Барбара Линн-Дэвис - Тайная жена Казановы

Прямо у них под окном молодой человек лет двадцати пяти играл на маленьком клавесине. Инструмент поставили на деревянный столик, и Катерина видела, что его части скреплены шарнирами, чтобы клавесин можно было сложить и унести. Мужчина был хорошо одет: в шелковом костюме цвета бургунди, но сорочка и шейный платок были неглажеными. На лицо, когда он играл, падали пряди темных волос.

— Филиппо! — выкрикнула Леда, когда песня закончилась. Слезы брызнули у девушки из глаз и теперь струились по щекам. Катерина крепко ее обняла.

— Леда! — Филиппо поднял голову. В глазах его светилось счастье. — Я нашел тебя!

— Но как? — удивилась Леда. — Откуда ты узнал, что я живу здесь?

— Позволь мне подняться и все рассказать, — засмеялся в ответ Филиппо. — Скажу тебе… я объездил не один монастырь с тех пор, как прибыл в Венецию неделю назад!

Катерина отпустила плечи Леды. Эта счастливая сцена сбила ее с ног. Слова Филиппо звучали так искренне, голос его даже пару раз срывался, когда он пел.

— Ты хочешь пригласить его к нам? — подбодрила она Леду.

Но Леда стояла, как истукан. Что-то удерживало ее.

— Я… я не могу, — ответила она, отходя от окна. — Как я могу поверить ему снова? Он взял деньги отца и сбежал. Бросил меня. Почему он сейчас вернулся? За деньгами?

Катерина поникла. Поняла, что не знает, какой совет дать Леде. К ней никто не возвращался… после того, как разбил ей сердце.

— Может быть, вы выйдете и поговорите с ним за меня? — попросила Леда, напугав ее. Леда опустилась назад в кресло и стала лихорадочно заламывать руки. — Спросите у него, как он меня здесь нашел… и что хочет от меня? — Она вновь начала плакать.

Катерина распахнула глаза, но решила держаться с материнской уверенностью.

— Конечно же, — ответила она. Разгладила платье и пошла за фишу, чтобы надеть под корсет, а потом спуститься вниз.

Перед выходом она ободряюще обняла Леду. Девушка опять побледнела. Это напомнило Катерине о стихотворении, которое подарил ей Джакомо, о Франческе и Паоло… «и мы бледнели с тайным содроганьем; но дальше повесть победила нас». Но казалось, что Леда решительно настроена не уступать любви. Катерина заметила, как она закрывает ставни окна, чтобы не видеть Филиппо.

Катерина подошла к Филиппо, когда он зачехлял свой клавесин. Она раньше никогда не видела такого инструмента: три его секции складывались вдоль и получался ящик с ручкой. Вокруг уже стала собираться небольшая толпа, чтобы послушать песню, но сейчас все разошлись. Филиппо присел, складывая ящик.

— Филиппо! — легонько коснулась Катерина его предплечья, чтобы привлечь его внимание.

— Да! — вздрогнул он от неожиданности. Облегченно улыбнулся, узнал ее — видел в окне.

— Меня зовут Катерина Капретте, я забочусь о Леде с тех пор, как она вынуждена покинуть монастырь.

— Grazie, Signora,  — отвесил он поклон. Он густо покраснел от смущения при мысли, что Катерине все прекрасно о нем известно.

Она заметила, как по лбу молодого человека струится пот.

— Выпьете со мной чего-то холодненького? — спросила она. — Я хотела поговорить с вами… о Леде.

— Certo, Signora . — Он поднял тяжелый инструмент, неспешно зашагал под его тяжестью. Они отправились в ближайшее кафе, расположенное вдоль канала.

Филиппо благодарно присел за столик. Катерина заметила, что одна подошва на туфле оторвана. Казалось, что он много дней шел пешком. Она испытала к нему жалость, но все равно еще не в полной мере доверяла ему. Он выглядел охваченным страстью, и любовная песня звучала так призывно. Но она решила руководствоваться рассудком.

— Расскажи мне, где ты жил с тех пор, как уехал из Флоренции? — спросила она, пытаясь скрыть осуждение в голосе. — Куда ты сбежал?

Филиппо пристально взглянул на нее своими едва заметно косящими глазами, потом заговорил. Как Леда и рассказывала, у Катерины появилось такое ощущение, что он никого вокруг не замечает, кроме нее. Казалось, что кафе с его голосами и звоном посуды куда-то исчезло.

— В Вену, — ответил он. — Отец Леды пригрозил меня уничтожить, если бы я остался в Италии. Я испугался.

Подошел официант, предложил свежей воды. Он поставил на столик охлажденный графин и два стакана. Филиппо дрожащей рукой налил воду, и Катерина заметила, как его длинные музыкальные пальцы обхватили горлышко графина.

— Очень скоро я понял, что совершил ужасную ошибку, — продолжал Филиппо, смочив пересохшие губы в стакане воды. — Я должен был вернуться за Ледой. Я писал всем, кого знал, чтобы найти работу в Венеции. Я знал, что она здесь, заперта в каком-то монастыре. Через несколько месяцев либреттист итальянской оперной труппы в Вене помог мне получить место в оркестре театра Сан-Моизе.

— Но… как ты нас нашел? — поинтересовалась Катерина. — И зачем?

Филиппо просветлел лицом.

— Ах, синьора. Это целая история. Единственный монастырь, который я знал, — Пьета, потому что там есть консерватория.

Катерина кивнула. Да, поющие сиротки из Пьеты. Они снискали славу по всей Европе.

— Я попросил одного maestri [77] Маэстро ( итал. ). помочь мне. Он и назвал мне несколько монастырей, где может быть Леда. Но уверяю вас… ни в одном из них никто не проявлял удовольствия, когда я появлялся на пороге, разыскивая ее!

Филиппо засмеялся, налил себе еще воды. Катерина тоже выпила воды, оглянулась на закрытые ставни своего дома. Она понимала, что в душе у Леды настоящая мука, девушка ждет ее возвращения.

— Через пару дней мой гондольер сжалился надо мной, — продолжал Филиппо. — Он сказал: «Гондольеры знают все тайны Венеции. Расскажите, как она выглядит». И очень скоро он нашел гондольера, который запомнил Леду. — Филиппо улыбнулся своей удаче. — Этот гондольер вспомнил, что ранней весной вез красивую девушку с пурпурного оттенка волосами из Санта Мария дельи Анджели куда-то в этот район. И показал мне ваш дом.

Да. Тогда Леда покрасила волосы. Уже давным-давно она вернулась к своему натуральному каштановому цвету. Катерина не смогла сдержать улыбку, вспоминая эту странную постоялицу, которую забирала к себе домой из монастыря всего полгода назад. Она еще раз взглянула на свои окна и заметила, что в щелочку за ними наблюдает Леда.

— Филиппо, — она отвела взгляд от окна, чтобы Филиппо не повернулся и не стал смотреть на возлюбленную, — Леда боится, что больше не сможет тебе доверять. Ты принял деньги ее отца. Она гадает, а не вернулся ли ты за очередной порцией…

— Нет-нет! — горячо стал заверять Филиппо. — Совсем наоборот. Одна из причин моего возвращения — желание вернуть Леде все эти деньги. Не стоило мне их брать. — При этих словах он опустил глаза.