Ульяна Эсс - Анна. Тайна Дома Романовых

— Оставьте меня, — проговорила Анна.

Больше она не возвращалась к этой теме. Только раз, уже после прибытия в Турин, указала мужу, что его поведение становится вызывающим и оскорбительным, дает повод для толков в дипломатических кругах. И если он будет так продолжать — водить своих пассий во дворец, который они занимали в столице Сардинского королевства, — то она напишет канцлеру Панину. Эта угроза возымела действие. Князь испугался, что жена выполнит свое обещание, и это может повредить ему по службе. Он подумал, что за время своей жизни при дворе Анна могла близко сойтись с канцлером и другими вельможами. А ведь многие из них сохранили свои посты при новом императоре. Князь Гагарин не знал, что Анна, будучи любовницей императора, ни разу не воспользовалась своим положением и ни с кем из сановников государя не сошлась. Да, он испугался и обещал, что будет вести себя пристойно и больше ничем не побеспокоит свою супругу.

И он действительно с тех пор не выставлял свои многочисленные измены напоказ, не бравировал ими. Жизнь Анны в Турине вошла в наезженную колею и внешне была вполне благополучной. Она много гуляла, посещала оперу, ходила на различные выставки. По ее настоянию они с мужем ездили в Рим, Венецию, Флоренцию, Милан. Анне хотелось увидеть те места, где она мечтала побывать с императором. Увы, то ее давнее желание не осуществилось — так хоть теперь, с этим красивым, но нелюбимым ею человеком, она увидит дивные уголки Италии.

Князь не раз давал ей понять, что ничего бы не имел против, если бы она тоже, в подражание ему, обзавелась любовником. Так ему было бы спокойнее. Он не понимал, что для Анны обзавестись любовником было то же самое, что обзавестись смертельной болезнью. С каждым прожитым днем она все больше убеждалась, насколько они с князем разные люди. Прожитые вместе годы не сближали, а, наоборот, разъединяли их.

Все это время она жила в основном воспоминаниями. Перебирала дни, прожитые с императором, — один за другим, словно драгоценные камни в ожерелье, вспоминала слова, сказанные любимым, выражение его лица, жесты, шутки, вопросы, которые он ей задавал. Ах, тогда она не ценила своего счастья, не понимала, как оно быстротечно! Она старалась восстановить все, всю свою жизнь с императором, день за днем, не оставив позабытым ни одного дня.

Одно время у нее была мечта — обзавестись ребенком. Она надеялась, что ребенок может стать той нитью, которая привяжет мужа к ней и ее примирит с его эгоизмом. Надеялась, что ребенок наполнит ее жизнь смыслом. Однако, хотя она добросовестно исполняла свои супружеские обязанности и ее муж отличался завидной мужской силой, зачатие никак не происходило. «Видно, Бог решил меня наказать за мои грехи, — думала Анна. — Нельзя украсть что-то дорогое, не принадлежащее тебе, и остаться совсем без наказания. Я украла у императрицы любовь государя, ее мужа, и теперь мне не дано узнать радости материнства».

Между тем внешние события, политическая жизнь, кипевшая в Европе, внесли изменения в спокойное существование русской дипломатической миссии в Турине. Наполеон Бонапарт из первого консула Французской республики сделался императором, и началась новая череда войн, которые он вел уже для расширения своей империи. Французские войска разбили соединенную армию сардинского короля и его союзника — императора Австрии и заняли Турин. Королю пришлось спешно покинуть свою столицу и бежать на Сардинию. За ним поневоле последовали и все дипломатические миссии. Так что теперь князь Гагарин и его супруга жили в Кальяри — скучном провинциальном городке, где не было ни оперы, ни вообще какой-либо культурной жизни. Оставалось только читать, и Анна много читала. Она читала, а князь Павел Гаврилович проводил время в борделях или навещал знатных дам — записных кокоток.

В это время в жизни Анны появился новый человек. Это был польский князь Борис Святополк-Четвертинский. Он был молод — ему еще не исполнилось и двадцати лет — и очень хорош собой — изящный красавец, превосходный наездник, и вдобавок он отлично фехтовал и стрелял.

Собственно, конные прогулки их и сблизили. Когда Анне начинало наскучивать чтение, она брала свою лошадь Андромаху и отправлялась на прогулку по окрестностям… Природа здесь была не такая живописная, как в Тоскане или Ломбардии, но все же и здесь было видно море, и здесь шелестели акации, и даже встречались дубы, родные русскому сердцу. Тут, в одной из дубовых рощ, Анна как-то встретила всадника на вороном коне. Он учтиво приветствовал ее, но не пытался вступить в разговор, никак не навязывал свое общество, и это ей понравилось.

На другой день она вновь отправилась в ту же рощу, уже ожидая встречи с незнакомым всадником. И действительно, едва въехав под сень деревьев, Анна увидела молодого человека, он будто ожидал ее. Ожидал, но снова не решился заговорить первым и, поклонившись, ускакал.

Лишь на третий день между ними завязался разговор, и инициатива принадлежала ей. Она узнала, что он принадлежит к старинному польскому роду, а здесь, на Сардинии, находится по просьбе дяди, которого связывали с сардинским королем некие денежные дела. Узнала и то, что Борис давно следил за ней, еще в Турине, но там у него не было повода, чтобы познакомиться.

— Так что я даже рад успехам Бонапарта, который изгнал короля на Сардинию, — заявил князь в завершение своего рассказа. — Ведь иначе наша встреча так бы и не состоялась…

— Да зачем вам эта встреча? — спросила Анна.

В этом вопросе было немало кокетства: ведь она уже видела, что молодой князь увлечен ею. Но она хотела услышать это из его уст — и услышала.

— Вы мне понравились с самого первого момента, когда я увидел вас в Турине, в театре, — признался юноша. — Вы пленили мое сердце! С тех пор я все время думаю о вас. Мне хочется говорить с вами, слушать вас. Хочется видеть вас, знать о вас как можно больше…

— Вряд ли ваш дядя одобрил бы такое ваше поведение, — заметила она. — Беседы с замужними дамами, да еще наедине, не доводят юношей до добра…

— Ну, мой дядя здесь совсем ни при чем, — сердито ответил князь Борис. — И ему вовсе не нужно знать о нашем знакомстве. И потом, я не из тех людей, кто совершает опрометчивые поступки, способные запятнать честь. Но главное — я уверен, что от вас не может исходить никакая угроза для меня или для кого другого. Никакое зло не исходит от вашего прекрасного лица!

— Замечательный комплимент, князь, — улыбнулась Анна, — но почему вы так уверены, что от меня не исходит никакого зла?

— Если в чем-то человек может быть уверен на основании одного лишь чувства, то именно в этом — в вашей невинности, — ответил князь.

С того дня они стали встречаться часто — практически каждый день. И что замечательно: долгое время эти встречи ограничивались одними лишь беседами. Князь Борис глядел на нее влюбленными глазами, говорил ей комплименты — но он, казалось, не знал, что между мужчинами и женщинами существуют какие-то иные отношения, хотя, безусловно, был далеко не мальчиком. Просто он испытывал к ней настоящее, глубокое уважение. И она это чувствовала и ценила такое отношение.