Лилия Гаан - И истинным леди есть, что скрывать...(СИ)

- Район, прилегающий к порту, на ночь перекрывается,- вежливо пояснил Тейлор, глядя со скучающим выражением лица, как моряки выносят на берег багаж,- леди с няней пришлось переночевать в гостинице, а ваш покорный слуга скоротал ночь на сеновале.

Кавендиш внимательно выслушал все объяснения, отеческим жестом обняв племянницу за плечи. Карета лорда ждала неподалеку, но Тейлор решительно отверг предложение будущего тестя поехать в Кавендиш-холл.

- Увольте! - отрицательно качнул он головой. - У меня не осталось времени, чтобы осуществить матримониальные планы наших семейств! Передайте очаровательной Лили, что я разбит и уничтожен, повергнут в прах и так далее.

- Томас,- огорченно вздохнул лорд,- ты считаешь, что такое поведение приемлемо для жениха?

Инн увидела, как Тейлор недоброжелательно смотрит на будущего тестя.

- Я дал слово, милорд! И считаю, что этого вполне достаточно и для вас, и для леди Лилианы. А сейчас - простите, но я покидаю вас не ради партии в вист в любимом клубе!

Сухо поклонившись, он забрался назад в шлюпку, и, приветственно взмахнув рукой на прощание, отплыл по направлению к баркасу.

Кавендиш и Инн немного постояли, глядя ему вслед, пока слуги увязывали вещи Иннин на крыше экипажа. И только потом обернулись друг к другу.

- Добро пожаловать домой, дитя моё!

Инн смущенно подставила щеки под бережные поцелуи дядюшки. Он внимательно осмотрел её через пенсне.

- О, дорогая! Ты и раньше обещала вытянуться в красавицу, но действительность превзошла все ожидания. Элизабет будет рада тебя видеть!

При этих словах, как будто тень набежала на его высокий лоб. Инн тут же встревожилась.

- Вас что-то беспокоит?

Но лорд лишь досадливо взмахнул рукой, помогая ей разместиться в экипаже, и лишь когда лошади тронулись в путь, объяснил причины своей печали:

- Увы, девочка моя! Твоя тетя очень больна. Собственно, из-за этого мы и хотели поспешить со свадьбой, когда от твоего смертельно больного отца пришла просьба позаботиться о его дочери.

- Жаль, что я помешала свадьбе! - выдохнула Инн, со стыдом вспомнив, как недостойно вела себя с чужим женихом.

- Не стоит сожалеть,- вздохнул Кавендиш,- обвенчаются позже. Вот только леди Элизабет...

В тот миг Иннин не восприняла его слова всерьез, решив, что речь идет о каком-нибудь очередном тетушкином недуге, про которые та так любила поговорить.

Ехать предстояло ещё долго, и она спокойно заснула, уткнувшись носом в дядюшкино плечо. Тот так же, как и Тейлор прижал её к себе, но сейчас этот жест вызвал у девушки удивительное чувство покоя и уверенности в том, что она, наконец-то, среди родных и любящих людей, и что всё плохое в её жизни осталось позади. Не надо думать о деньгах и кредиторах, не надо казнить себя мыслями о чужом женихе - лорд Кавендиш заменит отца и позаботится о её счастье.

Увы, этому ощущению уверенности в завтрашнем дне не суждено было долго продлиться.

Экипаж подъехал к воротам Кавендиш-холла уже поздно ночью.

Инн со смешанным чувством облегчения и печали смотрела на освященный, не смотря на столь неурочный час, особняк. Как часто в детстве она приезжала сюда погостить, с нетерпением ожидая приезда отца, но теперь это её единственный дом на земле, потому что отец больше не приедет за своей любимой дочерью.

Встретивший их дворецкий, печально склонив голову, попросил подняться к хозяйке.

- Что, Коул? - заволновался лорд, - миледи стало хуже?

Слуга обреченно кивнул, и они поспешили в спальню леди Элизабет.

Увиденное потрясло юную девушку.

Среди скомканных и мокрых от пота простыней в постели лежала исхудавшая женщина, с осунувшимся до не узнаваемости лицом.

- Иннин,- прохрипела она, протянув к ней страшно иссохшую руку,- как я рада, что ты здесь, с нами! Теперь я могу спокойно на небесах встретиться с моей милой Полин.

- Тетушка! - Инн с мольбой поцеловала жесткую, словно пергаментную кожу пальцев больной женщины.- Пожалуйста, не говорите столь страшных слов!

- Девочка моя,- леди Элизабет погладила её по щеке,- я люблю тебя. Пожалуйста, слушайся во всем Джорджа - он никогда не причинит тебе зла. Обещай повиноваться ему!

- Конечно, тетушка!

Инн заплакала от жалости и горя, увидев, что тетя ещё что-то хочет ей сказать, но страшный хрип и кашель вырывался из груди больной женщины, и она начала в удушье метаться по постели. К ней с лекарством кинулась сиделка.

- Всё, детка, всё! Иди к себе,- Кавендиш заботливо вывел плачущую девушку из комнаты,- а мы начнем готовиться к худшему!

Инн задрожала от ужаса.

- Тетя ведь выздоровеет, она не покинет нас? - в надежде обратила она заплаканное лицо к почерневшему от горя дядюшке.

Но тот только ласково погладил сироту по голове.

- Всё в руках Божьих!

Похороны и всё связанное с ними запомнились Иннин урывками, как бесконечный кошмарный сон. Какие-то люди в чёрном, и они с Лили, стоящие у гроба. В памяти остался свет множества восковых свечей, тихие голоса и запахи увядших цветов.

После панихиды и придания тела страдалицы земле вся многочисленная родня собралась в парадном зале Кавендиш-холла, чтобы выразить соболезнование осиротевшим обитателям дома.

В тот день лил проливной дождь, поэтому слуги, сновавшие между толпами одетых в чёрное людей разносили горячий чай и пунш.

И тут до Инн неожиданно дошло, что, оказывается, она поневоле оказалась в центре внимания. Особо не стесняясь, некоторые дамы довольно громко переговаривались, поглядывая на её далеко не новое, неказистое траурное платье.

- Вот уж морока Кавендишу! Без гроша за душой, француженка, папистка!

- Эти француженки, говорят, такие распущенные!

- Кавендиш обязан, что-то предпринять относительно этой девицы!

- Покойница Элизабет не должна была обременять мужа проблемами своей семьи!

- А она, говорят, даже на смертном одре волновалась об этой девчонке, а ведь француженка всего лишь двоюродная племянница Кавендишам!

Слушать это было крайне неприятно, но поделать тоже ничего нельзя. Одиночество и боль потери всё больше овладевали юной девушкой при столь открытой враждебности людей, среди которых ей предстояло как-то жить.

Милая тетя, как жаль, что истинная цена её любви и великодушия стала понятна племяннице лишь только после смерти.

Между тем, Лили кого-то напряженно высматривала в толпе.

- Иннин,- вдруг взволнованно шепнула она кузине,- как я выгляжу? Эта гадкая вуаль не особо меня уродует?

Иннин от изумления едва ли нашлась, что ответить.

Надо сказать, что Лили даже траур был к лицу. Высокого роста, стройная, с классически правильными чертами лица, она была похожа на юную богиню из греческой мифологии. Но когда к девушкам приблизилась пара - мужчина и пожилая дама, та оживилась и постаралась сделать изящный книксен, тем самым побуждая присесть и кузину.