Эмилия Романова - Тайны Гарднерского двора

Глупый избалованный мальчишка. При отце ему все давалось легко, он получал все, стоило лишь захотеть, в том числе и женщин. И княжна была, пожалуй, первой, кто не смущался, дерзил ему, а зачастую просто игнорировал, что прежде и вовсе было немыслимо. Очевидно, эта развязная манера княжны, будто она и не девушка вовсе, а парень в юбке, и привлекла этого юнца. Король даже не в состоянии увидеть, что за этой дерзостью и насмешкой она прячет по-детски добрую душу. В этом герцог не сомневался: девушка, вылечившая птицу своего врага, не может быть другой. Но чтобы самостоятельно заметить это, Лукашу необходимо забыть о собственном тщеславии; делиться же с ним секретом княжны Эрик не собирался.

Герцог еще раз тяжело вздохнул и, одернув камзол, направился в особняк. В конце концов, у него и в правду есть неотложные дела и пора бы уже ими заняться.

Оставив Нотта одного, Ирис без труда миновала опустевший сад и вошла в дом. Очевидно, Марианна и виконт Валенти решили уединиться где-то в другом месте. Боже, этот проходимец совсем не изменился, используя старый как мир метод — обольщение юной и очевидно не очень сообразительной девицы. Остается только догадываться, о чем думает ее мамаша, обычно столь щепетильная в вопросах воспитания. Впрочем, графиня сама, как уже видела Ирис, находилась под влиянием хваленых «дипломатических способностей» герцога. Неужели они так глупы, что не замечают, что их используют? Или им просто это нравится? Не то, чтобы Ирис была против мужчин, или их галантного отношения с женщинами. Зачастую, она сама использовала женское обаяние, но лишь в ответ на попытку использовать ее. В конце концов, это всего лишь игра, и нужно как обычно обыграть своих партнеров. Но отчего-то именно сегодня эта игра ее на редкость раздражала.

«Проклятый» виконт так неожиданно появился из-за угла, что княжна, обуреваемая самыми различными мыслями и чувствами, даже не заметила, как наскочила на него.

— Ох, и куда же ты так несешься? Да еще и с таким выражением лица? — охнул он, отступив. Валенти мягко улыбнулся и протянул руку, чтобы поправить локон, выбившийся из прически. Но княжна легко уклонилась от него и, обогнув его, холодно заметила:

— Я прошу прощения, за то, что налетела на Вас, но впредь попросила бы Вас, виконт, обращаться ко мне менее фамильярно, как того и требуют правила этикета.

— А ты повзрослела, — горько усмехнулся Валенти. — Совсем не та маленькая девочка, которую я когда-то знал.

— Зато Вы ничуть не изменились, — с брезгливостью ответила Ирис. — Все тот же лгун и предатель на императорской службе.

— Ирис! — виконт возмущенно схватил ее за руку, но та успела ее отдернуть.

— Доброта или неосмотрительность отца, пожелавшего скрыть твою подлую натуру, вероятно полагая, что ты еще можешь исправиться, позволяет тебе пробираться в дома его друзей и близких. Скажи, ты все еще прикидываешься его воспитанником? Или уже открыто признаешь, что ты всего лишь императорская шавка?

— Ирис, — предостерегающе процедил виконт, удерживаясь от того, чтобы вновь схватить ее за руку. — Тебе следует быть осторожней…

— Не бойся, я никому не скажу, что ты предал человека, любившего тебя как сына, и даже не вспомню, как ты растоптал мою душу. Но то, что ты продолжаешь творить то же самое с Люцией — это поистине выводит меня из себя!

— Люция… Здесь все по-другому… Я никогда не говорил, что люблю ее…

Ирис почувствовала, что впервые за некоторое время приходит в настоящее бешенство. Потому княжна, глубоко вздохнув и опустив голову, чтобы не видеть Валенти, глухо, но очень четко произнесла:

— Ей всего пятнадцать… Поэтому, советую тебе, не разбивать сердце хотя бы ей. Ради собственного блага.

С этими словами она повернулась и пошла дальше, ни разу не обернувшись. И так и не увидела, с какой болью смотрит виконт ей вслед. Все верно, для нее он предатель, передававший важные сведения о положении дел в княжестве самому императору, несмотря на то, что с детства воспитывался в доме князя. Но она не знает и половины всей правды, но может это и к лучшему. Каково ей будет узнать, что внезапная тяжелая болезнь князя — результат отравления ядом. И в этом тоже есть доля его, Александра, вины, ведь это он подарил то злосчастное вино князю. Позднее, император сообщил ему, что же было в той бутыли, еще больше повязав его с собой. Так он раз и навсегда стал предателем для тех, кто был ему дорог.

Слегка пошатнувшись, виконт Валенти отступил пару шагов, продолжая глядеть на двери, за которыми скрылась Ирис, после чего, развернувшись, пошел в другую сторону. Он не заметил, как оказался у окна в комнате отдыха и даже не сразу отметил, что всадник, выезжающий сейчас со двора — ни кто иной, как герцог Нотт. Проклятье, из-за этой стычки с княжной он совсем забыл про него!

Виконт поспешил в гостиную, где сейчас предположительно должна была находиться граф с супругой, на ходу придумывая повод улизнуть из особняка. Но зайдя в комнату, тут же замер на пороге — помимо супругов Кейзер и их дочери там была еще и княжна Эйл, выглядевшая сейчас крайне бледной и уставшей.

— Я искренне прошу простить меня, но мне и правда сегодня нездоровится, — слабо улыбнувшись, сказала Ирис. — Должно быть, сказалась долгая дорога и жаркий приморский климат. Признаться, я еще не привыкла к нему.

— И что же Вы хотите этим сказать? — высокомерно спросила графиня, даже не предложив племяннице присесть.

— Я хотела еще раз извиниться, что не смогу составить Вам сегодня компанию, и удалиться к себе, — спокойно произнесла княжна, продолжая изображать больную. Хотя после всех утренних событий она и правда чувствовала себя немного утомленной.

— Да, конечно, — тут же спохватился граф Кейзер, взяв княжну за руку. — Эй, Гер, — он окликнул того самого слугу, что провожал ее в библиотеку, а теперь терпеливо стоял у двери, — прикажи подать экипаж и отвези княжну в замок.

— Благодарю Вас, — улыбнулась Ирис, когда дядя собрался подвести ее к слуге. Но, пожалуй, это выглядело чересчур театрально, поэтому княжна отказалась от его помощи, сказав, что и сама в состоянии дойти до кареты. После чего, слегка поклонившись на прощанье, собралась уходить, но тут же услышала, как графиня презрительно бросила ей в спину:

— Что и ожидалось от его дочери! Никакого понятия о прилич…

Виконт видел, как княжна резко остановилась и, стремительно подойдя к леди Азалии, опустилась подле нее, взяв ее руки в свои.

— Тетушка, — голос Ирис был мягок и ласков, а лицо лучилось такой добротой, что графиня, казалось, потеряла дар речи. — Я очень Вас люблю, потому что каждый раз, когда смотрю в Ваше лицо, думаю, что так могла бы выглядеть моя мать, если бы дожила до сегодняшнего дня. Поэтому, прошу Вас, не портите лицо моей матери эти ужасными гримасами.