Хелен Диксон - Дерзкий незнакомец

Одна в спальне в ожидании мужа, Кристина твердо пообещала себе сегодня лишить его супружеских удовольствий. Он говорил об уважении в браке, и она решила, что ее уважение ему еще нужно заслужить. Поверх тонкой ночной сорочки она надела толстый бархатный халат, словно кольчугу перед битвой.

Саймон не заставил себя долго ждать. Вошел без стука и плотно закрыл за собой дверь. Он не рассчитывал найти Кристину в постели, ожидающей его. Так и случилось. Она сидела в большом кресле у камина с ничего не выражающим лицом.

Он медленно приблизился, любуясь тем, как красиво свет свечей освещает ее фигуру. Длинные светлые волосы беспорядочно рассыпались по хрупким плечам, превратив ее в поистине неземное создание. Он скользнул по ней ласкающим взглядом. Она покраснела так густо, что щеки сделались почти одного цвета с халатом.

Саймон остановился перед ней, сверху вниз глядя в ее лицо, обращенное к нему.

– Рад видеть, что ты еще не спишь.

– Честно признаться, эта мысль приходила мне в голову.

Лицо его посуровело.

– Что же тебя остановило?

Кристина посмотрела на него, уперев руки в бока, точно ангел мщения, зная, что излишне провоцирует этого гордого мужчину, но ей не было до этого дела.

– Я лишь хотела сказать, что не пущу тебя в мою постель, подыщи другое место для сна.

– Понимаю. И как, по-твоему, мы начнем совместную жизнь, если будем спать порознь?

– Ты пока не завоевал моего уважения.

– Я это сделаю, – пообещал он, обнимая ее и прижимая к груди, – но ты теперь моя жена. И я не потерплю разговоров о том, что наш брак не консуммирован.

– Никому это и в голову не придет. В свете произошедшего я бы предпочла, чтобы наш брак оставался чисто формальным до тех пор, пока не научимся лучше понимать чувства друг друга. – Она взглянула на него. Он тоже смотрел на нее с загадочным выражением в глазах.

– У нас будет ребенок, Кристина. Какое еще понимание тебе требуется, чтобы начать супружескую жизнь? Вот что я тебе скажу. Если бы я не хотел на тебе жениться, никакая сила на свете не заставила бы меня это сделать. Я предпочел бы сгнить в тюрьме. Когда ты сообщила о своем положении, я говорил с тобой в гневе, обвинил в ужасных вещах и лишил себя того, что было мне желаннее всего. Назови это моей треклятой гордостью, ведь в действительности я хотел причинить тебе боль и отомстить за то, в чем ты не виновата. На деле отмщенной оказалась ты. Поэтому хватит играть в игры, из которых мне не выйти победителем. Я получу то, что мне причитается.

– А если я откажусь?

– В мои намерения не входит брать тебя силой, не таких отношений я ищу, но и монаха из себя изображать не собираюсь. Не стану жить под одной крышей с тобой, не вкусив радости близости. Едва ли ты сочтешь, что я плохо исполняю обязанности мужа. Я с радостью готов доставить тебе и себе удовольствие.

«Обязанности», – с горечью подумала Кристина. Вот что значили для него испытанная ею страсть, восхитительные ощущения, пробудившиеся в ней и доставившие незабываемое наслаждение, когда они занимались любовью.

– Я знаю, что, если позволю тебе отказать мне сегодня, завтра ты лишь прочнее укрепишься в своем решении. Мы будем спать в одной постели и эту ночь, и все последующие, с близостью или без.

Он снял сюртук и прошел в гардеробную.

– Я иду готовиться ко сну. Когда вернусь, хочу видеть тебя лежащей в постели.

Кристина была поражена подобным разговором. Когда за Саймоном закрылась дверь, она почувствовала новый приступ гнева. Как он посмел думать, что может приказывать ей, как и где спать? Она больше не наивная юная девушка, которой он овладел на полу подземелья. Однако при мысли о том, чтобы снова быть с ним, предательский разум возликовал.

Еще некоторое время она посидела в кресле, погруженная в раздумья. Вспоминала свои ощущения, когда его губы целовали ей рот и груди, а руки ласкали обнаженное тело. Зачем же сейчас она осложняет жизнь им обоим? Разве не хочет того же, что и он? Неужели позволит гордости разделить их?

Прежде чем она успела ответить на собственные вопросы, в спальне появился Саймон в халате. От предвкушения сердце Кристины забилось быстрее. Ни слова не говоря, он зашагал к ней и, взяв за руку, заставил подняться. Она с готовностью повиновалась. Он принялся расстегивать ее халат. Глаза его жарко засверкали при виде тонкой ночной сорочки простого покроя, обнимающей стройный стан как вторая кожа, дразнящей его. Кристина почувствовала себя так, будто предлагала ему подарок. Его взгляд омыл ее тело страстной лаской. У нее перехватило дыхание от его прикосновения. Он погладил ее по щеке, скользнул рукой ниже, к груди.

Не слыша ничего вокруг, кроме их сдавленного дыхания, Кристина не сопротивлялась. Саймон обхватил ее грудь, скрытую тонкой тканью сорочки и умоляющую об освобождении. Прочтя в глазах Кристины желание, чуть заметно улыбнулся и стянул с ее плеч бретельки сорочки, выпустив на свободу мягкие холмики грудей, припал к ним губами, такими шелковистыми и теплыми. Потом подхватил Кристину на руки и понес на кровать.

Уложив ее, он снял с себя халат, явив взору совершенное, невероятно соблазнительное тело и то, сколь сильно он ее желает. Издав гортанный смешок, лег рядом с ней, не сводя с нее жадных глаз. Ее юная красота очаровывала, как и роскошная масса волос, разметавшихся по подушке. Кожа цвета слоновой кости мягко мерцала в золотистом свете свечей, пышные груди медленно поднимались и опускались в такт дыханию. Обняв за талию, он накрыл ее рот своим, целуя со страстью, кружа голову опьяняющим запахом бренди и одеколона.

Поначалу Кристина была ошарашена его теплотой и рвением. Оторвавшись от ее губ, он стал покрывать поцелуями шею, постепенно спускаясь ниже. Казалось, он наслаждается моментом, таким интимным и исполненным нежности. Снова припав губами к губам, поцеловал ее приглашающе, не сдерживаясь. И предательское тело будто перестало ей принадлежать. Она обвила руками его шею, а он стянул с нее ночную сорочку, ее груди оказались прижатыми к его крепкому волосатому торсу. Сжигающее жаркое пламя объяло все ее существо, так что она себя не помнила.

Поначалу Саймон не спешил, упиваясь каждым мгновением наслаждения. Кристина же ощущала нарастающий внутри себя исступленный восторг. Она застонала и, вскрикнув от удовольствия, волнообразно задвигала бедрами. Саймон снова принялся страстно ее целовать. Изголодавшись по ней, чувствовал, как растет желание, пока совсем не лишился рассудка и представления, где находится. Остался лишь плотский голод, требующий немедленного утоления.

Обоюдное влечение было столь велико, что поглотило обоих целиком, побуждая Саймона все быстрее двигаться внутри Кристины. Губы и тела сплелись в жарком объятии, проникающем прямо в души. Кристина, не сдерживаясь, снова закричала от наслаждения и почти непереносимой радости. Они превратились в чисто физических существ, подхваченных ураганом чувственности. Наконец наступила желанная разрядка, нахлынувшая на нее с невероятной, почти непереносимой мощью.