Елена Арсеньева - Чужая дочь

Его аж трясло от злости. Бабы своими «хороводами» сделали из мальчишки полного идиота!

– Ты где взял патроны, а?!

– Л-лилька дала! – заикаясь, выкрикнул Костя.

Варвара всплеснула руками: откуда у девочки могут быть патроны, что ж так врать-то?! Ах ты, Котинька-Коток… Ну а Маргарите Васильевне, конечно, только дай! Ух, как заверещала!

– Вот видишь! Это все твоя Люлька, а ты на мальчика насел. Ты посмотри, там же кровь!

Говоров только головой покачал. Вроде умная женщина его жена, но при этом – дура дурой!

– Константин, я жду, – прорычал Говоров. – Ты где взял патроны?!

Костя покосился из-под материнских рук, так и порхающих над ним с салфеткой, и понял: снова врать опасно.

– В школе. Лёха у папахена стыбзил.

– У папахена? – снова заорал Говоров. – Что за блатняк такой?!

– Не кричи! – Маргарита смотрела на мужа как на врага. – Котя, Котя…

– Значит, так! – Говоров стиснул кулаки. – Со двора ни ногой. Возьмешь Пушкина – к завтрашнему дню выучишь наизусть. Про попа и про Балду!

Костя в ужасе смотрел одним глазом поверх головы припавшей к нему матери.

Говоров окончательно рассвирепел. Ну, сынуля! Вымахал выше мамки да тятьки, а ума нет! Вот правда что – толоконный лоб. К тому же врун!

– Еще раз наговоришь на сестру – выпорю! – вынес приговор Говоров. – Еще раз наврешь – выпорю! Увижу патроны – выпорю! Варвара! Отведи его в комнату, приведи в человеческий вид!

Толстуха приобняла Костю, бормоча:

– Господи, ну как же ты нас напугал! Ну как же тебя угораздило-то?

Маргарита плакала, но потихоньку: громко рыдать, видя мужа таким разгневанным, опасалась.

Варвара и Костя тем временем поднялись на крыльцо и столкнулись с Лилей, которая, размахивая скакалкой, бежала в сад. Увидев раненого брата, так и схватилась за него:

– Котя! Что случилось? Ну Котя!

– Доигрался твой Котя, – проворчала Варвара, в очередной раз подумав, что в этой семье все не по уму: девочка и мамашу, и брата ну просто обожает, а они на нее – фыр да фыр! Котька, вишь, и ответа ее не удостоил, а минуту назад перед отцом оболгал. Еще слава богу, что товарищ Говоров – человек понимающий, сына насквозь видит: вмиг смекнул, что врет. А вот коли бы при одной Маргарите Котька это сказал, Лиле досталось бы, ой досталось!

– Ох, – простонал Михаил Иванович, хватаясь за сердце. – Помру я с вами!

Маргарита испуганно обняла его. Лиля в ужасе смотрела на родителей. А Костя мстительно оглянулся на девочку: «Все из-за тебя! Почему отец вечно за нее заступается?! И еще «Балду» учить, ужас!»

Сколько Костя себя помнил, так у них в доме и было. Отец его, конечно, очень любит, но к Лильке у него особенное отношение. Еще спасибо, что у мамы все наоборот. Для мамы он – первый в мире! А Лилька – так себе. Наверняка мама тоже обиделась, что отец сразу бросился Лильку защищать. Значит, она только одобрит то, что намерен сделать Костя!

План мести сложился мгновенно, и предвкушение ее было таким сладостным, что даже израненное лицо меньше стало болеть. Костя немножко побаивался, что перепуганная мама уляжется спать в его комнате на диванчике – так всегда бывало, стоило ему заболеть, ну, простудиться там или расстройство желудка подцепить. Однако повезло: поворковав над «Котиком» и «сынулей» и холодно бросив в сторону комнаты дочери: «Лиля, спать немедленно!» – Маргарита ушла в свою спальню.

Костя приотворил дверь и проверил: свет у родителей вскоре погас, и в Лилькиной комнате погас тоже. Тогда он осторожно подошел к окну и увидел, что желтого прямоугольника на траве уже нет: значит, Варвара выключила свет в своей комнате на первом этаже.

Костя обулся и отправился мстить!

Когда неслышно крался мимо спальни сестры, вдруг послышался какой-то звук из-за Лилькиной двери. Плачет, что ли, потихоньку?..

Ничего, скоро громко заплачет!

Ключ в замке скрежетнул, дверь пискнула, крыльцо заскрипело… Почему, интересно, этих звуков не слышно днем?!

Луна бледнела в черном небе, совы кричали в лесу… Страшно!

Это из-за Лильки Костя трясется в трусах и майке по ночной прохладе, а заодно и от страха! Все из-за нее!

Он прыгнул в центр клумбы с лилиями и принялся скакать по ней, приговаривая:

– Жил-был поп, толоконный лоб. Пошел поп по базару поискать кой-какого товару. Навстречу ему Балда – идет, сам не зная куда. «Что, батька, так рано поднялся? Чего ты взыскался?»

Костя осекся – издали донесся лай собак. Соседские небось. Ух, разошлись! Лаем весь дом поднимут! Отец сейчас как выглянет в окно…

Нет, лучше не рисковать.

Жаль, конечно, что дело не доделано, штук пять лилий еще торчат, но пора смываться.

И Костя помчался в дом, бормоча:

– Поп ему в ответ: «Нужен мне работник: повар, конюх и плотник. А где найти мне такого, служителя не слишком дорогого?»

Ну, заодно и стишок повторил, подумал Костя, завтра без ошибки отцу оттарабаню! А может, забудет спросить?..

Нет, напрасная была надежда: собираясь на службу, за чаем отец, по обыкновению уставившись в газету, первым делом потребовал прочитать ему «Балду».

Костя покорно зачастил:

– Стоп, – мрачно свернул газету отец. – Отставить! «Поп ему в ответ…» Давай сначала. С чувством, с толком, с расстановкой!

Варвара, протиравшая тряпкой балясины перил лестницы, ведущей на второй этаж, сочувственно вздохнула. А Костя чуть не застонал. Ну почему он не унаследовал отцовскую память?! Папа ну прямо какой-то уникум! Ну когда он этого Балду учил? Небось в средней школе еще. И все равно помнит лучше, чем сын, который зубрил стихотворение весь вечер и, можно сказать, всю ночь!

Наверху лестницы раздались быстрые легкие шаги. Лилька примчалась!

Костя занервничал:

– Всем доброе утро! – прокричала Лиля, расцеловала отца и, бросив брату: – Толоконный лоб! – вылетела на крыльцо.

Костя тараторил, навострив уши:

– Папочка! – донеслось отчаянное.

Отец сорвался со стула.

Если бы раньше Косте кто-то сказал, что в голове могут одновременно мелькнуть две мысли, он бы не поверил. Однако подумалось враз: «Так ей и надо!» И: «Ой, что сейчас будет!»

– Папа, кто-то лилии растоптал!