Меган Фрэмптон - Как приручить герцогиню

Хотя Николас сгорал от желания – он больше всего на свете хотел овладеть ею, сделать ее своей – но он знал о ней ничуть не больше, чем тогда, когда они встретились в гостиной графского дома. Единственное, в чем он не сомневался, – более прекрасной женщины он ни разу в жизни не встречал.

Значит, придется ждать. Пусть он будет еще какое-то время изнывать в мучительной агонии, но конечный результат того стоит. Если, конечно, они до него доберутся.

Об этом нельзя было думать, иначе он убьет очередного противника на ринге или начнет молотить кулаками по стенке… или биться о ту же стену головой.

– Мы поедем в парк? – спросила Изабелл, направляясь к двери. Николас шел за ней, представляя ее восхитительное тело под черной амазонкой.

– Если желаешь, – ответил он. Изабелл резко развернулась на каблуках, и ее лицо оказалось в нескольких дюймах от его лица. Если бы рядом не было Реннинга и лакея, он бы немедленно принялся ее целовать.

– Я не хочу делать то, что нравится мне, – сказала Изабелл, явно намекая на его прежние слова. – Ты сам хочешь этого или нет? Лично я знаю, чего хочу.

«Прошу тебя, скажи мне», – мысленно взмолился он. В последнее время все его мысли были только о ней. Нет, если быть точным, ими было занято примерно семьдесят процентов его мозга. Николас произвел соответствующие расчеты. Около семи процентов было выделено на проблемы ирригации, еще двенадцать процентов – на запоминание названий его новых владений, четыре процента – на слежение за сюжетом очередного романа Повелительницы Тайн. Оставшиеся семьдесят семь процентов были заняты мыслями о том, что он и его жена могут делать вместе.

– Я думал, что мы можем начать в парке, а потом посмотрим, чем нам захочется заняться.

Семидесяти семи процентов было достаточно, чтобы видеть многозначительные намеки в самых безобидных предложениях. В данный момент, вместо «начнем в парке» он думал «начнем целоваться», а вместо «чем мы захотим заняться» – «кто будет сверху».

– Звучит заманчиво. – Хорошо бы какая-то часть ее мозга тоже была отведена мыслям о соитии с ним. Или такова его судьба: он обречен думать о плотских утехах, а она – о закусках, которые будут подавать на балу.

Николас был отличным наездником, и в этом не было ничего удивительного. Он был хорошо сложен. Когда они целовались, Изабелл ощутила его силу и крепость его мышц. Она даже позволила себе прикоснуться к его груди – легонько, конечно.

Еще и бокс. Он делал его сильнее, а не просто отправлял домой с синяками и ссадинами.

Тем не менее Изабелл не ожидала, что испытает такое примитивное, можно сказать, плотское возбуждение, глядя, как он сидит в седле. Его сильное тело почти слилось с могучим туловищем коня, и в этой паре всадник, несомненно, был главным.

– Хочешь устроить скачки? – спросила она после того, как их лошади четверть часа шли респектабельной мелкой рысью. За это время они забрались в удаленную и редко посещаемую часть парка. Впереди Изабелл заметила небольшую рощицу, в которой можно было потеряться. Ей бы хотелось потеряться вместе с мужем.

Николас повернул голову, и она заметила в его глазах смешинки.

– Что я слышу? Как правило, ты говоришь, что если я желаю сделать то-то или то-то, ты согласна, а теперь…

– Тогда начинаем! – крикнула Изабелл и пришпорила лошадь. Она застала мужа врасплох и целую минуту скакала впереди. Но затем он догнал ее и обогнал с видимой легкостью.

– А когда я выиграю… – К сожалению, остальных слов она не расслышала, потому что, увы, Николас был слишком далеко впереди.

Он подъехал к деревьям и остановился. К тому времени, как рядом остановилась Изабелл, его конь уже начал щипать траву.

– Рад, что ты, наконец, добралась, – усмехнулся он.

Изабелл приняла надменную позу.

– Надо уметь прийти достаточно поздно, чтобы другая сторона поняла, как ей тебя не хватает. Это большое искусство.

Его улыбка стала… серьезной. Если, конечно, улыбка может быть серьезной, в чем Изабелл сомневалась.

– Я буду ждать тебя всегда, принцесса, – тихо сказал Николас, и у нее замерло сердце. – Кстати, об ожидании… – Он с завидной легкостью и изяществом спрыгнул на траву. – Я тут думал, что потребовать в качестве приза за победу. – Он подошел и взял ее лошадь под уздцы. – Хочу, чтобы ты мне рассказала больше о том, чего ты хочешь.

Судя по выражению его лица, ему не только нравились поцелуи. Он почти так же, как она, был заинтересован в том, что может произойти потом. Теперь Изабелл в этом не сомневалась.

Ее тело отреагировало раньше, чем мозг. Груди вроде бы стали больше. Во всяком случае, им неожиданно стало тесно в обтягивающем костюме. В животе, особенно в нижней его части, стало горячо.

– Я должна сказать это здесь? – Изабелл едва узнала собственный голос. Он почему-то стал хриплым. Неужели она простудилась?

На его губах появилась улыбка. Знающая, искушенная улыбка. Изабелл не могла не смотреть на его губы, хотя красивые глаза тоже были достойны внимания. Но губы… Ох уж эти губы! Они ей снились. Она грезила о них наяву.

Ее внимание было вознаграждено – губы приоткрылись, и Николас заговорил.

– Не здесь. И не сейчас. Подождем до вечера, когда мы останемся наедине. Тогда ты скажешь мне, чего хочешь.

Изабелл с трудом справилась с желанием спросить, который теперь час и сколько времени придется ждать. Она ощутила дрожь предвкушения. Сегодня. Если она сумеет подобрать слова, то расскажет ему о своих желаниях сегодня ночью.

Из неопубликованного романа с продолжением

Повелительницы Тайн

Не удивительно, что никто не откликнулся на их зов.

Джейн и Кэтрин продолжали звать его, поскольку думали, что так надо, и уже не могли остановиться. Только ответа не было. Вокруг были только птицы, белки и всякие прочие мелкие лесные зверушки. Они разбегались, потому что крики их пугали.

Джейн посмотрела в небо. Смеркалось. А она даже не подумала, где они будут спать.

– Туда, миледи. – Кэтрин показала на поднимающийся в небо дымок.

– Напомни, чтобы я повысила тебе жалованье, Кэтрин, – сказала Джейн и направила лошадь туда, где, судя по всему, жили люди.

– Повысьте мне жалованье, миледи, – произнесла Кэтрин и засмеялась.

Принцесса и негодяй

Глава 20

Николас выскочил из комнаты, как только Миллер помог ему переодеться. Обычно он отсылал Миллера раньше, но сегодня, когда он намеревался истребовать свой приз, ему хотелось насладиться предвкушением.

Поэтому он не торопил дворецкого. Миллер неторопливо избавил хозяина от одежды, разложил ее по местам и помог ему надеть ночную рубашку. Он даже выслушал сетования Миллера, не знавшего, какой халат лучше – более новый или более теплый.