Бертрис Смолл - Коварство и любовь

– Мы должны произвести хорошее первое впечатление, – задумчиво сказала Тилли. – Но и дерзость в наши планы тоже не входит, не так ли? – Она покачала головой, отвечая на собственный вопрос. – Цвет бургундского вина? Нет. Яблочно-зеленый? Не совсем то, как мне кажется.

– А тот чудесный фиалково-синий, как раз в тон моих глаз? – спросила Нисса горничную. – Мне очень пойдет. Что думаешь, Тилли?

– Да, но мне кажется, вы привлечете к себе слишком много внимания. А ведь вы новенькая! Оно вам нужно, госпожа? – Тилли свела брови в напряженном размышлении. Вдруг ее лицо просияло. – Бархатное, персикового цвета! Вот что нам нужно! И вы, госпожа Нисса, наденете его с той прекрасной нижней юбкой, кремовой с золотым шитьем. Достану их из сундука прямо сейчас да разглажу, если помялось. И все увидят вас такой, какая вы есть – красивой и богатой молодой леди. А сейчас отправляйтесь-ка в постель, да постарайтесь уснуть. Завтра рано вставать. Утром вам нужно будет выкупаться, а я уложу вам волосы. А теперь позвольте, я помогу вам раздеться, а потом займусь своим делом – буду готовить к утру ваши платья да нижние юбки.

Разве сможет она сегодня уснуть, думала Нисса. Слишком велико было волнение. Тем не менее стоило ей опустить голову на подушку, сон овладел ею. Когда на следующее утро Тилли разбудила хозяйку, было еще темно и в комнате стоял жуткий холод, поскольку камин еще не разожгли. Нисса свернулась под одеялом калачиком, сопротивляясь попыткам Тилли ее растормошить.

– Госпожа Нисса, я приготовила вам ванну, она не может ждать, – настаивала Тилли. – В таком холоде вода быстро остынет. Лучше вам поспешить, а то она, чего доброго, покроется льдом!

– Ну и пусть, – пробормотала Нисса, глубже зарываясь в спасительное тепло одеял. В постели было так уютно! Она вскрикнула, когда Тилли рывком стянула с нее одеяло. – Нет! – Она отчаянно пыталась вырвать одеяло из рук горничной и снова натянуть на себя.

– Быстро в ванну, – твердо сказала Тилли. – Неужто вы собираетесь опозорить Уиндхемов из Лэнгфорда, представ перед королем и его великолепным двором в таком виде, госпожа? Вы грязная с дороги, и от вас плохо пахнет. Да если тетя Харта об этом узнает – и, уж поверьте мне, эта сплетница Мэйбелл, которая прислуживает леди Блисс, доложит ей незамедлительно – так вот, тетя спустит с меня три шкуры. Вы же не хотите, чтобы до этого дошло, госпожа Нисса, ведь правда, не хотите? – увещевала Тилли. – Видит бог, я выбиваюсь из сил ради вас!

Нисса рассмеялась:

– Твоя правда, Тилли!

Она выбралась из-под одеяла и сбросила ночную сорочку. В спальне стояло небольшое круглое дубовое корыто. Слегка поеживаясь, Нисса села в теплую воду. Иногда Тилли рассуждала совсем как Харта, и казалась старше своих лет. Зато временами бывала такой уморительной!

– Я должна уложить вам волосы, – виноватым тоном предупредила Тилли. – А сейчас они в дорожной пыли.

Ответить Нисса не успела, потому что горничная вылила на голову своей хозяйки ведерко теплой воды.

– Остальное делайте сами, – сказала она. – Так мы управимся быстрее.

– Давай скорее, – попросила Нисса, выбивая зубами дробь.

В комнате было ужасно холодно. А уж сидеть с мокрыми плечами… Схватив кусок мыла, Нисса поспешно вымылась и ахнула, когда Тилли вылила ей на голову второе ведро воды, чтобы смыть мыльную пену.

Потом Тилли намылила ее волосы во второй раз, тщательно прополоскала и наконец приказала:

– Вылезайте, госпожа, быстро!

Обернув Ниссу большим полотенцем, горничная набросила второе полотенце ей на голову и принялась энергично промокать волосы. Нисса тем временем растиралась грубой тканью. Тилли предложила хозяйке снова забраться в постель, чтобы согреться, и подала ей еще одно небольшое полотенце.

