КИНФ, БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ПЕРВАЯ: ПЛЕЯДА ЭШЕБИИ (СИ)

Значит, летели мы над равниной.

Изредка, чтобы никто не подумал, что мы действительно бездомные, мы говорили во дворце Дракона, что отправляемся к престарелой матушке, и улетали домой, на матушку-Землю.

Но потом всегда возвращались.

- Снова дождь, – бурчал я, разгребая драгоценную зелень по дну сундука – а не так уж её у нас много, если разобраться! – Нас однажды кинут в Огненный Каньон, потому что мы всегда являемся в дождь. Люди ведь могут подумать, что мы его вызываем, и нас обвинят в колдовстве... Это уже скоро народной приметой станет, как в анекдоте про чукчу!

Внизу, по серому каменистому полю, неслись люди, с воплями подпрыгивая и кидаясь чем-то. Притом метили они точно в нас.

- Чего это они разбушевались? – с удивлением бормотал я, наблюдая на всех экранах слежения искаженные яростью лица. Санька (Белый) пожал плечами, хихикнул и нацепил лохматый парик – а он уже почти все регейское платье надел, остался лишь плащ да меч. И сидит теперь перед пультом управления этакий регеец, пакефидский принц, лохматый, в зеленом кафтане с жемчугом по вороту, в алых шароварах (сочетание – кошмар! Но что поделаешь, коль таковы цвета правящих домов, которым я присягнул – и на что склонял Белого), длинной, до колена, меховушке-безрукавке, вместо ворота – обруч золотой, с застежками с янтарем. Сапожки вот тоже золотишком изукрашены… Да тьфу, каким золотом?! Не золото в Пакефиде ценят – зеленый неизвестный мне металл. Легкий он, как дерево высохшее, но прочнее закаленной стали, и красивый, как небо звездное, сжатое в горсть.

- Да кто их знает, неразумных, – ответил было Белый, но тут ка-ак что-то грохнет, и прямо нам в пузо! Мы с ним от толчка разлетелись в разные стороны, как кегли, и наш «Пегас» начал падать.

- Что такое?! – заорал теперь и Белый, перекрывая своим трубным ревом рев аварийной сирены; он выполз из-под свернутого кресла и вцепился руками, унизанными местными перстнями, в пульт, но тщетно: то ли действительно ничего уж поделать было нельзя, то ли эти перстни сильно мешали двигаться его пальцам, да только факт остается фактом: «Пегас» его не слушался.

Я, еле отодрав себя от пола, тоже заорал, еле себя самого слыша из-за грохота и гула – орала сирена, трещали все приборы, и все это сопровождалось вылетающими из всех щелей облаками очень красивых искр.

- Кажется, по нам стрельнули из пушки! Хотя откуда пушка у этих варваров?! Олухи, идиоты, болваны!

Я все-таки занял свое место, но, несмотря и на наши совместные усилия, корабль нас не слушался; мы снижались с реактивной скоростью.

- Все, кранты нам! – завопил Белый, всеми конечностями вцепившись в кресло и зажмурившись. Я тоже зажмурился за компанию и мысленно распрощался с белым светом. Далее был ужасный удар, меня швырнуло, я треснулся головой об пол – и тишина.

Очнулся я скоро; Белого тут уже не было, он, видимо, выполз наружу, осмотреть повреждения. Я встал, почесался – на голове а-агромная шишка была.

Вернулся Белый, мокрый, мрачный, и весь увешанный зелеными побрякушками, как новогодняя елка игрушками.

- Паршиво дело, – мрачно оповестил он. – Придется нам пешочком шпарить до самых Мокоа, искать наших, чтобы перенести «Пегас» на станцию.

- И чего ты этих побрякушек нацепил? – внезапно удивился я. – Брось их!

Видимо, удар как-то отрицательно сказался на моих умственных способностях (а кто тебе вообще сказал, что эти способности у тебя когда-либо были?! Эй, эй, вот попрошу без этих ваших штучек!), потому что Белый многозначительно покрутил пальцем у виска.

