Елена Арсеньева - Свои, родные, наши!

– Мы тут с братвой прикинули, – продолжал Стас. – Ты в неделю примерно семь сотен имеешь? Значит, две соточки будешь отстегивать нам. Понятно?

Однако не тот у Катерины был характер, чтобы так просто смириться с наглым вымогательством.

– Какие две соточки, вы чего? – прошипела она. – Я сейчас милицию вызову!

– Слышишь, телка, ты какая-то непонятливая, – ухмыльнулся парень в тельняшке и подал Стасу большую палку, которую до этого прятал под курткой. С одного конца палка была поуже, с другого – пошире.

– Знаешь, что это такое? – с прежней терпеливо-ласковой интонацией спросил Стас. – Бита. От американской игры – бейсбол называется. Тут самое главное – сила удара. Замахиваешься – и…

Он занес биту над видеомагнитофоном – драгоценным видаком, основой Катерининого благосостояния! – и она кинулась вперед, вцепилась в руку Стаса:

– Стой, стой!

– И про милицию даже не думай! – усмехнулся он. – Нас много, сразу найдем, поняла?

– Ребята, оставьте меня, пожалуйста! – взмолилась Катерина. – У меня ничего нет! Это не мои деньги!

– И что ж ты нам предложишь? – деловито спросил Стас. – Свои прелести? Может, на троих, а, мужики?

– Я не против! – в один голос заявили оба «кожаных».

Но Катерина была против! Больно надо! Толку-то все равно не будет. Оттрахают во все дырки, а потом разнесут тут все, по рожам видно, что сволочи из сволочей!

Она бессильно плюхнулась на стул.

Надо было срочно что-то придумать… И ее вдруг словно ударило догадкой! Она может и от этих ухарей отделаться, и… И отомстить, наконец, кому следует! Кажется, это называется стрелки перевести? Ну так Катерина их переведет! С огромным удовольствием!

– А что, если… а что, если я вам про бабу одну расскажу? С нее вы больше возьмете. И даже в валюте…

– О! – воодушевился Стас. – Это совсем другое дело. Ну-ну…

Он присел перед Катериной на корточки, глядя на нее выжидательно.

– Ну давай. Рассказывай! Что, где, когда. Только не вздумай врать!

То, что Катерина не наврала, Стас понял сразу, едва его потрепанный от долгой жизни (понятно, что жизнь эта прошла вдали от Стаса: автомобиль достался ему через восьмые руки) «Форд» остановился около склада на окраине города и они с подельниками вошли в помещение, от пола до потолка загроможденное пачками упакованных книг. СССР – издавна известный, как самая читающая в мире страна! – переживал настоящий книжный бум, и умные люди, знал Стас, наваривали на этом изрядные деньги. Тем более если это совместное предприятие с каким-то там англичанином! Жалкие двести рублей, которые они намеревались взять с потаскушки из видеосалона, были просто копейками по сравнению с тем, что могла отстегнуть эта ухоженная, хорошо одетая дамочка, которая сидела за столом и говорила по телефону.

Катерина сказала парням, что это – дочка бывшего первого секретаря обкома партии и бывшая жена бывшего председателя горисполкома. Многовато слова «бывший», конечно, однако тетка – ее, по словам Катерины, звали Лилия Михайловна Камышева, – смотрелась на ять! Сразу видно, что денег куры не клюют, вон какая… От-ла-жен-ная, как новенькая импортная машинка!

– Господин Морозов? – донесся до Стаса ее голос, очень приятный, надо сказать! – Тираж готов. Кое-что пришлось отбраковать, но в целом получилось отлично… Только машина? А ты сам не приедешь? Понятно…

Стас не намеревался ждать, пока дамочка наговорится с этим господином Морозовым, а потому он нетерпеливо стукнул в притолоку, а затем прошел в кабинетик и сел напротив.

Дамочка, наконец, соблаговолила обратить внимание на посетителей.

– Я перезвоню, – сказала она этому своему Морозову и положила трубку.

– Здравствуйте! – радостно сказал Стас. – Вы будете директор СП? У меня к вам дело… На сто миллионов.

– А что за разговор? – удивилась дамочка. – Я – заместитель директора. Чем я могу вам помочь, молодые люди?

Дамочка, даром что, как говорила Катерина, в Европах обитала долгое время, оказалась какая-то очень непонятливая.

Стас презрительно хмыкнул:

– Деньгами! И желательно в эскавэ. То есть в свободно конвертируемой валюте.

Дамочка похлопала своими красивыми глазками – явно непонимающе.

– Короче, – нетерпеливо сказал Стас. – Мы предлагаем вам защиту. Время нынче неспокойное. Дружить надо, сотрудничать. А то ведь обидеть могут.

Ох ты, как она губки поджала!

– Я как-нибудь разберусь, – изрекла ледяным голосом. – Платить я вам не буду, а вы попробуйте сами копейку заработать.

– Ой, нехорошо, – искренне огорчился Стас. – Некрасиво получается!

– Значит, так! – Дамочка схватилась за телефон. – Либо вы сейчас уходите, либо я звоню в милицию.

Стас попытался вырвать трубку, но дамочка оказалась проворней и отпрянула.

Конечно, можно было сразу шарахнуть битой по телефонному аппарату, однако эту выпендрежную тетку следовало вразумить более радикальным образом. Так, чтобы директор ее СП сразу понял: защиту ему предлагают люди серьезные. Очень серьезные! Чтобы, когда Стас придет сюда в следующий раз, его уже ждал конвертик с выручкой.

Но спешить он не собирался.

– Дамочка, я хотел всего лишь ручку поцеловать, – примирительно улыбнулся Стас, вставая. – Удаляемся. А вы берегите себя. Мало ли что может случиться. Кирпич на голову.

– Пожар… – подал голос один из парней. – Или еще какой-нибудь несчастный случай…

И компания хором заржала.

Конечно, это было смешно. Дамочка простая, как русская печь… «Жигуль» свой бросила прямо у входа в склад! И никакой сигнализации, дверку одной левой открыть можно, а уж до тормозов умному человеку добраться – вообще делать нечего!

– Звали, матушка? – Кира осторожно вошла в келью игуменьи.

– Да, Кира, – кивнула мать Серафима. – Проходи, садись.

Взглянула исподлобья… Видно было, что она никак не решается начать разговор. Наконец сказала мягко:

– Беда, Кира. Звонила твоя бабушка… Мама твоя в больнице.

– Как в больнице? – испуганно приподнялась Кира.

Голос у матушки Серафимы был такой, что девушка сразу поняла: мама попала в больницу не просто так, случилось что-то страшное! Жива ли она?..

– В аварию она попала, – сочувственно сказала матушка Серафима, и Кира задрожала.

С ужасом вспомнила, как разговаривала с мамой, когда та приезжала… Господь велел и врагов прощать, а она что же? Даже мать родную простить не смогла? Нет, не захотела! Вот грех-то… Ох, только бы она жива была, мамочка!

– Ты крепись, – негромко сказала игуменья. – Господь не посылает нам испытаний, которых мы не в силах вынести. Вот тебе деньги на проезд. Думаю, справишься. Идем, голубка, я провожу тебя.

Игуменья вела ее за руку, и с каждый шагом Кира чувствовала себя все неуверенней. К страху за мать примешивался страх перед тем, что ждет ее там… за воротами, в том мире, в который она не возвращалась три года.