Вивьен Воган - В сетях обмана и любви

Вилли Джо умолял, а Рубел наблюдал за колебаниями его сестры. Он молчал. Наконец, настойчивость брата сломила Молли.

– Если мистер Джаррет уверен, что это ему не в тягость…

– Джубел, – повторно поправил Рубел. – Я уверен.

Вилли Джо переступил с одной грязной ноги на другую.

– Послушайте, мистер, а можно мы возьмем с собой Сэма?

– Сэма?

– Моего маленького брата.

– А… очень маленького?

Молли рассмеялась.

– Ему пять лет. Вы не должны обременять себя…

– Я знаю, Молли, – на этот раз его глаза удерживали ее взгляд минуты две, прежде чем она склонила голову. – Ну что ж, я не против.

Молли наблюдала, как они шли: Джубел, такой же высокий, худощавый, красивый, как и его брат-близнец, и Вилли Джо, по-прежнему державшийся за палец постояльца. Джубел делал шаг, и мальчику приходилось за это же время сделать два, чтобы поспеть за своим длинноногим компаньоном.

Она не должна была сдавать ему комнату! Сердце пронзительно предупреждало болью: он станет для нее бедой. А вот беды-то она больше не хотела, и без того было достаточно горя. Она не должна была позволять ему остаться!

В кухне, у двери, на стуле из тростника сидела Шугар, возле нее на столе стоял кувшин, а на полу у ног покоились в кастрюле бобы из огорода. Черная, как зола, и старая, как библейский Мафусаил, Шугар работала в семье Молли еще с довоенных времен. Когда большинство рабов – и те, кто работал в доме, и те, кто трудился на хлопковых плантациях, – после победы Севера покинули хозяев, Шугар осталась.

– Мое место здесь, – отвечала она всякий раз, когда кто-либо спрашивал, почему она не уходит. – Это и моя семья, у меня никогда не было другой.

И после никто уже больше не задавал никаких вопросов. Шугар была такой же неотъемлемой примечательностью Блек-Хауз, как его облупившаяся краска и покосившиеся ставни.

– Несколько дней у нас будет кормиться еще один человек, – распорядилась Молли, зайдя в кухню.

Посередине этой, пожалуй, самой уютной комнаты дома тянулся очень длинный сосновый стол. С некоторых пор все они проводили большую часть времени на кухне – уборка, приготовление еды, консервирование…

Мать Молли поставила вторую кухонную плиту, чтобы иметь возможность дать пристанище бесчисленному количеству людей, собиравшихся в таверне для обильных обедов. Кухня Блек-Хауз была знаменита в округе. Во времена ее матери и бабушки люди приходили в таверну даже из такого далека, как Люфкин, чтобы отведать кушанья, которые готовились по старинным семейным рецептам, хранимым с таким благоговением, точно они были посланы с небес.

– Надо будет как-нибудь собрать все рецепты в одну поваренную книгу, – говаривала мать Молли.

Конечно, они не сделали этого, и теперь большинство людей забыли не только рецепты Блек-Хауз, но и сам Блек-Хауз. Болезнь матери отозвалась похоронным звоном на финансовом благополучии семьи и придавила веселую атмосферу, царившую прежде в доме.

Кухня была владением Шугар. Так было с тех самых пор, как родилась Молли. Негритянка настаивала на том, чтобы держать окна и двери открытыми для солнечного света. А если Шугар на чем-нибудь настаивала, она этого добивалась.

Когда мать Молли была еще здорова, Шугар работала на кухне, а Сюзанна, так звали мать Молли, управлялась по дому. Теперь домашнюю работу делили Молли и Линди.

Молли считала старую повариху своим доверенным лицом. Сейчас Шугар шелушила бобы так увлеченно, будто это была единственная вещь в мире, которая могла ее заинтересовать. Она низко склонилась над бобами, вытянув голову, но Молли разгадала для чего – не ради самих бобов. Старая женщина склонилась на тростниковом стуле, чтобы выглянуть за дверь.

– А! Новый постоялец! – догадалась Шугар. – Красивый парень! И очень общительный, увязался за мальчишками!

Молли проследила за взглядом негритянки. Рубел вел лошадь под уздцы, Вилли Джо бежал за ним по пятам, все еще держась за палец постояльца и семеня короткими ножками, чтобы не отстать. К ним присоединился Сэм, малыш был очень схож с Вилли Джо, только волосы не были столь грязны, и ростом он был поменьше. Сэм схватил за руку брата, другая его рука, как обычно, была во рту, ребенок с огромным удовольствием сосал указательный палец. Рубел смотрел прямо перед собой и, казалось, не разговаривал с мальчиками, но все выглядело так, будто они поглощены добродушной беседой.

Она отвернулась. Если бы он не был так похож на Рубела, может, они и смогли бы с ним подружиться.

– Гм-гм!

– Что? – спросила Шугар.

– Ничего! Просто гм-гм.

– Нет, нет! Что вы имеете в виду под этим «гм-гм»? Он не красив? Или не общителен? Или не увязался за мальчишками?

– О нет, красив, общителен и, кажется, вполне поладил с детьми.

– Я думаю, он не останется у нас надолго, иначе малыши привяжутся к нему, и будет жаль, когда… – Шугар замолчала, но Молли поняла, что хотела сказать старая женщина.

Шугар не нравился Клитус Феррингтон, и она утверждала, что он не нравится и детям. Молли считала, что это не так, но не разубеждала Шугар.

– Заходила Йола Юнг, – сообщила она, сменив тему.

– Я слышала ее голос и отсюда.

– Она не сдается, Шугар!

– Забирая детей из их дома, она играет на руку только своему старому приятелю черту!

– Ее поддерживают другие дамы из «Общества Милосердия»: и миссис Тейлор, и Келликот, и мать Клитуса, – Молли обхватила голову руками. – Мне страшно, Шугар!

Повариха оторвала взгляд от бобов.

– Мне тоже, мисс, но это вовсе не значит, что мы должны понапрасну терять время.

Из-за сарая раздавались звуки топора. Молли попыталась отогнать образ Джубела, колющего дрова. Как же все-таки Джубел похож на Рубела! Она постаралась не думать, снял ли он свою ярко-голубую рубашку, повесив ее на сук, и не представлять себе его обнаженного по пояс тела с упругими мускулами, напрягающимися при каждом взмахе топора.

Безуспешность попыток злила Молли, образ не исчезал. Она не должна была сдавать ему комнату! У нее довольно проблем и без мистера Джаррета, внезапным появлением принесшего в ее жизнь новое беспокойство.

– Помочь? – голос принадлежал Линди.

Нежными чертами лица и роскошными темными волосами, заплетенными в две толстые косы, она напоминала Молли, но была моложе, и у нее были карие глаза отца. Вбежав в кухню, она просунула руку в кувшин с очищенными бобами, набрала целую горсть и вновь высыпала бобы в кувшин, забавляясь россыпью-дождем.

– Оставьте в покое мои бобы, мисс, или вы переселитесь к миссис Юнг быстрее, чем мул сможет отрастить уши.

Линди подошла к окну, у которого стояла Молли.

– Я слышала, у нас постоялец?

Молли пристально смотрела на сосну, росшую у сарая.

– Лесоруб?