Бертрис Смолл - Потерять и обрести

– Джаред, когда ты собираешься сообщить мне об отъезде?! – закричала она. – Или ты хотел уехать, оставив записку? Я думала, что мы поедем вместе!

Джаред вздохнул и пробормотал:

– Дорогая, подобные путешествия не для женщин.

– Но почему?

– Выслушай меня, дикая кошечка, и постарайся понять. Наполеон вот-вот нападет на Россию. Он уверен, что занятые борьбой между собой Англия и Америка не в состоянии помочь царю. Но мне поручено как можно быстрее добраться до Петербурга и получить подпись царя Александра на секретном соглашении о сотрудничестве между Америкой, Англией и Россией. Мы должны свернуть шею Наполеону. И вместе мы обязательно сделаем это!

– Почему же я не могу поехать с тобой?!

– Потому что я должен добраться до Санкт-Петербурга и вернуться обратно до начала русской зимы, Миранда. Видишь ли, холода в России начинаются гораздо раньше, чем в остальной Европе и в Англии. Готовая к отплытию «Дрим Витч» стоит на якоре у побережья. Но мы не можем терять время на подготовку кареты и сборы твоей горничной. Мы поскачем верхом.

– Я тоже поскачу с вами! И без Перки вполне обойдусь.

– Нет, Миранда. Ты никогда не сидела в седле более двух-трех часов подряд. А это будет не прогулка. До побережья придется скакать в бешеном темпе. Ты можешь не выдержать. К тому же есть и еще одно обстоятельство, дикая кошечка. Мне нужно, чтобы ты до моего возвращения оставалась с сестрой и Адрианом. Ведь все знают, что мы с тобой вместе уехали в Суинфорд-Холл. Не исключено, что кому-то придет в голову навестить нас. И если ты останешься здесь, то сможешь объяснить гостям, что я болен и не могу выйти из комнаты. Если же в Суинфорд-Холле не окажется нас обоих, это обязательно вызвет лишние разговоры. Ох, любимая, как бы мне хотелось вернуться домой, на Виндсонг! Я хочу разводить лошадей, хочу посылать свои корабли в разные уголки земли и быть уверенным, что они доберутся туда, не подвергаясь опасности. Хочется вплотную заняться продолжением своего рода и воспитывать детей, которые родятся благодаря нашей любви. Но я не могу посвятить себя ни одному из столь нужных и полезных дел, пока в мире царит это безумие!

– Проклятье! – в гневе выкрикнула Миранда и топнула ногой. – Когда именно ты приедешь? – спросила она через несколько секунд уже совершенно спокойным голосом.

– Я должен вернуться в Англию к концу октября.

– Должен вернуться или вернешься?

– Вернусь!

– И будет лучше, если ты сдержишь обещание. Иначе мне придется отправиться на поиски!

Тут Джаред шагнул к жене и крепко прижал ее к себе. Она подняла на него взгляд и замерла, как будто пыталась навсегда запечатлеть его образ.

– Я вернусь домой, любовь моя. Скоро вернусь, – прошептал он и с жадностью ее поцеловал.

А леди Аманда Суинфорд, наблюдавшая за ними из дальнего угла комнаты, в очередной раз подумала о том, что спокойное ровное чувство, которое она испытывала к Адриану, устраивало ее гораздо больше, чем дикая страсть, пронизывавшая отношения Миранды и Джареда. Да, их страстная всепоглощающая любовь могла бы показаться очень красивой со стороны, но она… она так примитивна!

Тут лорд Суинфорд, словно угадавший мысли молодой жены, подошел к ней и положил руку ей на плечо.

– Милая, это от того, что они слишком американцы, а мы с тобой слишком англичане, – сказал он с улыбкой.

– Да, пожалуй… Наверное, это и есть главная причина, – тихо ответила Аманда. – Просто удивительно, что мы с Мирандой настолько разные.

– И в то же время вы с ней очень похожи. Вам обеим присущи острое чувство справедливости, нетерпимость к лжи и преданность тем, кого вы любите.

– Да, это так, – согласилась Аманда. – Но поскольку я хорошо знаю сестру… Я начинаю беспокоиться. Миранда может стать совершенно невыносимой после отъезда мужа. А я, естественно, в свой медовый месяц рассчитывала совсем на другое.

– Не думаю… – возразил Адриан. – Мне почему-то кажется, что у нас с ней не будет особых проблем.

Уже в первые же дни после отъезда Джареда стало ясно, что Адриан был прав. Аманда же, со страхом ожидавшая от сестры внезапных вспышек гнева и непредсказуемых выходок, не переставала удивляться. Миранда держала себя в руках и была даже более тихой и задумчивой, чем обычно. А о том, каково ей было сдерживаться, могла догадываться разве что Перки, обнаруживавшая каждое утро насквозь мокрую от слез подушку хозяйки.

Прошел август, приближался к концу сентябрь, а англо-американский посланник лорд Джаред Данхем все еще оставался при русском дворе, ожидая ответа царя Александра. Наполеон объявил войну России, и его армия стремительно продвигалась к Москве. Однако царь никак не мог решиться открыто вступить в союз с Англией, главным врагом Бонапарта. Англия же находилась в состоянии войны с Америкой, и потому очень странным казалось царю предложение заключить тройственный союз против Франции. После долгих раздумий он решил отложить принятие окончательного решения. Однако лорда Данхема уведомить об этом забыли, и тот продолжал ждать, с каждым днем все больше опасаясь, что его миссия закончится провалом. Беспокоили и сообщения из Англии. Лорд Палмерстон сообщал, что представители английского и американского правительств, стремившиеся к установлению мира между своими странами, считали, что Джаред должен оставаться в Санкт-Петербурге до тех пор, пока царь не примет решение по поводу антифранцузского альянса с Англией и Америкой. Лорд Палмерстон писал также, что в Лондоне понимали опасность слухов, которые могли бы возникнуть в лондонском обществе в связи с его, Джареда, долгим отсутствием на светских мероприятиях. Поэтому было решено воспользоваться поразительным сходством Джареда и его брата Джонатана. Джонатану предстояло преодолеть английскую блокаду, добраться до берегов Британии и занять место брата в лондонском обществе. Посчитали, что при правильном его поведении подмены никто не заметит.

Джаред печально улыбнулся и подошел к окну гостевого домика, предоставленного ему на время пребывания в Петербурге. Домик этот, представлявший собой шедевр архитектуры, входил в ансамбль грандиозного дворца – резиденции русских царей. Он находился в углу окружающего дворец сада, на берегу реки Невы, протекавшей через центр Санкт-Петербурга. Из окна открывался чудесный вид на эту реку, вдоль обоих берегов которой располагались величественные особняки самых богатых и влиятельных лиц Российской империи. Кроме того, в распоряжение Джареда были предоставлены две служанки – горничная и кухарка. Эти далеко не первой молодости женщины изъяснялись по-французски, но с таким чудовищным акцентом, что Джаред понимал их с большим трудом. Впрочем, ему это и не требовалось. Он вполне обходился услугами Митчума, поскольку в светскую жизнь российской столицы вовлечен не был и в развлечениях местной знати участия не принимал.