Елена Арсеньева - Чужая дочь

На Лилькин крик бросились все: и отец, и Варвара, и мама примчалась – легкая, красивая, нарядная, с сияющими золотыми волосами…

Костя осторожно выглянул в окно.

Отец держал Лильку на руках, мама пыталась поднять цветы. Она была очень огорчена, и Костя вдруг вспомнил, что клумба с лилиями ей очень нравилась.

Может, зря он все это устроил?..

– Это, наверное, соседские собаки напакостили, – заявила Варвара.

– Соба-аки? – ехидно протянул отец. – Только собаки в ботиночках были. И на очень знакомых каблучках! Костя! Иди сюда!

Отсиживаться бесполезно, это Костя отлично понимал. Надо сделать такое лицо… как это называется… непроницаемое, вот какое! Мол, я тут ни при чем!

Вышел на крыльцо.

Мама подбежала, схватила за руку, с надеждой заглянула в глаза:

– Костя, это ведь не ты сделал, правда?

– Нет, – буркнул он, и мама радостно заявила:

– Это не он!

– Не он? – нахмурился отец, схватил Костю за плечо, пригнул к разоренной клумбе: – Посмотри, посмотри, кто это сделал, ты?

Он посмотрел исподлобья и отвел глаза.

Мама бросилась вперед, заслонила:

– У тебя всегда во всем Котя виноват!

Ох, до чего же противно ему было выглядывать из-за маминого плеча! Как будто он дезертир, который хочет отсидеться в окопе, когда все товарищи в атаку пошли и закрывают его своими телами!

Отодвинул маму, выступил вперед.

Лилька плакала:

– Они все повяли!

– Значит, так, сын, – мрачно проговорил отец, – я сейчас уезжаю, а вечером… вечером я с тобой очень серьезно поговорю.

И ушел в дом – собираться на службу.

– Хорошие мои! – всхлипывала Лилька над цветами. – Хорошие мои!

Мама бросилась обнимать сына. К Лильке даже не подошла, отметил Костя. Ну есть хоть кто-то, кто его, именно его любит больше всех на свете!

– Думаешь, мамочка, мне не обидно? – бросил Костя обиженно. – Почему он только меня всегда и ругает? Как будто я не сын его, а неизвестно кто! Все для своей Лильки! Ненавижу ее!

И ринулся в дом.

Мама бежала следом, твердя:

– Но это не ты, правда?

Не то его спрашивала, не то себя уверяла…

Варвара только вздохнула, проводив их взглядом. Увидела, что Лиля пытается поднять цветы, и подала ей несколько прутиков, чтобы укрепить их. Конечно, толку не будет, стебли у цветов сломаны, но пусть хоть до вечера постоят.

Лилечка, бедная, так огорчена… А Маргарита-то Васильевна хоть бы обняла дочку, хоть бы приласкала! Нет, вокруг Котеньки, все вокруг него…

– Здрасьте, тетя Варвара! – услышала она веселый юношеский голос и обернулась.

Сережка! Племянник! В руках удочка, сачок, ведерко. С рыбалки идет!

– Как дела, Карамелька? – присел Сережа на корточки рядом с клумбой.

Лиля глянула букой:

– Почему это я карамелька?

– Потому что я люблю конфеты, – пояснил Сережа. – А самая любимая конфета – это карамелька!

Варвара усмехнулась. Ну, Сережка! Еще и пятнадцати нет, а какие песни девчонкам поет! Хорошо, что Лилечка еще маленькая, не понимает. Да и не существует для нее ничего, кроме ее любимых цветов!

Вот – выбрала несколько самых красивых да и убежала. Наверное, в воду решила поставить. И правильно, там они хоть несколько дней еще поживут, сладким ароматом порадуют.

– Вот, – Сергей подал тетке ведерко с карасями. – Угости своих ушицей.

