Нино Риччи - Завет, или Странник из Галилеи

Я сосредоточился на том, что происходило в храме, — мои глаза к тому времени уже немного пообвыклись. В тени храма шла обычная работа. У его подножья суетились священники и их помощники; за ними наблюдали сотни мужчин, стоявших за перилами, и сотни женщин, которым не разрешалось находиться в ближнем дворе и которые следили за происходящим с балконов, устроенных в стене. Прямо напротив входа в глубине храма располагался огромный алтарь, сделанный из мрамора. За алтарем находилась гигантских размеров жаровня, испускавшая волны тепла и циклопические выдохи дыма. К алтарю вел специально выстроенный наклонный подход, чтобы священники могли свободно подходить к огню и бросать в него то, что нужно. В стороне, противоположной алтарю, находилось место, где совершалась жертва, туда выстроилась целая очередь из людей, принесших в храм жертвенных животных: у кого-то были голуби, у кого-то ягнята. Младшие служащие, облаченные в одежды алого цвета, забирали животных или птиц у подошедших, затем привычным движением перерезали им горло. Кровь собирали в специальные сосуды, из которых потом окропляли алтарь, ту ее часть, которая не попадала в сосуды, отводили по специальным желобкам, выдолбленным в полу. Пространство заполнял острый запах крови, жженой требухи, гари — запах, напоминающий о хлеве. Казалось, там должно было быть чуть ли не хуже, чем в хлеву. Но все место было тщательно убрано, нигде не было видно и следов снегопада, редкие снежные хлопья таяли высоко в воздухе, даже не приблизившись к земле.

Внезапно я заметил, что народ как-то странно посматривает на нас с Йерубалем. Какие-то два человека разглядывали нас в упор и перешептывались, потом один из них наклонился к третьему, стоявшему поодаль, и что-то сказал ему на ухо. Тот третий подошел к стражникам, тоже стоявшим поблизости. Непонятно, почему мы вызвали у них подозрения: Йерубаль был похож на еврея, у меня за время путешествия успела отрасти борода, и теперь я также не отличался от многих, находившихся здесь. Стражник направился к нам, по мере его приближения разговоры вокруг нас смолкли и все обернулись в нашу сторону.

Лицо стражника стало напряженным, наверняка он ничего не имел против нас, но все же должен был выполнять свои обязанности. Приблизившись, он что-то сказал, обратившись к нам, по-видимому, на иудейском наречии, намереваясь проверить нас. К моему удивлению, Йерубаль тут же ответил ему, и у них даже завязался разговор. Стражник по-прежнему глядел на Йерубаля с явным подозрением, но тот болтал как ни в чем не бывало, время от времени пуская в ход свою ухмылку. Но тут вдруг стражник повернулся ко мне и заговорил со мной — о чем, я, хоть убей, не мог понять. Последнее, что я услышал, было слово: «Бежим!», — произнесенное мне на ухо голосом Йерубаля.

Мне показалась, что под нашими ногами разверзлась земная твердь. Огромной массой людей вдруг завладела внезапная догадка — мы не евреи. Разнесся всеобщий вопль. Такого не услышали бы, наверное, даже если бы сейчас кому-то вздумалось устроить здесь избиение младенцев. Сообразительность Йерубаля не изменила ему и на этот раз, иначе быть нам забитыми до смерти прямо на месте. Он быстро схватил меня за руку и бросился прочь, в женский придел.

Увидев двух бегущих мужчин, женщины, заполнявшие внутренний двор, бросались врассыпную, давая нам дорогу. Но от этого во дворе становилось еще теснее, и наши преследователи сильно отстали. Из внутреннего двора вело несколько ворот, на ноги была поднята вся стража, последовательно перекрывавшая все выходы. Но они не знали, что ловят хитроумного Йерубаля, который побежал к лестнице, ведущей на балконы, где толпились женщины. Никто не думал перекрывать этот выход. Балконы были заполнены до отказа, к тому же было ужасно душно, а женщины в таких условиях склонны падать в обмороки. Так и случалось: они падали даже на узких ступеньках, на которых невозможно было повернуться, и преследовать нас там было невозможно.

Но я все равно думал, что мы угодили в ловушку и вот-вот будем схвачены. С балконов Йерубаль вылез на стену, огораживавшую один из внутренних дворов. Даже проход вдоль стены был очищен от снега. Йерубаль бежал со всех ног и тянул меня за собой, казалось, он точно знал, в какую сторону надо было бежать. Через какое-то время мы оказались позади храма, то есть у его задней стены. Место было глухое и ниоткуда не просматривалось; позади нас возвышалась храмовая стена, мрачная и неприступная, словно скалы иерихонской дороги. А перед нами простирался город. У нас за спиной послышался топот ног и крики — по стене к нам подбегали стражники, через мгновение нас должны были схватить. Йерубаль сделал шаг на возвышение, идущее вдоль всей длины стены, выпустил мою руку и прыгнул вниз.

Какое безумие! Это был действительно отчаянный шаг — земля находилась далеко внизу, и он должен был наверняка переломать себе все кости. Но тут я понял, что Йерубаль прыгнул не от отчаяния, у него был свой расчет. Под задней стеной храма был свален весь снег, который вывозили в ручных тачках с храмовых дворов и храмовой площади. Времени раздумывать дальше у меня не было — шаги стражи звучали уже у меня за спиной. Следуя примеру Йерубаля, я взобрался на возвышение и прыгнул. Мне показалось, что я летел целую вечность. К моему удивлению, полет был даже приятным — меня словно захватило мощным водоворотом. Затем я ударился о снег; проваливаясь глубоко в снежный коридор, я ощущал, что каждый волосок на моем теле трепетал от страха.

Со стены доносились крики — толпа уже достигла того места, откуда мы совершили прыжок; они дружно рванули дальше, воображая, что преследуют нас на стене. Когда мы убедились, что они убежали, то стали потихоньку выбираться из своего снежного убежища. После чего, как ни в чем не бывало, смешались с толпой у храмовых ворот. Мне, правда, стоило больших усилий сдержать себя и не кинуться наутек, как только я увидел скопление людей. Но когда мы оказались на улице, все тревоги мои прошли: здесь всем было абсолютно все равно, кто мы такие. Следуя за людским потоком, через некоторое время мы очутились за городскими воротами и вскоре подошли к нашей стоянке на оливковой плантации.

Еша со своими спутниками также уже вернулся. Похоже, что до них не дошло никаких слухов о том, что случилось с нами; все посчитали, что мы просто отстали от них. Радуясь, что не пришлось давать никаких объяснений нашему отсутствию, я уселся у небольшого костра, который к тому времени хорошо разгорелся. Я протягивал руки к огню, с трудом сдерживая дрожь.

Вернулся Симон-Камень, он оставил Мари и еще нескольких людей в городе, чтобы те подготовили все для вечерней трапезы в городе. Миновал полдень, но до сих пор в лагере не было никаких известий от Иоанана и Якоба, которые должны были купить ягненка. Симон-Камень собрал несколько человек, чтобы сходить в город и узнать о них, я вызвался пойти вместе с ними. Честно говоря, мне хотелось уже оставить компанию Йерубаля и больше общаться с людьми Еша. Снегопад прекратился, и воздух значительно потеплел. Снег под ногами таял, темнел, постепенно превращаясь в привычную грязь. Ноги вязли в этой грязи, что сильно затрудняло движение по большой дороге. Сама дорога тоже была до отказа заполнена народом, идущим в город, поэтому мы еле ползли.