Энн Херрис - Тайны герцогини Эйвонли

Люсинда мечтала жить с Анджелой в одном доме и самостоятельно ее воспитывать, пусть даже придется сказать, что это не ее ребенок, а дочь покойной родственницы. Однако и такой вариант развития событий был невозможен.

С этими невеселыми мыслями Люсинда дошла до лесного домика на окраине поместья, и Анджела, высмотрев ее из окна, бросилась навстречу. Люсинда раскрыла ей объятия, подхватила на руки и покрыла мокрое от слез личико поцелуями.

– Я думала, ты никогда не придешь! – всхлипнула девочка, с укором глядя на нее. – Ты обещала мне печенье!

– Я принесла! – заулыбалась Люсинда и снова чмокнула мокрую щечку. От девочки пахло душистым мылом, а в красивом платьице, купленном для нее Люсиндой, она выглядела очаровательно и уже не казалась такой худышкой – хорошее питание дало о себе знать. – Няня с тобой обращалась ласково?

– Да… но я хочу быть с тобой! – сообщила Анджела и, засунув в рот большой палец, обиженно уставилась на Люсинду.

Та, засмеявшись, вытащила пальчик у девочки изо рта.

– Не делай так, пожалуйста, милая, а то откусишь. Маме нужно много трудиться, чтобы вы с няней могли переехать в хороший дом. Я буду приходить к тебе, когда смогу, радость моя, но ты должна себя хорошо вести и слушаться няню.

– Она слушается, – улыбнулась подошедшая няня.

Перед тем как поставить девочку на землю, Люсинда снова поцеловала ее в щечку. Анджела тотчас побежала играть с разноцветными кубиками – няня сохранила детские игрушки своей бывшей воспитанницы.

– Прости, няня, я не могла прийти вчера вечером – боялась, что мое отсутствие будет замечено.

– Значит, ты так и не сказала ему про ребенка, – осуждающе покачала головой старушка. – Ох, не навлекла бы ты на себя беду, Люсинда.

– Я не хочу огорчать мужа. Он и так злится на меня, с тех пор как я объяснила, почему сбежала в день свадьбы. Но все же он хочет сохранить брак.

– А ты? Чего хочешь ты?

– Я… я люблю его, – дрогнувшим голосом призналась Люсинда. – Я люблю их обоих – Джастина и свою девочку. Как же мне выбрать между ними?

– Так, может, и выбирать не придется, если ты расскажешь мужу правду?

– Он не примет Анджелу. Как можно на это надеяться?

– Что ж, тебе ничто не помешает навещать дочь, пока у меня есть силы ее опекать. Но годы-то идут, мне уж почти шестьдесят, а когда малютка подрастет, ей понадобятся хорошее образование и дом поприличнее.

– К тому времени я что-нибудь придумаю, но пока умоляю тебя позаботиться о ней!

– Тебе не нужно меня ни о чем просить, милая. Я уже полюбила эту девчушку как родную дочь. Как тебя, когда ты была малюткой.

– Я знаю, няня, поэтому и пришла к тебе за помощью.

– А где сейчас твой муж?

– Уехал по делам в Лондон. Он думает, что нам обоим нужно время залечить раны. Мое признание его ошеломило.

– А представь себе, каково ему будет узнать, что у тебя есть дочь и ты ее прячешь от него? – Няня вздохнула. – Будь поосторожнее, детка, не вызови подозрение частыми отлучками к нам. Но давай-ка покончим с болтовней – поиграй с ребенком, пока есть время. Мало-помалу она привыкнет, что ты приходишь совсем ненадолго.

– Привыкнет, няня, – грустно кивнула Люсин-да. – Даже если бы она жила со мной в замке, у меня, к сожалению, не было бы возможности проводить с ней дни напролет.

– Да, так уж у вас, у богатых, заведено – малыши растут в детских комнатах и редко видят родителей.

– Нянюшка, ты такая грозная! – невольно рассмеялась Люсинда. – Вот теперь моя душа спокойна: пока ты рядом, Анджеле нечего бояться!

