Генри Хаггард - Дева Солнца. Джесс. Месть Майвы

В это время он находился как раз на краю пропасти, известной под названием Львиного рва. Название рва произошло от того, что однажды три льва были загнаны сюда бурами и здесь застрелены. Котловина эта имела около полумили длины, шестисот футов ширины и полутораста футов глубины. Происхождение ее, очевидно, следовало приписать действию воды, это было тем вероятнее, что на поверхности земли из-за подземных ключей образовался небольшой ручек, который, извиваясь между скалами, устремился в ров наподобие водопада. На дне котловины он продолжал свой путь, наполовину скрытый кустами мимозы и других растений, пока наконец не вытекал наружу. Сколько потребовалось столетий терпеливой и неустанной работы ручья, чтобы промыть этот овраг!

Вдоль ручья и по дну Львиного рва там и здесь виднелись огромные скалы и груды камней, как бы наваленных друг на друга руками титанов. Камни эти держались в равновесии единственно своей тяжестью. В ста шагах от ближайшего края оврага возвышалась наиболее замечательная по своей высоте груда, в сравнении с которой развалины Стонхенджа [17] Стонхендж — культовая постройка второго тысячелетия до н. э. в Великобритании, близ города Солсбери. казались не более чем игрушками. Лежавшие внизу были величиной с небольшую хижину; меньший же, взгромоздившийся наверху, имел от восьми до десяти футов в диаметре. Камни эти были отшлифованы действием воды. Поблизости лежали огромные глыбы в виде окаменелых ядер. Одно из них было расколото надвое, и Джон заметил, что на одной половинке сидела не кто иная, как Джесс Крофт, по-видимому сильно занятая рисованием и с вершины оврага едва заметная.

Сойдя с лошади и осмотревшись, он увидел, что можно добраться до дна оврага, если только следовать по течению ручья и осторожно спускаться по естественным ступеням, прорытым водой в каменистом ложе. Закинув по обычаю южноафриканских охотников поводья вокруг шеи лошади и оставив для надзора за нею Понтака, он сложил ружье и добычу на землю, а сам начал спускаться вниз, останавливаясь на каждом шагу для того, чтобы полюбоваться дикой красотой местности и лучше рассмотреть многочисленные виды мха и папоротников, в особенности — разновидность волосатика (capilla veneris), ютившегося внутри почти каждой расселины и на каждом обломке скалы, где помещалась хотя бы горсть земли и куда могли бы долетать брызги водопада. По мере приближения ко дну оврага он замечал по берегам ручья в тех местах, где земля была несколько более сыра, множество распустившихся цветов арума. На эти цветы он обратил внимание еще прежде, но сверху они показались ему чем-то вроде сухоцвета или анемонов. Теперь он уже не мог видеть Джесс, так как она была скрыта от него кустами, в изобилии растущими в низменных местах по берегам южноафриканских рек и усеянными в это время года великолепными пунцовыми цветами. Шагов его совсем не было слышно из-за множества мха и цветов, и когда он обошел наконец последний пышный куст, ему стало ясно, что она не слышала его приближения, так как спала.

Ее шляпка лежала на земле, но тень от куста защищала ее от солнца; голова девушки склонилась над рисунком. Луч, пробившийся между листьями, освещал ее вьющиеся темные локоны и бросал нежные тени на сияющее лицо. Джон стоял рядом и смотрел на нее, и им вновь овладело страстное желание разгадать эту девушку. Но не следует пытаться проникнуть в то, что должно оставаться скрытым от взоров людей; никогда не следует взывать ни к небу, прося его явить свою славу, ни к аду, прося его явить могущество сил преисподней. Знание приходит само по себе, и многие из нас согласятся, что оно иногда приходит даже слишком рано и оставляет в сердце пустоту. «Нет ничего ужаснее горечи знания», — сказал кто-то из великих, и многие, слепо следовавшие по его стопам, должны были сознаться в истине этих слов. Будем же благодарны за то, что многое скрыто от наших взоров. Не ищите поэтому, люди, возможности проникнуть сквозь завесу таинственного, будьте довольны тем, что вы видите, что может быть осязаемо и что представляется вам при дневном свете. Вспоминайте судьбу Евы и утренней звезды Люцифера. Не следует снимать покрывала с сердца людей, ибо в душе каждого скрывается много невысказанного, подобно тому как в уме спящего — сновидений. Не снимайте этого покрывала, не шепчите слов, взывающих к жизни, когда вокруг все объято сном, чтобы этим шепотом любви и сострадания не вызвать образов, которые устрашат вас же самих.

Джон стоял несколько минут в ожидании, как вдруг Джесс испуганно открыла глаза и пристально посмотрела на него.

— О! — произнесла она, вся дрожа. — Это вы, или я все еще вижу сон?

— Чего же вы испугались? — он рассмеялся. — Кто же другой, как не я?

Она закрыла лицо руками и тотчас же их отняла; в эту минуту Джон заметил перемену в выражении ее глаз. Они были такие же большие и прекрасные, как и всегда, но в них светилось что-то новое, особенное. Казалось, душа ее отражалась в них. Может быть, это происходило из-за того, что зрачки ее расширились во время сна.

— Ваш сон! Какой сон? — спросил он, продолжая смеяться.

— Нет, пустяки, — отвечала она прежним утренним голосом, который возбудил его любопытство больше, чем когда-либо, — это был сон!

— По-моему, вы — на удивление странная девушка, мисс Джесс, — заговорил Джон, — я не думаю, чтобы у вас было весело на сердце!

Она взглянула на него.

— Весело на сердце? Да у кого бывает весело на сердце? Только у того, кто ничего не чувствует. Положим, — продолжала она после некоторого молчания, — что кто-нибудь на время отрешится от собственного своего я, от мелких личных интересов и скромных радостей и забот. Можно ли быть счастливым, видя повсюду людское горе, несчастья и страдания человечества? Если даже самому находиться в безопасности, можно ли, имея сердце, оставаться равнодушным?

— Разве одни только равнодушные и счастливы?

— Да, равнодушные и эгоисты, что, впрочем, почти все равно, ибо равнодушие есть высшая степень эгоизма.

— В таком случае на свете много эгоизма, потому что и счастливых людей много, несмотря на все зло, существующее на земле. Я думаю, однако, что счастье происходит от доброты сердца и от здорового желудка.

Джесс покачала головой и отвечала:

— Может быть, я и ошибаюсь, но я не знаю, как может человек чувствовать себя счастливым, видя вокруг одни лишь страдания, болезни и смерть. Вчера, например, я видела умирающую готтентотку и плачущих над нею детей. Это была бедная женщина, и ей выпала тяжелая доля, но она любила жизнь и была любима детьми. Может ли быть счастлив и благодарить Создателя за дарованную ему жизнь тот, кто был свидетелем этой сцены? Капитан Нил, быть может, мои взгляды покажутся вам странными, и, по всей вероятности, не мне первой они пришли в голову, но во всяком случае я их вам не навязываю. И для чего, — продолжала она с усмешкой, — эти же самые мысли и до меня роились в уме многих, и та же история повторяется из года в год вот уже сколько веков, подобно тому как те же облака проносятся по тому же голубому небу? Как облака родятся в вышине, точно так же и мысли образуются в голове, а и те и другие кончаются слезами или расплываются в тумане, разъедающем глаза.