Уинстон Грэм - Незнакомец из-за моря

— Как я могу доказать?

Джереми наклонился и поцеловал ее в подставленную щеку — губы ощутили матовую, сладко пахнущую кожу. Он было отстранился, и тут Кьюби поцеловала его в губы. Но пару секунд спустя двинулась дальше.

Джереми перехватил ее у дверей церкви.

— Не нужно торопиться, — резко повторила она, краснея.

— Кьюби, Кьюби, Кьюби, Кьюби, Кьюби, Кьюби...

— Скоро ты запомнишь, как меня зовут.

— С этим именем я буду просыпаться каждое утро. И с ним же засыпать.

Они вышли на церковное кладбище.

— Посмотри, как пробиваются солнечные лучи. Разве мы не счастливее тех, кто здесь покоится? Скоро весна, а мы так молоды! Молоды! Поезжай домой, дорогой Джереми, и не думай обо мне дурно.

— С чего мне думать дурно? Да и как бы я мог?

— Прошу, не уезжай насовсем. Приезжай еще как-нибудь.

Несколько недель спустя компания джентльменов обедала в гостинице Пирса в Труро.

Во главе стола сидел лорд Данстанвилль из Техиди, в недавнем прошлом сэр Фрэнсис Бассет, самый богатый человек графства, особенно с тех пор, как вновь открыли шахту Долкот, а также самый передовой во взглядах. Присутствовали его зять, мистер Джон Роджерс из Пенроуза, а также мистер Макворт Прэд, мистер Эфраим Твиди, мистер Эдвард Стакхауз, мистер Артур Нанкивелл и капитан Росс Полдарк.

Званый обед проходил наверху, в отдельной столовой, чьи окна выходили на изгиб реки Труро, лизавшей набережную и подножья частных домов на Принц-cтрит. Это была пыльная комната, пахнущая камфарой. На ярко-пурпурных тисненых обоях висели поблекшие акварели со сценами охоты на оленей.

Обед завершился, дошла очередь до портвейна.

— Остается лишь один нерешенный вопрос, господа, — сказал лорд Данстанвилль. — Я предложил оставить его до окончания обеда, чтобы у нас было еще немного времени на размышления. Выскажемся по очереди?

Все молчали. Стакхауз наполнил бокал портвейном и передал бутылку дальше.

— Не смотри на меня так, Фрэнсис, — проговорил Джон Роджерс. Это был толстяк с брюшком, мешавшим придвинуться к столу плотнее. Ко всему прочему он был глух и говорил тихо, только чтобы услышать самого себя. — Мне нечего добавить. Ты ведь знаешь, люди вроде Уорлегганов не могут быть друзьями, но к счастью, мне они не навредили, и потому исход дела меня не сильно трогает.

— Что ж, не могу сказать, что и я с ними на ножах, — добавил Твиди, адвокат из Фалмута, разбогатевший за счет состоятельных клиентов. — Но их имя постоянно всплывает. То один, то другой мелкий лавочник оказывается на грани банкротства, потому что в руках Уорлегганов его векселя, и в любой момент те могут потребовать выплату. А если кто-то выступит против Уорлегганов, то вряд ли откроет новое дело где-либо в Корнуолле. Еще я верю, точнее, твердо убежден, что они стоят за действиями «Корнуольской медеплавильной компании», когда та не дала «Харви и Ко» доступ к устью реки в Хейле. И судебное разбирательство между двумя шахтами в Скорриере — «Объединенным союзом» и Уил-Толгус — это их рук дело. Не знаю. Вечно что-то возникает. Они как в каждой бочке затычка, да к тому же грязная затычка!

Зашел официант, чтобы забрать тарелки. Вскоре лорд Данстанвилль отослал его. За скрипом башмаков последовал щелчок закрывающегося замка.

— Так вы поддерживаете наши действия?

Твиди неловко заерзал. Он стал главой церковной общины в Фалмуте в основном по деловым причинам, как и щедрым жертвователем на церковные нужды.

— Поддерживаю, если сделать это достойно, не очернив нашего доброго имени.

— Трудно сказать, что означает в современном продажном мире «сделать достойно», — сухо заметил Данстанвилль. — К сожалению, нравственные ценности меняются... А вы, Стакхауз?

— Я их не выношу, — проговорил Стакхауз. — Но мне не нравятся средства, с помощью которых можно от них отделаться. Я бы ничего не предпринимал, пусть торговые и финансовые круги сделают всё за нас.

Графин с портвейном можно было поставить лишь в специальное углубление в столе, поэтому его передавали из рук в руки. Со своего места Росс видел гавань, на мачте корабля поднимали парус, она накренилась по ветру. Ему ужасно захотелось оказаться там. Даже в Буссако он чувствовал себя лучше, чем в этой комнате.

— Это вполне достойный поступок, — произнес Макворт Прэд, фыркнув длинным, загнутым аристократическим носом. — Можно со спокойной совестью спать по ночам. Насколько я понял, предложение состоит в том, чтобы просто отодвинуть конкурента. Или надеяться его отодвинуть. Так поступают многие — в мелком масштабе или в большом, если говорить о династиях и государствах. Ставлю крону, что бессонница не мучила Уорлегганов, когда они покончили с банком Паско.

— Значит, вы за.

— Определенно. Конечно. Это просто коммерческий шаг. Без какого-либо самокопания. Аминь. Передайте портвейн.

Вмешался Артур Нанкивелл, женатый на девушке из рода Скобелл и таким образом вступивший во владение землями и собственностью рядом с Редратом — резковатый, бледный человек с изрытым оспой подбородком. Хотя был не его черед выступать, он сказал:

— Как жаль, что Харриса Паско нет в живых. Неплохо было бы узнать его мнение... Капитан Полдарк, вы были близким другом Паско и сильнее всех пострадали из-за банкротства. На совещании выглядело так, будто вы не особо горели желанием выступать. Не поделитесь своим мнением?

Росс без конца вертел бокал. Он расплескал вино, из-за чего на столе отпечатался мокрый след.

— Возможно, я был слишком вовлечен в то дело. Это не должно стать сведением старых счетов, лишь деловым вопросом.

— А Уорлегганы явно подобным не гнушались, — сказал Твиди.

— Разумеется. Они ведь обанкротили Паско не только ради коммерческой выгоды, но и просто из злобы.

Лорд Данстанвилль позвонил в колокольчик и попросил у вошедшего официанта:

— Будь добр, принеси письменные принадлежности.

— Хорошо, милорд.

Когда принесли бумагу и перо, его милость недовольно поморщился, глядя на грязное перо, и произнес:

— Пусть будет неофициальная запись. Джон?

Мистер Роджерс сложил руки на животе, поглаживая его.

— Да или нет?

— Да или нет.

— Тогда нет. В этом году обстоятельства в графстве и так непростые. Если падут Уорлегганы, это может коснуться и остальных.

— Твиди?

— Если сделать осторожно, то согласен.

— Прэд?

— Да, несомненно. Обстоятельства весьма скверные, что только повышает вероятность успеха. По-моему, графство вздохнет с облегчением, если избавится от них.

— Нанкивелл?

— А как вы сами намерены голосовать, милорд?

— Поскольку я больше не являюсь активным партнером Банка Корнуолла, то не намеревался голосовать, разве что без меня голоса разделятся поровну.