– Продолжайте сушить волосы, госпожа, – велела она. – Я схожу вниз и гляну, не найдется ли нам чего-нибудь поесть, прежде чем настанет пора одеваться.

Спасаясь от царившего в комнате холода, Нисса натянула одеяло как можно выше. Она промокала свои длинные темные волосы до тех пор, пока вода не ушла. На стуле на другом конце комнаты были аккуратно разложены ее нижние юбки, корсаж и платье, на котором не наблюдалось ни малейшей замятости. Должно быть, Тилли трудилась полночи, чтобы все это разгладить, виновато подумала Нисса. И все ради того, чтобы хозяйка произвела благоприятное первое впечатление при дворе. Какое сокровище эта девушка! Мама всегда говорила, что хорошая камеристка – это дар божий, да только Нисса пропускала ее слова мимо ушей. Лишь сейчас поняла!

Тилли ворвалась в комнату с подносом в руках.

– Знаете, когда я шла вниз, у меня почти не было надежд, – сообщила она как бы между прочим. – Но не иначе, как Бог был на моей стороне, послав мне эту одноглазую старуху на кухне, которая сказала, что она местная повариха. Она дала мне чудесный горшочек овсянки, свежий хлеб прямо из печи, масло, мед и пряное вино, разбавленное водой. Все для вас, госпожа! – Тилли поставила поднос на колени Ниссе. – Ешьте все до последней крошки. Если верить Мэйбелл, вам здорово повезет, если получится поесть еще хоть раз до самого вечера. Она говорит, что при дворе едят мало.

– А ты? – спросила Нисса горничную. – Ты достала что-нибудь съестное для себя? – Она отправила в рот ложку овсянки.

– Я поем после того, как вы уедете, госпожа, – ответила Тилли. – Мэйбелл говорит, что вы, вероятно, проведете здесь еще несколько ночей, потому что новая королева еще не приехала. Фрейлины, семьи которых живут неподалеку, обычно возвращаются домой, чтобы передохнуть. Но лишь только приедет королева, все станет по-другому. Так говорит Мэйбелл.

– Я рада, что Мэйбелл такой кладезь сведений, – сказала Нисса, и ее глаза весело заблестели.

– Да она вся позеленела от зависти, точно горох, – фыркнула Тилли. – Конечно, ее хозяйка – графиня, но при дворе этих графинь пруд пруди. А сама леди Блисс никогда не прислуживала королеве. А вот моя хозяйка будет королевской фрейлиной! Бедняжка Мэйбелл разрывается между завистью и обычным желанием давать мне указания, потому что я молодая девушка, как и вы, госпожа.

– Тяни из нее все сведения и сплетни, какие сможешь. И из других слуг, с которыми сумеешь завести дружбу, – поручила Нисса горничной. – Я мало знаю, как устроена жизнь, Тилли, и ты это понимаешь. Думаю, что мне придется все это внимательно слушать, чтобы пробиться при дворе. Мама сказала, что это мой шанс, и я не хочу ее разочаровывать.

Тилли кивнула с понимающим видом.

– Не беспокойтесь, госпожа Нисса. Мы отлично приживемся при дворе. А теперь скорее доедайте завтрак, прежде чем сюда явится ваша тетя и отругает нас за медлительность.

Нисса, доедая хлеб и допивая вино, выбиралась из постели. В комнате было по-прежнему холодно, но девушка чувствовала себя намного лучше после того, как искупалась и поела. Тилли помогла ей надеть мягкую льняную сорочку со стоячим воротником, отделанным по краю кружевом. Потом натянула на ножки хозяйки чулки тончайшей вязки, закрепив их подвязками с шелковыми розовыми бутонами. Затем была очередь атласного корсета и нескольких нижних юбок, поверх которых следовало надеть каркас из тонкой проволоки с подушечками-подкладками. Поверх этого шла кремовая атласная нижняя юбка, затканная золотыми стрекозами и маргаритками, складки которой аккуратно расправлялись по обручам. А потом горничная подала ей бархатную юбку персикового цвета, которая спереди разделялась надвое, демонстрируя нижнюю юбку в наилучшем виде. Наконец поверх корсета Тилли закрепила бархатный лиф, расшитый золотыми нитями, жемчугом и крошечными сверкающими топазами. Вырез у лифа был очень низкий, и верх широких колоколообразных рукавов заворачивался внутрь его нижнего края.