Елена Барлоу - Добровольная зависимость

Но некоторое время спустя я уже могла смело смотреть на него, не испытывая презрения, страха или раздражения. Ведь не зря говорят, что рано или поздно человек привыкает ко всему.

Иногда, засыпая, я ловила себя на мысли, что та ночь… наша с ним ночь не была настолько уж кошмарной. Я получила то, чего многие женщины лишаются при потере девственности, и в этом была исключительно заслуга моего мужа.

Его интерес ко мне ограничивался простыми любезностями, вроде пожелания доброй ночи или удачного дня. И я чувствовала себя комфортно, весьма скудно играя роль его жены. Но и большего от меня никто не требовал.

Готье так и не пришёл ко мне ради исполнения супружеских обязанностей, ни разу за три недели. Ужасней всего, что уже тогда я чувствовала себя обделённой, он пренебрегал мною в этом плане.

Ах, да… Он ведь любил мою сестру.

Правда, порой он даже удивлял меня, и я не знала, что чувствовать и как реагировать на подобные моменты нашей жизни. К примеру, вечерами, обучаясь игре на спинете, я засиживалась допоздна, забывая о времени; после исполнения очередной вдохновляющей мелодии [1] из старых сборников с нотами, я привыкала к тишине и вдруг понимала, что в гостиной я не одна: муж сидел в глубоком кресле позади меня, и, стоило мне обернуться, я могла увидеть его блестящие в полутьме глаза, пристально наблюдающие за мною. Он всегда снимал повязку, когда находился дома, и меня давно уже не пугал этот небольшой шрам над его левым глазом.

И совершенно растерянная я прекращала играть, в неловком смущении опуская глаза, а Готье просто уходил, не говоря ни слова.

И так продолжалось недолго; однообразно, порой даже скучно, и единственным, на что откликалось моё сердце, был мой супруг и его редкие появления рядом со мной.

Я прекрасно спала по ночам, просыпалась рано, одевалась и проводила весь день в безмятежном спокойствии. Кто знает, как долго я бы терпела эту вынужденную жизнь бездействия, если бы первый же мой выход в английское аристократическое общество едва не обернулся скандалом.

Примечание к части

[1] Jessica Curry — In Lily's Honour

Это был жаркий летний вечер, тогда мне меньше всего хотелось куда-то выбираться. Но моё раздражение можно было оправдать только томной скукой, а не жарой. В последнее время я частенько подвергалась хандре, могла только читать да попивать лимонад в своей комнате, например. К новости о том, что один из боевых товарищей моего мужа приглашает нас на ужин, я отнеслась скептически. Однако, представив, в кого я стала медленно превращаться — маленькую зазнавшуюся ханжу — я согласилась пойти. Хоть и с огромной неохотой, но я стала собираться.

Анаис помогла мне с корсетом платья, и, пока она закручивала мои локоны в высокую причёску, я смотрела в зеркало, думая о предстоящем вечере и о том, как буду вести себя с людьми, которых совсем не знаю. Всё же мысль, что я не останусь там одна, меня успокаивала, в крайнем случае, я бы просто спряталась за спиной мужа.

Как и я, выглядел он достаточно представительно и стильно, чтобы дать понять другим о своём хорошем вкусе, но и достаточно скромно, чтобы, не дай-то Бог, заставить кого-то из тех гостей думать, будто они одеты хуже.

Встречая меня у главного входа, Готье не сказал ни слова, лишь ненадолго задержал взгляд на моём наряде. Супруг подал мне руку, повёл к автомобилю, и весь остаток вечера держался так же вежливо отстранённо, хотя всё же был галантен и учтив.

Тот дом находился по правую сторону главной улицы, отгороженный высоким забором. Через толстые, чёрные прутья пробивался наружу вьюнок, такой густой и пышный, мне показалось, что я никогда прежде не видела такого растения.

Нас встретили хозяева — прелестная пожилая пара, и по короткому общению с ними я поняла, что они прекрасно относились к моему мужу.

Позже, когда прибыли остальные гости, включая того самого Анри со стройки, я постепенно осознала своё полное поражение и беспомощность. Я переоценила свои возможности, и весь вечер была похожа на несчастную мышку, загнанную в угол. Только этой мышке приходилось общаться с многочисленными гостями, имён которых она не запомнила, а разговоры с ними были ужасно скучными. Не стоило ожидать чего-то иного.

Супруг редко улыбался, ни на секунду не сутулясь, в его руке всегда был бокал с шампанским или немного бренди, но я так и не заметила, чтобы он хоть чуть-чуть опьянел.

Время от времени я оказывалась втянута в очередной разговор о политике или географии, но вскоре попросту отворачивалась и уходила. Однако, стоило отдать должное Готье: он не заставлял меня развлекать кого-либо из его приятелей. Хотя, я бы скорее назвала их просто знакомыми. Он выглядел бы не менее потерянным среди них, чем я, но у него было одно мощное оружие — мгновенные интеллектуальные идеи.

Несколько раз за вечер я замечала, что он наблюдал за мною; я уже не смущалась его повязки, и могла смотреть прямо ему в лицо. Невольно я всё же отметила, как ему шёл его костюм; особенно белая рубашка под чёрным жилетом, ведь он уже не был совершенно бледен. Пропадая днями на стройке, он заметно загорел.

Далее мои мысли уходили глубоко в воспоминания о первой брачной ночи, и я, жутко смущённая, опускала глаза. Я уже не знала, как реагировать на типичное жжение внизу живота, стоило мне взглянуть на красивые, длинные пальцы моего мужа… Коллет писала в письмах о том, что нет ничего постыдного в этих желаниях. Естественная физическая потребность, так она это называла.

Он почти всё время находился поблизости, и всё же я чувствовала себя одинокой. Красивые пары танцевали менуэт, пока я топталась на краю небольшого зала и смотрела на них. Богатые и жизнелюбивые, а я не была похожа на этих людей.

После одиннадцати вечера я отыскала мужа в карточном зале, где он вёл горячую беседу с каким-то седым сэром. Они сидели друг напротив друга за столом, вместе с мсье Анри и ещё тремя джентльменами.

— Да, вы заметно изменились, Готье, — вальяжно говорил седой мужчина. — Раньше вы охотнее развлекали нас рассказами о Индии и Африке. Или как тогда… Мы прибыли в Лондон, вошли в дом и, выстроив всех слуг в шеренгу, заставили их петь «У Мэри был барашек»!

— Не стану отрицать, выпивка пагубно влияла на молодой мозг, — отвечал супруг спокойно.

— Но она не помешала вам продолжить стройку, а заодно и развестись с хорошенькой жёнушкой.

— Мои здания для меня всегда были ценнее выпивки, — подойдя ближе, я заметила, как его кулаки крепко сжались. — А что же касается развода… Тут я никогда не пожалею.

Джентльмен улыбнулся и, покачав головой, сделал глоток бренди.

— Видел я, что вы там понастроили, друзья мои, — он махнул рукой в сторону Анри. — Черти! Да вы были чертовски заняты!