Бертрис Смолл - Коварство и любовь

Взявшись за руки, Нисса и Вариан поспешили прочь из Тауэра туда, где уже дожидалась их баржа. На палубе стояли Тилли и Тоби, улыбаясь во весь рот. Им предстояло плыть до Уайтхолла, где стояли кареты, готовые отправиться в путь.

Они были уже готовы покинуть апартаменты герцога Томаса, когда он сам встал перед ними и смиренно спросил у Ниссы:

– Скажите, мадам, она достойно встретила смерть?

– Вы могли бы ею гордиться, милорд. Мне не быть и вполовину такой храброй, какой была Кэтрин Говард!

– Вы не вернетесь ко двору. – Это не было вопросом. Герцог констатировал факт.

– Никогда, – ответил его внук. – Но, дедушка, я тотчас приеду, если вам понадобится моя помощь. Не зарекайтесь, Томас Говард. Умерьте свою гордость.

Герцог кивнул. Как и король, сейчас он казался стариком – возраст внезапно начал брать свое. Он взглянул на Ниссу.

– А вы, мадам? Приедете ли вы, если я позову?

Нисса долго молчала. Потом ответила:

– Да, дедушка. Я приеду.

– Значит, вы меня простили, – проворчал он.

– Однажды я сказала вам, Том Говард, что вы отняли у меня все мечты. Теперь я стала старше и мудрее, чем была тогда. Вы не отняли у меня мечты, вы их мне подарили. Но тогда я этого не знала. Да, я прощаю вас – за себя, но за Кэт не прощу никогда. Я знаю, что вы поймете.

– Да, – ответил он, и его голос вдруг дрогнул.

Привстав на цыпочки, Нисса коснулась поцелуем заросшей седой щетиной щеки герцога Норфолкского. – Прощайте, дедушка.

Дед и внук обнялись, и герцог поспешно вышел, однако Нисса успела заметить слезы в его глазах.

Итак, они с Варианом покинули Уайтхолл. Отпрашиваться у короля не было необходимости – он был осведомлен об их отъезде. Был понедельник, тринадцатое февраля тысяча пятьсот сорок второго года от Рождества Христова. Если повезет, они будут в Риверс-Эдж как раз вовремя, чтобы отпраздновать первый день рождения близнецов. Потом можно будет уехать в Уинтерхейвен. Погода не подвела, и через несколько дней их глазам представилась долина реки Уай, отливающей зеленоватым серебром в лучах зимнего солнца. Почти дома! Почти дома… Казалось, копыта лошадей выбивали торжественную дробь, когда они легким галопом неслись по утоптанному снегу лондонской дороги.

– Совсем скоро мы будем в Риверс-Эдж, – сказал жене Вариан де Уинтер. – Надо бы подумать о подарке для близнецов! Они нас даже не узнают…

– Близнецы совсем крошки. Они и не вспомнят, что нас так долго не было, разве что мы сами расскажем им эту историю. Однажды, когда они достаточно подрастут, чтобы понять, – ответила Нисса. – А что до подарка, то я его уже приготовила.

– У тебя есть подарок для наших малышей? – Граф был поражен. – Когда же ты успела?

– Милорд, – сказала Нисса, утыкаясь носом в плечо мужа и покусывая мочку его уха. – Мы с вами приготовили им этот подарок еще осенью, перед тем как я отправилась в Сайон служить бедной Кэт. Последние месяцы были ужасны! И я так была занята, что сама догадалась всего несколько дней назад. Дорогой, я жду ребенка. На Праздник урожая мы подарим Эдмунду и Сабрине маленького братика! – И она рассмеялась счастливым смехом.

– Этого сына будут звать Генрих, не так ли? – спросил граф Марч.

– Нет, – ответила она. – В последнее время король повел себя слишком неблаговидно. Кроме того, в Англии развелось слишком много Генрихов.

– Но ведь может родиться дочь! – лукаво воскликнул он. – Мадам, как мы назовем дочь?

– Это сын, – твердо сказала Нисса. – Женщина может это определить. Это будет сын! И я отдам ему мое поместье Риверсайд. Он будет состоятельным джентльменом.

– Но как его будут звать, мадам? – не сдавался Вариан.

– Ну как же? Разумеется, он будет Томас, – ответила она, удивленная его недогадливости.

Выглянув из окна, Нисса вдруг увидела вдали Риверс-Эдж.

– Смотри! Смотри! – радостно закричала она. – Вон мама и папа, стоят в дверях, и… ох, Вариан! Они держат на руках близнецов. Боже правый! Я их не узнаю. Ох, дорогой! Я никогда больше не уеду из нашего дома и от наших детей!

Вариан де Уинтер с любовью взглянул на жену, потом обнял ее и поцеловал. Никогда еще не любил он Ниссу так сильно, как сейчас!

– Любовь вспомнила про меня, Нисса, – сказал он. – Как мне благодарить судьбу?

– Почему ты так сказал? – спросила пораженная до глубины души Нисса в тот момент, когда карета уже остановилась.

– Что сказал, дорогая?

– Помни меня, любовь…

– Сам не знаю, любимая. Просто подумалось…

Дверца кареты распахнулась. Нисса ступила на землю, и ее внезапно пронзила дрожь. Помни меня, любовь! Эти слова, эхом звучащие в ее голове… Господи, Кэт, подумала Нисса. Желаю тебе найти в царстве Божьем ту любовь, которой ты не нашла на земле. Вокруг уже сияли улыбками родные лица, и она улыбалась в ответ. Обняв мать и отца, Нисса заботливо подхватила на руки обоих близнецов, счастливо улыбаясь мужу. Как им повезло встретить друг друга! Вот что самое главное в жизни. Любовь и вправду о них не забыла. И за это она будет благодарна ей всю жизнь.

Никто не ожидал, что Генрих VIII снова женится, хотя Тайный совет настаивал на новом браке из соображений престолонаследия. Однако и ему, и им было уже ясно – детей у короля больше не будет. Тем не менее двенадцатого июля 1543 года, через семнадцать месяцев после казни Кэтрин Говард, король взял в жены Екатерину Парр, вдову лорда Латимера. Конфликтующие религиозные партии, которые жаждали обратить Англию каждая в свою веру, пытались свергнуть и эту королеву, но она пережила Генриха, который умер двадцать восьмого января 1547 года. Екатерина Парр была преданной и любящей супругой Генриху, она сумела помирить между собой его родственников и уговорила восстановить дочерей Марию и Елизавету в статусе принцесс, стерев тем самым клеймо их якобы незаконного рождения.

Что до Говардов, Генрих даровал прощение им всем и через несколько месяцев восстановил их в имущественных правах. Вдовствующая герцогиня Агнес была выпущена из Тауэра пятого мая 1542 года и умерла тремя годами позже. Герцог Томас сумел сохранить пост государственного казначея, но, по большому счету, любовь и доверие короля он утратил навсегда. Умер Норфолк в 1554 году, в возрасте восьмидесяти одного года.

Анна Клевская оставалась добрым другом королевской семьи. Остаток жизни она провела в Англии, наслаждаясь свободой и щедрым денежным содержанием. Она умерла в 1557 году, за год до того, как на английский трон взошла дочь Генриха – ее любимица Елизавета.

При Марии I епископ Стивен Гардинер стал лордом-канцлером, почти все время правления Эдуарда V он провел в заточении в Тауэре. Он умер в 1555 году.

А Томаса Кранмера, доброго архиепископа Кентерберийского, во время правления Марии, двадцать первого марта 1556 года, насадили на вертел и сожгли на костре. Ему было без малого шестьдесят семь.