Елена Арсеньева - Чужая дочь

Ну что ж, пусть теперь хитрит в этом доме сколько хочет. А его, Константина Говорова, и ноги здесь не будет!

Михаил Иванович стоял, слушая, как затихают шаги сына на крыльце. Он стискивал букет так крепко, что от некоторых гвоздик отрывались цветущие головки и падали на пол.

– Вы не волнуйтесь, Михаил Иванович, не волнуйтесь! – затараторила Динара. – Вот рожу – и Костя вернется! Он мне еще спасибо за сына скажет! Я чувствую – будет мальчик!

И, накинув шубку, выбежала на крыльцо, зовя:

– Котик!

Лиля, брезгливо передернувшись, пошла наверх.

Маргарита рухнула на стул.

– Михаил Иванович, я вам не нужен сегодня? – спросил Егорыч.

– Свободен! – махнул рукой тот.

Егорыч ушел.

«Он Костю на вокзал отвезет, спасибо ему», – подумала Маргарита.

Говоров швырнул дурацкие гвоздики на стол, потер затылок.

– Доволен? – мрачно спросила Маргарита.

Он молчал.

Было слышно, как громко тикали часы. Странно… Михаил Иванович раньше не замечал, как мучительно громко они тикают!

– Сегодня, Говоров, ты сына потерял, – с тоской сказала Маргарита. – Осталась дочь. Смотри не потеряй хотя бы ее!

Она встала со стула и тоже ушла наверх.

В это мгновение из кухни появилась Варвара с подносом в руках. Тонко, мелодично позвякивали высокие бокалы, серебрилось горлышко бутылки шампанского.

– О! – изумленно сказала Варвара. – А где все-то? Вот… шампанское…

Говоров несколько мгновений смотрел на нее, ничего не понимая, потом в сердцах махнул рукой:

– Варвара, да иди ты с этим шампанским!

– Угу, – послушно кивнула Варвара, – ну, как прикажете.

И медленно покатилась на кухню.

Динаре все время хотелось есть. И чем дольше длилась беременность, тем больше хотелось есть.

И она ела! За ужином брала себе двойную порцию, не обращая внимания на презрение в глазах Маргариты, но все равно к полуночи желудок начинал требовать свое, снова есть хотелось отчаянно. Желательно чего-нибудь сладкого! Приходилось вставать, идти в столовую и утаскивать что-нибудь из буфета – благо там всегда можно было найти что-нибудь вкусненькое: или сушки да баранки, или печенье, или конфеты.

Вот и сейчас она с удовольствием вытащила из вазочки мягкую баранку, только вонзила в нее острые зубы (зубами своими Динара гордилась!), как вдруг щелкнул замок входной двери.

Это было странно. Все свои в доме: и Михаил Иванович (единственный человек в этой отвратительной семейке, который Динаре нравился, потому что всегда относился к ней по-людски, а остальные видели в ней какую-то захватчицу… А ведь она схватила лишь то, что ей принадлежало по праву!), и высокомерная Маргарита, и эта невзрачная Лилька, из-за которой все и началось… Динара была далеко не дура, она прекрасно поняла, что Костя просто хотел рассорить ее с Сергеем, чтобы его заполучила Лилька.

В результате самого Костю заполучила Динара, а у Лильки и Сергея так ничего и не вышло! Динара не понимала, что за черная кошка между ними пробежала, знала только, что Лилька постоянно слушает звуковое письмо Сергея и слезами заливается.

Бросил он ее, что ли? Так ей и надо, кукле разряженной!

Однако кто это там открывает дверь? Варвара сегодня ушла ночевать в деревню, неужели ей вздумалось среди ночи вернуться?

Да нет… Это какой-то мужчина!

Высокий, плечистый, ладный… Кого-то он напоминает Динаре… Да ведь это Сергей! Сергей Морозов!

Что он тут делает среди ночи?

Понятно, что! Идет к Лильке на свидание!

Значит, он ее не бросил…

Ну, погодите! Все равно у вас ничего не выйдет!

Динара подождала, пока Сергей поднимется на второй этаж, и, стараясь ступать как можно тише, прокралась в кабинет хозяина.

В кабинете на диване спал Михаил Иванович. Динара злорадно подумала, что не зря Маргарита такая вся будто замороженная, если муж отдельно от нее постоянно ночует, и потрясла свекра за плечо:

– Михаил Иванович! Проснитесь! У вашей дочери в комнате посторонний мужчина! Я сама видела!

Говоров вскинулся, уставился на Динару сонными глазами, потом, сообразив, о чем она говорит, властно махнул рукой:

– Выйди! Я оденусь!

Батюшки мои, какие церемонии! Да летел бы в чем есть, а то вдруг сбежит Сергей!

Динара вышла в коридор и встала поближе к входной двери, рассудив, что по зимней поре сбежать через заклеенные окна Сергей не сможет, а тут она ему путь преградит и крик поднимет.

Зябко, конечно, ну да ничего, у нее теплый пуховый платок, ради такого дела можно и потерпеть!

Динара не ошиблась. Это был Сергей. Ключ он вытащил из кармана Варвары, которая в честь приезда племянника отправилась ночевать домой. Сергей умолял ее привести с собой Лилю, но Варвара принесла нерадостную весть: Лиля наотрез отказалась прийти.

Сергей мрачно кивнул. Все это складывалось в одну нерадостную картину… Лиля ему не писала и даже на звуковое письмо не ответила. Сначала он решил, что Карамелька стала с кем-то встречаться и забыла детскую любовь, но Варвара клялась и божилась, что там никого другого нет, уж она-то знала бы!

Варвара уверяла, что надо просто подождать, Лиля обиделась из-за его внезапного отъезда, постепенно успокоится – и все наладится, но Сергей только кивнул, а сам подумал: за полгода уж как-нибудь наладилось бы! А чем больше проходит времени, тем глубже становится разрыв между ними.

Нет. Надо поговорить и все выяснить. Да разве есть что-то, в чем они бы не разобрались вдвоем с Карамелькой, которая любит его полжизни… так же, как и он ее?

Сергей шел пешком от деревни до Дома с лилиями, шел по сугробам, навстречу метели, иногда поскальзывался, падал и сразу проверял карман: здесь ли та драгоценная вещица, которую он купил в Москве для Лили? Она увидит ее и сразу все поймет…

Метель улеглась, вышла луна. Ночь словно выжидала: что будет дальше?

Сергей посмотрел на окно второго этажа, куда привык забираться по приставной лестнице, и огорченно вздохнул.

Потом осторожно отпер замок.

Стряхнул снег, на цыпочках поднялся наверх и открыл дверь Лилиной комнаты.

Всё светилось белым призрачным снежным и лунным светом…

Лиля, как всегда, спала в обнимку с плюшевым мишкой. Сергей зажмурился, сдерживая прилив неистовой нежности, от которой слезы выступили на глазах.

Карамелька! Только ты на свете, такая маленькая, такая взрослая, девчонка – и женщина, которая держит сердце Сергея вот в этих руках, таких слабых, что… что не вырвешься из них!

Да и неохота вырываться.

– Карамелька, – прошептал он, – Карамелька моя…

Лиля открыла сонные глаза, несколько мгновений смотрела на Сергея, а потом резко села, прижалась к спинке кровати.

– Это я, – сказал он ласково, – это я, не пугайся. Ну ты чего?