– Ох, спасибо, – обрадовалась Варвара. – Ну, пошли, я тебя покормлю.

А Лиля тем временем взбежала на второй этаж, промчалась по галерейке, постучала в запертую дверь спальни родителей:

– Мама! Мамочка, открой! Я тебе цветочки принесла, чтобы у тебя красивей было!

Никто не отвечал.

Лиля осторожно толкнула дверь, вошла, огляделась.

До чего в спальне красиво! У них во всем доме хорошо, но эта комната – как у сказочной принцессы! Подушки кружевные, покрывало шелковое, у ламп абажуры, разрисованные розами, на комоде – красота неописуемая! Флакончики с духами, статуэточки, просто прелесть! Папин портрет, Котина фотография – он там еще маленький, смешной такой. А Лилиной фотографии нету. Наверное, потому что места на комоде больше не осталось… А вот и ваза!

Лиля поставила в нее цветы. Подумала, что надо бы воды, конечно, налить. Принести в ковшике и налить. И тут взгляд скользнул по хрустальной вазочке с украшениями. Жемчужный браслет… Вот же красота!

У мамы кожа белая, матовая, совсем как этот жемчуг. Станет ли Лиля когда-нибудь такой же красавицей?.. Ну хоть бы немножечко оказаться похожей на маму!

Лиля открыла шкатулку и надела жемчужное ожерелье. Честное слово, теперь чуть-чуть похожа! Надо только губы маминой помадой накрасить – и уже почти не отличить! Теперь духами побрызгаться…

Лиля покрутилась перед зеркалом. Очень хорошо, но… слишком уж она маленькая, ее и в зеркале-то почти не видно.

Ой! Мамины туфли!

Живо сбросила свои баретки, впрыгнула в красные замшевые туфли на высоченных каблуках.

Как красиво! Даже лучше, чем Золушкины хрустальные башмачки!

– Лиля! – послышалось вдруг из-за двери. – Ты опять в моей комнате?

Лиля так и обмерла. Она совсем забыла, что мама почему-то терпеть не может, когда она сюда заходит!

Надо скорей все положить на место!

Потянула с шеи ожерелье… Но нитка порвалась, и жемчужины раскатились по полу.

– Я же запретила… – Маргарита вошла в комнату – и онемела, увидев свой жемчуг рассыпанным по ковру, а рядом Лилю… Лильку эту приблудную с накрашенными ее, Маргаритиной, помадой губами, благоухающую ее драгоценными духами, в ее туфлях… Вот-вот каблуки сломает!

Нет, а ожерелье! Ожерелье-то!

Схватила девочку за руку, рывком оттащила от комода.

Лиля бросилась за вешалку, спряталась за отцовский китель, висящий на плечиках:

– Мамочка, прости! Я больше никогда, никогда не буду сюда заходить! Я больше не буду!

Маргарита вытащила ее из-за вешалки, швырнула на кровать, схватила ремень Говорова. И принялась хлестать Лилю с внезапно прорвавшейся яростью и ненавистью. Она так давно подавляла эти чувства, а ведь они истерзали ее! Ревность, не иссякающая ревность к этой девочке, к той любви, которую не скрывал к ней муж!

– Дрянь! Ненавижу!

– Мамочка! Мамочка!

Крики разносились по всему дому.

Варвара в кухне залилась слезами, а Сергей без раздумий бросился на второй этаж и ворвался в комнату.

Упал на кровать, прикрывая собой Лилю, даже не замечая, что последний удар пришелся ему по спине:

– Маргарита Васильевна, вы что?! Так ведь убить можно!

Встал, взял девочку на руки:

– Лиля, тише, это я, Сергей.

– Ты что здесь делаешь? – гневно выкрикнула Маргарита, но Сергей уже убежал, унося Лилю.

Маргарита недоверчиво посмотрела на широченный офицерский ремень в своей руке и залилась слезами. Упала на колени, уткнулась в покрывало: