Лилия Гаан - Сад земных наслаждений. Книга 1 (СИ)

Майкл уважал британцев, воевал среди них, сражался за эту страну, мало того, был женат на англичанке, но плохо их понимал.

Американцы живут проще. Вершина всех устремлений его соотечественников - признанный обществом успех, в основе которого по-бухгалтерски четко исчисляемая прибыль от чего-либо, не противоречившего закону.

Сами Фрейзеры тоже были выходцами из Британии, но они покинули её столь давно, что никто из их семьи даже не мог вразумительно сказать, в каком конкретно графстве обитали их предки. Тетки, правда, любили таинственно намекать, мол, Фрейзеры - дворянская фамилия, но Майкл в это плохо верил. А вот как сколачивали их состояние дед и прадед знал неплохо, и там не было места излишней щепетильности.

Старинная и уважаемая семья Фрейзеров проживала в Коннектикуте чуть ли не со дня основания штата, но это не сделало их аристократией в том смысле, который вкладывался в это слово в Европе. И Майкл вовсе не чувствовал себя ущемленным этим обстоятельством, но иногда различия в мировоззрении между жителями бывшей колонии и метрополии ставили его в тупик.

- Майкл,- между тем, заметив его отстраненный вид, налетели на Фрейзера товарищи,- и все-таки, где ты встретил Рождество?

Они все равно не отвяжутся - надо было что-то сказать.

- Меня пригласила в гости одна леди, с братом которой я лежал в госпитале.

- Уж не та ли, у которой погоны майора ВМС?

- Она самая! Праздник, можно сказать, удался - мы с её дедушкой выпили по стопке коньяка, после чего бедолаге всю ночь промывали желудок.

После этой информации большая часть парней потеряла всякий интерес к дальнейшим расспросам. Неизвестно, чего они ожидали, каких сенсаций, но эта интимная подробность (да простит его Стенли!) убила всякий интерес к затронутой теме.

Но Пендлтону, конечно, не забить голову страдающим язвой дедушкой.

Впрочем, утром следующего дня, когда они дремали в домике на дежурстве, к ним заявился Джеймс Норман. Дождавшись, когда пилоты подскочили со своих мест ему навстречу, командир эскадрильи огорошил подчиненных новостью, что сразу после Нового года их переводят на северо-запад в состав 11группы.

- Не знаю, куда конкретно! Но если нацисты ослабят натиск на Британию, будем сопровождать бомбардировщики через Ла-Манш. Наши 'спиты' останутся здесь, а мы пересядем на 'Спитфайры II'.

Майкл мысленно попрощался со своим 'галлом'. Впрочем, им ещё рано было расставаться. Норман ещё не закончил своей речи, когда телефонист закричал: 'На вылет!'

В тот день их вел один из лучших офицеров наведения их авиакрыла Джон Калверли, умудряющийся добиться полного взаимопонимания с летчиками в воздухе. Его голос звучал всегда спокойно и уверенно, как бы сложно не складывалась ситуация в небе. Калверли создавал иллюзию своего присутствия не только приказами, но и словами сочувствия и советами. Он пристально следил за временем и за погодой, всегда четко рассчитывая, хватит ли им топлива дотянуть до аэродрома, предупреждая, что встречный ветер может задержать прибытие.

В тот день вылет поначалу показался безрезультатным. 'Мессеры', покрутившись по ту сторону пролива, вернулись на базы, но их звено неожиданно наткнулось на зависший над проливом одинокий двухмоторный бомбардировщик. Он следовал за отправляющимся на север конвоем из десятка кораблей.

Майкл в том полете прикрывал Хока, и их оказалось четверо против 'Дорнье'. Защищать Хока было не от кого - видимость прекрасная, и ни одного вражеского самолета на много миль вокруг. Это-то и сослужило ему плохую службу! Будучи уверенным, что товарищи и без него прекрасно справятся с неприятелем, Майкл расслабился и поначалу не сообразил, почему в его кабине непривычно запахло. До него дошло, что случилось только после разрывающего наушники крика Калверли:

- Филателист (позывной Майкла), тебя поразили!

Очевидно, стрелок Дорнье каким-то невероятным образом его всё-таки достал, а дальше Майкл уже действовал на автомате - перевернул 'галл', открыл колпак, отстегнул ремни и камнем полетел вниз в свинцовые волны пролива.

Через положенный промежуток времени парашют мягко раскрылся, дернув его вверх. У Майкла оставалось чуть больше минуты, чтобы осознать, в какой дрянной ситуации он оказался. Конечно, на нем был спасательный жилет, но что в нем проку, если внизу его должна встретить ледяная вода?

'Пэм,- тоскливо подумал он,- даже не узнает, что со мной случилось! Скажут - 'не вернулся на базу!'. Бедная моя девочка, как же она будет страдать!'

Вода приближалась.

'Неужели это всё?! И больше уже ничего не будет? Жаль! Прими меня, Господи!'

И тут в нижних слоях атмосферы он наткнулся на какой-то сильный воздушный поток, резко потянувший парашют к берегу, и когда Майкл все-таки шлепнулся в воду, его волной потащило к прибрежным скалам. И началась отчаянная борьба с обжигающе ледяной водой, с хлопающим на ветру и липнувшим к лицу мокрым шелком, с норовившими его насмерть спеленать в удушающий кокон стропами, а так же с впивавшимся во все места камнями. И его все время куда-то несло, волокло без остановки.

- ..., - выругался он, чувствуя, что на всем теле не осталось живого места, - да пусть уж лучше я разобью голову, только бы этим кувыркам пришел конец!

И к нему снизошли - Майкл так хорошо приложился к какому-то валуну, что явственно услышал, как его голова с треском раскололась на несколько частей.

Очнулся Фрейзер оттого, что кто-то пытался влить ему в рот виски.

- Эй, парень, очнись! Замерзнешь!

Вместе с сознанием пришло ощущение жуткого холода, перебивающего даже тошнотворную боль в голове и во всем теле. Майкл, не открывая глаз, осторожно пошевелил руками и ногами, покрутил неимоверно тяжелой головой и застонал от облегчения. Он был жив! А остальное - ничего не стоящие мелочи!

Фрейзера спасла от переохлаждения береговая охрана. Эти люди напоили его грогом, высушили одежду, обработали и залепили пластырями многочисленные раны и царапины на всем теле. И пока он, борясь с головной болью и тошнотой, сидел в комнате отдыха у калорифера, глотая горячее вино и трясясь от озноба, о нем сообщили в штаб их авиакрыла.

Не прошло и двух часов, как в расположение базы ворвался автомобиль Пендлтона.

Майор, едва завидев порядком побитого, но все же живого Фрейзера, отбросил всякую сдержанность, горячо пожав ему руку.

- Какое счастье, что вы оказались живы, старший сержант!

Майкл удивленно покосился на Пендлтона, решив, что ослышался.

- Вам присуждено следующее звание!- подтвердил майор. - Приказ пришел ещё перед Рождеством, но пока разобрали бумаги...

- Похоже, я на пороге блестящей карьеры,- пошутил, поморщившийся от боли в лопнувшей губе Майкл,- если только за подбитого 'галла' мне не придется оставить прежним количество нашивок на рукаве!