- А жить ты на что будешь, пока мы с тобой будем скитаться по свету? – спросил он. – Их же продать можно!

Но все же половину выбросил – а то мало ли, вдруг такое обилие золота привлечет чье-то нежелательное внимание, и его ограбят?

Мы вышли наружу. Было уже темно. «Пегас», грязный, забросанный мхом и ветками, весьма мог сойти за скалу. Под маскировочной оболочкой – она худо-бедно, но работала. На небе снова собирались тучи, и ни единой звезды видно не было.

На гору, куда мы упали, карабкались несколько огоньков, изредка кто-то перекликался, и Белый возрадовался, что наиболее броские вещи оставил в сундуке. А то вдруг прямо сейчас грабить будут?!

- Нас ищут, – определил я. – Точнее, «Пегаса». Что делать будем?

- Да ничего; покажемся им, и все, – ответил Белый.

Мы присели у «Пегаса» и принялись «их» ждать; «они» перекликались уже где-то за камнями, блеснул близкий факел, и мы зажмурились от яркого света, ударившего нам в глаза.

- Эй, вы кто такие? – резкий, грубый голос, вульгарное регейское наречие. И удушающий запах чеснока и кислятины. Я, прикрыв глаза, ответил:

- Мы простые странники, Зед и Торн, сбившиеся с пути.

- Куда вы идете? – из темноты снова дохнуло чесноком, и я сквозь ресницы увидел силуэт, обведенный дрожащим алым заревом.

- По Пакефиде мы путешествуем, – грубым голосом ответил Белый, смачно плюнув в землю, и высокий бородатый мужик в коричневом поношенном одеянии, с обрывками шкур на могучих плечах и в грязной войлочной шляпе а-ля колпак, выступил вперед. Осветив нас своим истекающим жиром факелом, он покачал головой:

- Ох, уж мне эти странствующие рыцари! Все беды от них!

Нет, это он нам говорит!

- Небось, в драконьи принцы метите? – продолжал он с непонятной неприязнью в голосе, оглядывая нас. – Ишь, как разоделись!

- Да нет, – смиренно ответили мы, совершенно не понимая, куда попали – не было еще такого в Пакефиде, чтобы люди не почитали и даже ненавидели Драконов. – Где уж нам?

- Они знаешь, какие выскобленные? – грубым голосом добавил Белый, харкнув еще более смачно. «Выскобленные» на местном жаргоне означало примерно то же самое, что и «крутые». Этому – плевкам и жаргону, – Белый научился у простых деревенских парней, и нам поверили.

- Ладно, – проворчал наш неожиданный знакомый. – Тогда идемте… Может, найду вам пристанище на сегодня.

Мы нехотя встали и поплелись за ним.

Наш проводник, Кроуль, как оказалось, был королевским ловчим; только ловил он не львов и не быков, а… Драконов!

- Драконов?! – поразился я, натягивая машинально рукав, чтобы никто ненароком не заметил драконьего шрама на моем запястье. – Как такое может быть?!

И в самом деле, такого быть на могло, ибо Пакефида, разделенная на различной величины кненты (мелкие государства), управлялась в основном Драконами. Лишь кое-где Драконы умирали, не оставив после себя наследника, и там правили люди-Императоры, ранее бывшие любимыми принцами Драконов и названные его наследниками. И в данном кненте Императором был именно человек… но как он мог, как осмелился?! Ведь знать присягает Дракону; присягают его принцы – вовсе не обязательно знатного происхождения, и названные так именно велением Летающего Государя. Принцы разных Драконов дружат меж собой, и, следовательно, связаны клятвами верности любому из Летающих Императоров. За Императора вступятся не только его вассалы, но и соседи; что за идиот придумал охотиться на Драконов?! Только полный невежда и неотесанный чурбан мог придумать такое! Да подобное заявление – «охотник за Драконами», – звучит как: «Я охотник за королями! Видал, какая голова висит над моим камином? А этого я подстрелил прошлой зимой. Матерый, ничего не скажешь!».