Бертрис Смолл - Коварство и любовь

– Я буду скучать по тебе, мама, – сказала Нисса. – И по папе тоже.

– Дорогая, и я буду скучать по тебе, – ответила графиня. – Однако тебе нужно отправляться во взрослую жизнь – пора настала. При дворе у тебя появятся блестящие возможности. Тебе нужно найти себе мужа, Нисса! Это может быть кто-то из придворных или брат подруги, которая у тебя появится. Столько всего впереди!

– Я выйду замуж только по любви, мама!

– Любовь часто приходит после замужества, моя дорогая, – заметила ее мать. – До того как выйти за твоего отца, я видела его лишь однажды, да и то очень недолго. Я даже не была с ним знакома, но Эдмунд был так добр! И очень скоро я его полюбила. Его легко было любить…

– Но что, если бы ты в него не влюбилась? – задала Нисса вполне закономерный вопрос. – Твоя жизнь была бы ужасна! Все же лучше полюбить мужчину до замужества, а не полагаться на везение. Госпожа Удача – очень переменчивая особа, мама!

– Лишь бы это был достойный тебя брак, – сказала Блейз. – ты должна найти хорошую партию, Нисса!

– Но сначала я его полюблю, – настаивала девушка.

Графиня улыбнулась дочери.

– Счастливчик он, этот джентльмен.

Король собирался устроить грандиозное венчание на Рождество. Он был весел, редко кому доводилось видеть его в столь приятном расположении духа. Празднества должны были состояться в Гринвиче, который король очень любил. Церемония бракосочетания, а затем всевозможные увеселения двенадцать дней напролет. Официальный въезд новоиспеченной королевы в Лондон был назначен на первое января. А коронацию планировали на Сретение, то есть на второе февраля – и уже начались первые приготовления. Место коронации тоже было уже определено – Вестминстер.

Пока король пребывал в Хэмптон-Корте. И каждый день он издавал новые указы относительно свадьбы и последующих праздничных увеселений. Генрих Тюдор всей душой отдался подготовке грядущего торжества. По нескольку раз на дню, всегда в присутствии придворных, вынимал он писаный Гольбейном миниатюрный портрет принцессы Клевской, который держал возле сердца. Долго смотрел на изображение и шумно вздыхал; ни дать ни взять – юноша, переживающий свой первый серьезный роман. Король вообразил, что снова влюблен. Эта Анна, объявил он своим приближенным, будет совсем не такой, как Анна первая. Эта Анна будет доброй, мудрой и любящей. Она станет заботиться о нем в старости, которая, конечно, еще не скоро. Возможно, эта хорошенькая немецкая принцесса с нежным личиком родит ему еще детей. И это будет к всеобщему благу, уверял король. Некоторые придворные искренне желали королю счастья в новом браке. Другие в глубине души считали его глупцом, который – в его-то возрасте – продолжал верить в романтическую любовь.

Пятого ноября в Хэмптон-Корт прибыл гонец. Принцесса Клевская покинула резиденцию брата-герцога в Дюссельдорфе и, согласно донесению, должна была прибыть приблизительно недели через три или, в крайнем случае в конце ноября. Невеста Генриха Тюдора отправилась в путь с огромной и пышной свитой из двухсот шестидесяти трех человек и двухсот двадцати восьми лошадей. Там были кареты для дам и свыше пятидесяти телег с поклажей. Разумеется, столь огромная процессия передвигалась очень медленно. Король уже послал в Кале за новостями о прибытии невесты, но тут пришло известие, что она задерживается. Стало ясно, что она доберется до Кале не раньше восьмого декабря. Чтобы переправить принцессу через пролив, в Кале отправилась делегация в составе зятя короля Чарльза Брэндона, графа Саффолка и лорда-адмирала графа Саутгемптонского, сэра Уильяма Фицуильяма. Герцог Норфолк и главный советник короля – Томас Кромвель – должны были приветствовать Анну Клевскую в Кентербери.

