Catelyn May - Ангел во тьме

Вокруг сомкнулся умиротворяющий полумрак и долгожданное тепло. Она в изнеможении опустилась на широкое деревянное сидение с высокой массивной спинкой. Здесь можно было наконец расслабиться и почувствовать себя в безопасности. Виктория прилегла на скамью, поджав ноги, стараясь хоть немного отдохнуть. Усталость давила на ее плечи, но жесткое ложе и тревожные мысли долго не отпускали ее. Наконец, она все же поддалась тревожному, вымученному сну. Ей виделась мягкая зеленая трава,по которой она ступала босыми ногами, чувствуя между пальцами приятное щекотание, горячая ладонь опустилась на ее плечо, голос Уильяма повторил когда-то уже сказанные им слова: Возможно, мы с вами никогда больше не увидимся, Виктория… Но я надеюсь, что когда эта война закончится, вы обязательно будете счастливы. Ей захотелось закричать, потому что она вдруг перестала чувствовать его рядом.

Открывая глаза, девушка удивилась, что так незаметно наступило утро. Витражные окна наполнились мягким светом, выстилавшим теплыми дорожками все пространство небольшой церкви. Она испуганно уставилась на плед, которым кто-то заботливо укрыл ее. Первой мыслью почему-то был побег. Виктория медленно подняла голову, встретившись с внимательными и сочувственно изучавшими ее глазами.

Пожилой кюре был маленьким, сухощавым человеком, с очень живым проницательным и добрым взглядом. Виктории стало ужасно стыдно за свой взъерошенный и помятый вид. Наверное, она выглядела как уличная бродяжка. Стараясь сохранять спокойствие, девушка поднялась со скамьи и, пытаясь привести в порядок свое пальто, пробормотала несколько извиняющихся фраз, объясняя, как ей неловко, что она случайно заснула здесь после вечерней мессы, и сейчас же уйдет, чтобы никого не беспокоить.

Во время этой тирады кюре не проронил ни слова, внимательно слушая ее.

— Дитя, ты голодна? — это было первое, что она услышала от него. Больше вопросов не последовало, потому что ее бледное осунувшееся лицо, с покрасневшими измученными глазами говорило само за себя.

Домик кюре располагался рядом с церковью, он был скромным и опрятным. Викторию провели в уютную жарко натопленную кухню. Наблюдая, как незнакомка быстро ест, с трудом сдерживая себя, чтобы не казаться до смерти голодной, у кюре невольно зашлось сердце, он вспомнил то страшное время, когда горстки оборванных детей находили приют под этой крышей. Он собирал их здесь, словно выпавших из гнезда птенцов, голодных и чумазых. Некоторых приходилось прятать в подвале от немецких патрулей, также, как их родителей.

Кюре терпеливо дождался, пока гостья опустошит свою тарелку.

— Благодарю вас, отец, — сказала Виктория, когда спазмы голода, наконец, оставили ее. Она была уверена, что он захочет узнать, кто она и что с ней могло случиться в тихом и спокойном городке, который навещают лишь туристы.

После долгого молчания, вопрос все же последовал:

— Я знаю, что ты укрылась здесь ночью не от хорошей жизни. Но я должен спросить хотя бы твое имя.

— Вероника.- соврала она, подумав, как это мерзко врать человеку, который бескорыстно помог ей.

— Я отец Жан, так меня называют все в округе. Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, это место никогда не отвергнет тех, кому нужна помощь. Сейчас придут прихожане на утреннюю мессу. После нее и поговорим, если ты решишь остаться. Я попрошу Анну заняться твоим коленом.

Оставив ее, отец Жан вернулся к своим обязанностям. На кухне появилась проворная громкоголосая женщина, неодобрительно глянув на помятую, кое-где заляпанную и местами прорванную одежду Виктории, она вдруг остановилась на разбитой коленке.

— И кого только не заносит к нам, с легкой руки кюре, — вздохнув, проворчала она, доставая аптечку.

Виктория запротестовала, объяснив, что сама может обработать рану и наложить повязку. Анна с одобрением наблюдала, как девушка мастерски все сделала. Ей стало ясно, что их незваная гостья уже многое испытала за свою недолгую жизнь.

Выйдя на улицу через заднее крыльцо, вдохнув свежий прохладный воздух, Виктория подумала, как ей несказанно повезло вчера. Вероятно, ангелы-хранители все-таки существуют.

Ранним утром в городке было также не многолюдно. Учитывая, что ее преследователи еще здесь и ждут около гостиницы, было опасно возвращаться обратно. Если Уильям придет туда за ней, то неизбежно столкнется с кем-нибудь из тех людей, которые преследуют его. Хоть ей было приказано ждать, обстоятельства диктовали другое. Она обязана найти способ его предупредить.

Во дворе, среди хозяйственных построек, мальчик лет десяти с насупленным видом пытался привести в чувство сломанный велосипед. Он вероятно не один час возился с ним. Но, по всей видимости, это было безнадежным занятием. Подойдя ближе, Виктория дружелюбно спросила не нужна ли ему помощь.

— Этой ржавой дубине уже не поможешь! — мальчик с досадой пнул носком ботинка старый велосипед. Хмурое выражение не сходило с его лица, несмотря на радужную улыбку, которой его одаривали. У Виктории сложился план:

— Возможно есть способ заработать на новый. — вдруг, как бы между прочим, сказала она.

Лицо мальчика мгновенно преобразилось, окрасившись удивлением, а затем довольной улыбкой.

Договор с маленьким сообщником был заключен. Ему нужно было проследить за гостиницей, в которой Виктория остановилась вчера, перехватить Уильяма Лэма, когда он появится там и вовремя передать ему записку.

Вернувшись в церковь, Виктория заняла место в последнем ряду, внимательно слушая голос кюре. Он был спокойным и умиротворяющим, временами переходя на твердые и строгие интонации. Наконец, все завершилось, прихожане подходили к отцу Жану, о чем-то спрашивали и рассказывали свои печали. Казалось, этот человек обладает безграничным терпением и добротой. Потому что ни разу, пока вереница людей тянувшихся к нему не иссякла, на его лице не было ни тени усталости или равнодушия.

Увидев, что Виктория все еще сидит на своей скамье в опустевшей церкви, кюре подошел и сел рядом.

— Раз ты все еще здесь, тебе нужна помощь, — прозорливо заметил он.

— Благодарю вас за гостеприимство, я даже не могла надеяться на такое участие. Мне и вправду некуда пойти в этом городе. Пока я даже не могу ничего рассказать вам. Но поверьте, я не сделала ничего дурного.

— Я постараюсь поверить , сказал он, — ободряюще улыбнувшись.

— Может быть, у вас есть какая-то работа, чтобы я могла быть здесь полезной, не люблю бездельничать.

— Хорошо, поможешь Анне с нашим небольшим хозяйством, — просто согласился отец Жан, снова удивив Викторию тем, что не стал расспрашивать о причине ее неожиданного ночного появления.