Барбара Линн-Дэвис - Тайная жена Казановы

— Какие… необычные! — запнулась я, примеряя подарок. Перчатки оказались как раз впору.

— Этот цвет напомнил мне о прекрасной птичке в клетке, — ответил Джакомо, взял меня за руку в перчатке и поцеловал запястье. Его губы с наслаждением скользили вверх и вниз по моей руке: от внутреннего изгиба обнаженного локтя до кончиков замерших в ожидании пальцев.

Я зарделась от удовольствия. Какие же ядовитые у меня мысли! Эти перчатки явно предназначались мне. Я поклялась себе, что стану именно такой женщиной, которой пристало носить подобные перчатки: красивой, живой и необычной.

— Не останавливайся! — поддразнил нас с дивана мой брат. — Она ждет настоящего поцелуя! — Пьетрантонио стал щупать синьору Кастелло, а потом подарил ей поцелуй, о котором только что говорил. Она в ответ толкнула его на спину и взгромоздилась сверху. Он вытащил ее груди из сорочки и обхватил каждую ладонью. Женщина стала расстегивать пуговицы на его бриджах, жадно пытаясь пробраться внутрь.

Я отвернулась к стене, испугавшись того, что происходило на моих глазах. Но на стене оказалось огромное зеркало в позолоченной раме. Я все прекрасно видела и слышала, как мой брат что-то бормотал от удовольствия.

Лицо мое горело, и мне кажется, что я сказала в стену какую-то глупость о своих новых перчатках.

Следующее, что мне запомнилось, как Джакомо развернул меня к себе лицом, закрыв своим телом происходящее. И заставил меня забыть все то, что я только что видела, думать исключительно о нем. Помнить, что я выше всего этого.

Он целовал мои черные локоны и белое напудренное лицо и говорил мне, что я его ангел.

— Быть такого не может!

— Нет, может!

— Твой брат занимался любовью с женщиной в твоем присутствии, в одной комнате?

От такой новости моя кузина Джульетта в изумлении открыла свой розовый ротик. Она была похожа на рыбу — и я невольно захихикала.

— Что здесь смешного, Катерина! Это… ужасно! — Джульетта взяла красный мелок, которым рисовала с натуры срезанный нами в саду букет лилий. Мы сидели в pòrtego в моем доме, возле окна, где было хорошее освещение.

— Да… это ужасно, но неужели ты не видишь, каким внимательным оказался ко мне Джакомо? Он закрыл их от меня собственным телом!

— Тот лишь факт, что Пьетрантонио развратный тип, не делает синьора Казанову белым и пушистым, — заметила кузина, откладывая мелок.

Я нахмурилась. Джульетта была моей кузиной и самой близкой подругой. Но ей было уже шестнадцать, и она полагала, что эти два года дают ей право учить меня, как жить.

— Катерина, почему ты так себя ведешь? — Она встревоженно смотрела на меня, под ее глазами темно-медового цвета залегли едва заметные тени. Пара аккуратно завитых золотисто-каштановых локонов обрамляла ее личико в форме сердечка.

— Как?

— Ты такая своенравная. Тебе прекрасно известно, что ждет тебя в будущем. — Она разгладила красно-розовую, расшитую красной нитью юбку, убедившись, что все складочки на месте. — Однажды ты выйдешь замуж за успешного торговца и будешь вести добродетельную, спокойную жизнь.

— Может быть, ты и права, но пока я немного поиграю. — Я подмигнула ей, но кузине было невесело.

Она понизила голос до шепота:

— Зачем ты идешь на такой риск за спиной своего отца? Я уверена, что он… он выберет для тебя, когда придет время, достойного, подходящего человека. — Но Джульетта при этом опустила глаза, словно сама не до конца верила в то, что говорила.

— «Подходящего» для меня? — резко ответила я. — Готова спорить, что он выберет какого-то старика и сделает меня несчастной. — Я чувствовала себя в западне! Сначала мой отец… а теперь даже Джульетта.

Кузина грустно мне улыбнулась. Думаю, она поняла, почему я противилась. Она тоже не любила моего отца. Честно говоря, мы его боялись. В детстве, едва заслышав его шаги на лестнице, мы прятались в пустой сундук для белья.

— Джакомо — идеальный выбор, — продолжала я, ощутив, как изменилось настроение Джульетты. — Он обходительный… учтивый…

— И красивый! — прервала меня Джульетта, качая головой, но я заметила, что она сдерживает улыбку.

— И красивый! — радостно защебетала я. Схватила с дивана подушку и крепко ее обняла.

Джульетта продолжила заниматься своей работой. Она была старательной художницей: каждую деталь следовало подметить и точно передать на рисунке.

— Будь осторожна, Катерина, — через пару минут предупредила она. — Я по-настоящему тревожусь: что в действительности нужно от тебя синьору Казанове?

— Со мной все будет в порядке, — поспешно заверила я, не раздумывая. Я ступила на новую тропинку, направляясь к неизведанной земле. Никто меня не удержит. Даже кузина и ближайшая подруга, которая любит меня больше всех.

Ночь. Я была уверена, что слышу, как кто-то стоящий под окном моей спальни зовет меня по имени. Я подбежала, чтобы удостовериться, но никого не увидела. Я на цыпочках босиком спустилась на два пролета вниз по холодным каменным ступеням и вышла в сад. Фонарь мне был ни к чему, потому что светила полная луна. Огромный желтый диск висел высоко в небе.

В дальнем углу сада была задняя калитка, которой мы уже тысячу лет не пользовались. Она заросла виноградом. В лунном свете я рассмотрела сложенный клочок кремовой бумаги, спрятанный в щели в дереве. Я мигом бросилась к нему и выхватила его. В нос сразу пахнуло чем-то сладким.

Спрятав тайное послание в складках ночной сорочки, я поспешно покинула сад, взбежала по лестнице в свою спальню. Заперла за собой дверь и стала читать:

«Мой прекрасный ангел! Ваша кожа бела, как снег, а в очах ваших светятся непосредственность, ваш пытливый и живой характер.

Как и обещал, я сделал для вас экземпляр, чтобы вы могли почитать. Это поэма Данте. В ней повествуется об истории одного пилигрима, странника. Он — поэт, который спустился в ад, а потом вознесся в рай, совершив путешествие, на которое вдохновила его муза, Беатриче.

В этих стихах, которые я переписал для вас, поэт встречает двух влюбленных, навечно заключенных в объятия друг друга. Их имена Паоло и Франческа, и он просит рассказать ему историю зарождения их любви. Как они узнали о первых признаках любви?

Когда-нибудь я прочту вам все стихотворение, расскажу о судьбе возлюбленных. Но сегодня ночью я просто хочу спросить: когда мне улыбнется счастье и я вновь увижу вас наедине?

Дж. К.»

Я прижала слова Джакомо к сердцу и поцеловала верх страницы.

— Скоро, — прошептала я ему в лунную ночь. — Очень скоро.