Томас Говард, герцог Норфолкский, был недоволен предстоящим браком. Большинство же, в том числе епископ Гардинер, полагали, будто все дело в том, что невеста – немецкая протестантка. Кроме того, герцог ненавидел Кромвеля и чувствовал себя оскорбленным, что его исключили из числа тех могущественных вельмож, что составляли ближайшее окружение короля. А ведь Томас Норфолк был представителем знатнейшего семейства в Англии. И место в Тайном совете, который вершил дела в стране, должно было принадлежать ему по праву. Он с самого начала был против брака с немкой, потому что этот брак был предложен Кромвелем. Замечательный план! Таким образом Кромвель, возвысив принцессу из неизвестности, сможет влиять на новую королеву. Он, а не Томас Говард, глупая племянница которого – Анна Болейн – носила некогда корону Англии! Если бы Анна прислушивалась к его советам, она сохранила бы и корону, и коронованную голову.

Он тяжко вздохнул. Неужели мало ему горя – видеть, как место Анны заняла эта бледная, как воск, Джейн Сеймур? Что он был вынужден терпеть высокомерие двух братьев Джейн, этих выскочек Эдуарда и Томаса? Что должен был наблюдать успех Сеймуров там, где Говарды потерпели неудачу? По крайней мере, новая невеста была особой королевской крови. Хоть это утешало! Да, еще и тот факт, что ему удалось-таки сохранить должность государственного казначея – и это несмотря на постигшие их семейство беды и недовольство короля.

Принцесса Клевская и ее свита прибыли в Кале лишь одиннадцатого декабря. Въезд в город был обставлен с величайшей пышностью, но тут снова случилась задержка – целых две недели жесточайший шторм бросался на берега Англии и Франции. И лишь двадцать шестого декабря представилась возможность относительно споро переправиться из Кале в Дил.

Чтобы скоротать время, Анна училась играть в карты. Сама не понимая как, она быстро овладела искусством игры. Ее учитель, граф Саутгемптон, сказал ей, что король любит играть в карты. Анна стремилась научиться всему, что позволило бы ей завоевать сердце будущего супруга. Двор герцогов Клевских отличался строгостью нравов и скукой. Карты, музыка и танцы считались слишком фривольными. Анна много думала об этом, и игру, особенно на деньги, она находила в высшей степени увлекательной.

Нашлись сотни желающих занять место при дворе новоиспеченной королевы. Тех, кто был разочарован выбором короля, было больше, чем тех, кто остался им доволен.

Нисса Уиндхем, прибыв пятнадцатого ноября в Хэмптон-Корт, едва могла унять радостное возбуждение. К счастью, оно возобладало над нервозностью, которая терзала ее все сильнее по мере того, как очередная миля отделяла девушку от Риверс-Эдж. Она внимательно наблюдала за тетей Блисс, копируя каждое ее движение, и не поддавалась на провокации братьев, которые находили ее поведение по меньшей мере смехотворным.

Зная, что во дворце им места не найдется, Оуэн Фицхью снял небольшой домик в деревушке Ричмонд. Ему пришлось переплатить втридорога, поскольку даже на это скромное помещение охотников было предостаточно. А уж снять дом поприличнее и вовсе стоило целое состояние. Все было совсем иначе, когда Оуэн и Блисс были моложе и сами состояли в свите. Для них всегда находились покои. С тех пор, однако, утекло много воды. Оуэн поморщился: участие в дворцовой жизни стало чертовски дорогим удовольствием. Мало того, что приходится снимать жилье в Ричмонде, по соседству с дворцом Хэмптон-Корт, еще понадобилось снять дом и в Гринвиче. Хорошо, что оба его зятя согласились участвовать в грядущих расходах, пожертвовав кругленькие суммы! В конце концов, он приехал сюда только из-за Ниссы и мальчиков.