В замок Люсинда вернулась за полдень, и от нее не укрылся любопытный взгляд экономки – той наверняка показалось странным долгое отсутствие герцогини.

– Погода просто замечательная, поэтому я гуляла дольше обычного, – небрежно сказала ей Люсинда. – Велите подать чай в малую гостиную.

– Слушаюсь, ваша светлость.

– Пожалуйста, миссис Манн, называйте меня мадам или миледи. Я не привыкла к таким громким титулам.

– Как пожелаете, мадам. Чай приготовят незамедлительно. – Экономка направилась к лестнице, но по пути обернулась: – Час назад заезжала мисс Ланчестер. Я сказала ей, что вы отправились на моцион.

– Ах, как неудачно получилось, – расстроилась Люсинда. – Мне так хотелось с ней повидаться…

– Мисс Ланчестер пригласила вас к себе на чай нынче вечером.

– С удовольствием принимаю приглашение! Я переоденусь, а вы прикажите приготовить карету. Чай подавать не нужно – я выпью его с мисс Лан-честер.

– Но вы, должно быть, проголодались, мадам. После завтрака прошло много времени.

– О… утром я взяла с собой печенье и сдобу. Люблю, знаете ли, долгие прогулки и пикники на свежем воздухе. Будьте любезны, попросите повара подавать мне на завтрак лишнюю булочку и побольше бисквитов или пару круассанов. И еще фруктов – яблоки, если у нас есть, и прочее, чтобы я могла брать их в качестве второго завтрака с собой на прогулку.

– Да, миледи. Как пожелаете.

Было очевидно, что миссис Манн нашла просьбу хозяйки весьма удивительной. Благородные дамы не разгуливают часами без сопровождения и уж тем более не едят на людях. Но Люсинду плохо скрытое неодобрение экономки лишь позабавило.

Анджела перед уходом Люсинды из лесного домика расплакалась и цеплялась за ее юбку, не желая отпускать маму. Няня сказала, что девочка успокоится, как только она уйдет: «Детишкам не нравится, когда их родители уходят, но они быстро забывают о своем огорчении и переключаются на игры. Анджела скоро привыкнет отпускать тебя без слез. Мы начнем с ней потихоньку учиться читать, и она уже не будет так скучать». Люсинду эти слова немного утешили – в конце концов, у няни большой опыт в таких делах. Старушка привезла с собой несколько книжек, куклы и кубики, но вскоре Анджеле их будет не хватать для дальнейшего развития. Люсинда подумала, что в родовом гнезде Эйвонли наверняка есть детская комната, надо будет вечером спросить у миссис Манн и посмотреть, что оттуда можно взять для дочки, – в детских всегда хранятся старые книги и игрушки.

Настроение у Люсинды заметно улучшилось, когда она поднималась в женские покои. Открывать свой секрет Джейн она уже не собиралась, хотя была готова к этому вчера, но тогда ей помешало неожиданное появление лорда Ланчестера.

Мысли Люсинды обратились к Джастину. Интересно, у него и правда важные дела в Лондоне или он выдумал предлог, чтобы побыть какое-то время вдали от нее?..

Встреча с нотариусом заняла больше времени, чем герцог рассчитывал. Из конторы он вышел далеко за полдень и направился к своему клубу. Он снова думал о вчерашнем вечере, о Люсинде, открывшей ему дверь спальни, о своей сказочно красивой жене, при виде которой у него перехватило дух и вспыхнуло страстное желание заняться с ней любовью. Лишь глупая гордость не позволила ему покончить с их размолвкой, покрыв ее лицо поцелуями. Теперь, когда у Джастина появилось время все обдумать, ему стало ясно, что Люсинда оказалась в чудовищном, невыносимом положении, потому что так сложились обстоятельства, и он разозлился вовсе не на нее, а на самого себя – за то, что не разобрался, не проявил к ней сочувствия, – и на всех людей, причинивших ей боль. Конечно, отец Люсинды страшно разгневался, узнав о ее беременности, но ведь его дочь изнасиловали, и гнев мистера Сеймура должен был пасть на негодяя, который сделал с ней это.