Наталья Павлищева - Последняя жена Генриха VIII. В объятиях Синей бороды

Все всё давно поняли, и все же Катарина втайне надеялась как-то избежать незавидной участи супруги Генриха. Единственный выход — сказаться больной, Генрих не любил тех, кто выказывал хоть какое-то недомогание, болеть имел право только он.

Особенно ужасно, если заболевал наследник.

Несчастный мальчик жил под постоянным сильнейшим давлением. С одной стороны — отец, который требовал, чтобы он был крепким, сильным, умелым, умным, чтобы все схватывал на лету, потому что он единственный сын, единственный наследник короля. С другой — опекуны, надзиравшие за каждым шагом, каждым чихом, каждым словом.

Стоило принцу кашлянуть или почесать нос, как его укладывали в постель и принимались пичкать вреднейшими лекарствами, от которых мог умереть и куда более сильный человек. Услышав о легком недомогании сына, король, если бывал рядом, приходил в его спальню и начинал во весь голос распекать нянек, врачей, воспитателей, которые не уследили, не предупредили болезнь, не предусмотрели возможность заражения или простуды.

Голос Его Величества разносился по всему дворцу, приводя в трепет прежде всего самого Эдуарда, который постоянно чувствовал себя виноватым из-за болезней.

На некоторое время давление на сына немного ослабло, королю оказалось не до наследника и его воспитателей, он обхаживал леди Латимер. Решив, что достаточно напугал Сеймура, чтобы тот уполз и больше не путался под ногами, а также достаточно долго вел простые разговоры с леди Латимер, Генрих вознамерился сделать решительный шаг.

В конце концов, почему нет? Он сильный, красивый мужчина, которого не может не хотеть любая женщина, к тому же король огромной страны, которую сделал сильной, леди Латимер — вдова и просто женщина. Генриху даже в голову не приходило, что она могла быть недовольна или вообще отказать. Он выбрал ее в королевы, решил сделать своей супругой! Этого вполне достаточно, чтобы потерять голову от счастья.

Если бы кто-то посмел сказать Генриху, что женщина может вовсе не быть счастливой от такого предложения и даже, напротив, прийти от него в ужас, он бы уничтожил такого болтуна. Да нет, даже не понял бы возражений. Мысль о том, что он давно перестал быть красивым, сильным мужчиной, способным возбудить женщину, что превратился в жуткую пародию на самого себя, а невыносимый запах, скорее вонь от гниющих ран способна отбить у кого угодно охоту не только ложиться с ним в постель, но и вообще находиться в одной комнате, просто приведет его в ярость. Об ужасе при одной мысли о подстерегающей королеву опасности последовать за своей предшественницей на эшафот не приходится и говорить.

Король Генрих был кошмаром из детских снов для любой женщины, на которую он кидал пристальный взгляд. Находясь рядом с ним, Катарина едва не падала в обморок, но не от вони и отвращения, все же сказались годы ухода за умирающими супругами, а от ужаса.

Единственным способом избежать страшного замужества было выйти замуж за кого-то другого, поэтому Катарина решила, невзирая на все опасности, ныне же попросить Сеймура о встрече и честно признаться, в чем ей нужна помощь. Пусть думает что хочет, она не станет ожидать окончания траура и сама попросит Томаса жениться на ней, обещая любить и почитать его до конца своих дней, обещая отдать ему все свои владения, все деньги, все драгоценности, которые имеет. Катарина была готова сложить к ногам любимого человека все, что имела, и без угрозы со стороны короля, но теперь она вынуждена унизиться и поторопить его со свадьбой, не то не ровен час… Об этой угрозе даже думать было страшно.

Если король сделает предложение, она не сможет даже попросить время на раздумья, над предложением стать королевой не раздумывают. У короля Генриха не раздумывают, а если и решаются на это, то для размышлений предоставляют камеру в Тауэре, как можно мрачней и страшней, и результаты раздумий уже не важны, палачу все равно, кому рубить голову — согласной или не согласной с предложением короля женщине.

Конечно, такого еще не бывало, чтобы кто-то из женщин не соглашался, зато погибшие уже были. Если бы Катарина знала, что Сеймур готов бежать с ней на континент или хотя бы в Шотландию, что он готов бросить вызов королю, она нашла бы в себе силы отказать. Но пока до предложения не дошло, нужно попытаться его избежать. Понятно, что король не поверит во внезапно вспыхнувшую между ними с Сеймуром страсть, значит, бежать все-таки придется.

Сидя с вышивкой в руках, Катарина пыталась представить себе разные варианты поступков. Сеймур говорил ей о своей любви, следовательно, он сделает все, что в его силах, чтобы оградить ее от участи стать королевой.

Если они вдвоем бросятся на колени перед королем, умоляя благословить брак по любви? Как бы ни представляла себе эту сцену Катарина, убедить себя не удалось, она прекрасно понимала, что никакого благословения они не дождутся.

Бежать? Догонят еще до порта и привезут в Тауэр.

Оставался единственный выход: тайно и спешно обвенчаться, возможно даже солгав королю, что это было сделано раньше, но из-за длящегося траура леди Латимер пока скрывалось.

Придумав такой выход, Катарина поспешила отправить Мэри с запиской к Сеймуру о том, что ей срочно нужна помощь. Счет шел на дни, бояться не время. Мэри вернулась с запиской, суть которой даже не сразу дошла до ошарашенной Катарины:

«Наша встреча невозможна».

Ни подписи, ни печати, ничего. Сеймур был осторожен, он не рисковал переписываться с возможной королевой. Только осознав, что подписи нет, несчастная Катарина поняла и то, что Сеймур от нее отказывается! Она оставалась перед надвигающейся бедой одна.

Нет, она не сдастся. Если Сеймур боится, она найдет кого-то другого и выйдет замуж завтра же! Нужно только успокоиться и сообразить, кому срочно нужны деньги и кто может рискнуть ради большого приданого обмануть короля.

— Миледи, Его Величество пожелал вас видеть.

Она не почувствовала угрозы, пока не почувствовала. Мысли были заняты поисками того, кто принял бы ее большое состояние в обмен на право сказать, что она замужем.

Король был настроен игриво, нога почти не болела, и хотя ходить он мог с трудом, не было постоянного желания задрать ногу повыше.

— Леди Латимер, проходите, я хочу вам кое-что сообщить.

— Я слушаю, Ваше Величество.

Король дождался, пока секретарь по его знаку не покинет кабинет, а потом поманил ее ближе к себе:

— Садитесь сюда, ближе, ближе! Не всегда стоит кричать, вы услышите важную новость.

Важная новость? Может, он хочет по-дружески сообщить, что нашел к кому посвататься? Это было бы просто замечательно! Она готова принять и быть верной любой королеве, готова стать фрейлиной, хоть камеристкой той, которую выберет король.