Энни Берроуз - Спасение у алтаря

Дебору захлестнуло чувство вины. Неудивительно, что мужчины предпочитали ей Сюзанну. И не только потому, что она гораздо красивее, но и потому, что она гораздо добрее.

Капитан Фоули определенно так считал. В его глазах светилось восхищение, когда он, подозвав лакея, велел подать их карету. С каждой новой встречей очарование Сюзанны все больше и больше пленяло его. А Дебора все сильнее и безнадежнее увлекалась им. Когда капитан подвел ее к матери, она вдруг ощутила почти непреодолимое желание прильнуть к нему. Обхватить его руками и умолять забыть Сюзанну. И это посреди бала!

– Мне очень жаль, – пролепетала она, когда они сели в карету. – Я испортила тебе вечер, Сьюзи.

Сюзанна схватила ее за руку:

– Я вовсе не жалею, что мы рано уехали. Честное слово. В последнее время наша жизнь стала слишком суматошной. В каком-то смысле, когда мы только приехали в Лондон и почти никого не знали, было даже лучше.

Да, так было до тех пор, пока на Сюзанну не обрушился весь этот успех. Он совершенно ошеломил миссис Гиллис, предупреждавшую ее не ждать слишком многого от высшего света. Семья Сюзанны располагала средствами, да и сама она была чудо как хороша, однако источником богатства ее семьи были не унаследованные от благородных предков замки и земли, а торговля, низменное ремесло.

– Я могу ввести вас в определенные круги общества, но я не могу дать гарантию, что вы будете хорошо приняты, – предупреждала миссис Гиллис.

Ее собственная родословная была безупречна. Единственная проблема заключалась в отсутствии денег. А поскольку в семье Сюзанны их имелось в избытке, они заключили взаимовыгодную договоренность. Миссис Гиллис выведет Сюзанну в свет вместе со своей дочерью, а ее родители оплатят счета обеих девушек. Только ради этого миссис Гиллис и взяла на себя миссию дуэньи.

И действительно, в первые недели сезона они выезжали не часто. Теперь же они получали так много приглашений, что приходилось либо отказываться от некоторых, либо успевать за один вечер побывать в нескольких местах.

Естественно, раз уж родители Сюзанны оплачивали их расходы, миссис Гиллис чувствовала себя обязанной дать ей максимум возможностей пообщаться с мужчинами, которые, по ее мнению, годились в женихи. И если Сюзанна надеялась выйти за аристократа, то Дебора мечтала встретить мужчину, которого не смутит то, что она небогата, мужчину, ищущего скромную, нетребовательную супругу, готовую вести его дом, располагая небольшими средствами, растить его детей в атмосфере любви и добра. Она думала, что среди молодых людей из хороших семейств найдется немало тех, кто желает иметь добропорядочную, преданную жену. Когда они только приехали в Лондон, Дебора надеялась, что встретит такого человека. Но теперь, когда ради удовлетворения амбиций Сюзанны они начали вращаться в более высоких кругах, мечта встретить родственную душу казалась недостижимой.

Дебора не один раз тяжело вздохнула, пока карета везла их до арендованного на сезон дома на Халф-Мун-стрит. В маленьком городке, где она выросла, Дебора наверняка предпочла бы пройти такое небольшое расстояние пешком, чем трястись в карете по булыжной мостовой, но здесь, в Лондоне, ей полагалось во всем соблюдать этикет и терпеть нелепые ограничения. Даже выйти на прогулку без сопровождения или поговорить с близкими по душам, не опасаясь быть услышанной наемными слугами, она не могла.

Лакей подал ей руку, помогая выйти из кареты. Дебора хотела было отказаться от его помощи, но на ступенях дома внезапно ощутила сильное головокружение и едва не упала. В себя она пришла лишь в спальне, когда мисс Джоунс, горничная, принялась снимать с нее туфли, а мать – расшнуровывать ее корсет. Сюзанна стояла над ней с веером и обмахивала лицо подруги.

– Я упала в обморок? – смущенно спросила Дебора, сжимая подлокотники кресла, в которое ее усадили.

– Не совсем, – отозвалась мать, – но ты побледнела как полотно. Милая, тебе нужен отдых.

Когда с Деборы сняли платье и корсет, миссис Гиллис, увидев костлявые лопатки дочери, всплеснула руками и тут же отправила горничную на кухню за горячим шоколадом и хлебом с маслом.

– Как ты похудела за последние две недели! – качая головой, причитала мать. – Ты все больше устаешь и почти ничего не ешь! Эти разъезды не доведут тебя до добра.

– Простите, это я во всем виновата, – поспешила вставить Сюзанна. – Я думала только о себе, успех совершенно вскружил мне голову…

– Я думаю, – сказала миссис Гиллис, поднимая дочь на ноги и помогая ей дойти до кровати, – что вам обеим не помешает пару дней спокойно посидеть дома. Сошлемся на недомогание Деборы, но, по правде сказать, вы, Сюзанна, тоже меня беспокоите.

– Я? – Сюзанна с удивлением плюхнулась на прикроватный стул, пока миссис Гиллис помогала дочери надеть ночную рубашку, как когда-то в детстве.

– Да, вы. – Миссис Гиллис пристально посмотрела на подопечную. – Видите ли, Сюзанна, если бы речь шла о моей Деборе, я не одобрила бы никого из этих молодых людей, что увиваются вокруг вас.

Услышав такое заявление, обе девушки удивленно уставились на миссис Гиллис.

– Возможно, вы считаете успехом то, что вам удалось привлечь внимание нескольких титулованных джентльменов, но я взяла на себя труд разузнать про них, и, к моему глубокому сожалению, все они охотники за приданым.

– Ну и что… – Сюзанна надула губки. – У меня есть состояние. И я хочу выйти замуж за человека с титулом.

– Да, но мне кажется, вам стоит быть более разборчивой. С вашей стороны было бы разумно в ближайшие дни тщательно обдумать, что за мужчины оказывают вам знаки внимания. Взять, к примеру, барона Даннинга. Ухаживая за вами, он всего лишь выполняет желание матери, которая вынуждена выплачивать огромные карточные долги его покойного отца. Да и какой из него муж? Он ведь еще почти ребенок!

– Но я ему нравлюсь… – слабым голосом произнесла Сюзанна.

– О, конечно, нравитесь. Если он должен жениться на деньгах, то как ему может не нравиться, что они так красиво упакованы?

Сюзанна опустила голову. Ее пальцы перебирали спицы веера.

– А что касается графа Кокстона…

Но Деборе не суждено было узнать, что думает ее мать о графе Кокстоне, потому что в комнату вернулась горничная с подносом, на котором стояли кувшин с шоколадом, тарелка с хлебом, масло и маленький бокальчик с какой-то ароматной настойкой.

– А это специально для тебя! – с улыбкой заметила миссис Гиллис, не сводя с дочери глаз. – Ее покойный отец, преподобный Гиллис, – обратилась она к Сюзанне, – наставляя паству, частенько напоминал об опасностях, который таит в себе алкоголь. К его столу никогда не подавали ничего крепче эля… Спасибо, Джоунс, вы очень заботливы. А теперь, Сюзанна, полагаю, вам самое время отправиться в постель.