Элизабет Хэран - Река судьбы

— Я учту ваше замечание, мистер Рэндэлл. На десять томительных минут судья удалился.

— Я не могу больше ждать, — выдохнула Реджина, когда вернулся судья и секретарь попросил всех встать.

Судья прокашлялся.

— После того как были выслушаны все свидетельские показания и показания самого обвиняемого, я готов вынести решение по этому делу. — Он посмотрел на Монти, который опустил голову. В зале стояла мертвая тишина, и судья Глисон был мрачнее тучи. — Монтгомери Артур Рэдклифф, вы обвиняетесь в покушении на жизнь Нейла Мэйсона. Ваше заранее спланированное преступление стало косвенной причиной гибели Сайласа Хепберна. Намеревались ли вы его убить или нет, но я не стану квалифицировать обвинение как непредумышленное убийство. Ваши действия были холодными и расчетливыми, и, хотя теперь вы раскаиваетесь, у суда не было иного выбора, как только вынести вам самый строгий приговор — смертная казнь.

Реджина закричала, и это был крик страдающей матери. Судья ударил по столу своим молоточком:

— К порядку!

Когда толпа снова затихла и только слышны были всхлипывания Реджины, он продолжил:

— Вы приговариваетесь к казни через повешение за убийство Сайласа Хепберна.

— Нет! — закричала Реджина и упала в объятия Франчески, которая крепко прижала ее к себе и по лицу которой уже тоже текли слезы.

Джо сидел за спиной дочери. Он наклонился к ней вперед и прошептал:

— Почему бы нам не выйти?

Он не мог смотреть, как страдала Франческа, и понимал, что делу уже ничем не поможешь, поэтому что толку наблюдать, как Монти уводят в камеру, где он будет ждать назначенного судом дня, когда приговор приведут в исполнение. Франческа закачала головой.

Когда судья Глисон поднялся, чтобы удалиться в свою комнату, дверь в конце зала открылась и внутрь вошли Нейл и Джок Мак-Кри, который не был похож на себя. Пиджак и брюки, хоть и плохо на нем сидели, были чистыми, он был побрит и причесан. В толпе его не сразу узнали.

О смертном приговоре, который получил Монти, уже вовсю шептались на улице, поэтому Нейл испугался, не пришел ли он слишком поздно.

— Можно мне обратиться к вам, ваша честь? — спросил Нейл, как раз когда судья собрался уходить. — Сайлас Хепберн не погиб на борту «Леди Офелии».

В зале суда поднялся гул.

— К порядку! — призвал судья Глисон, снова постучав своим молоточком. — Боюсь, что время для дачи показаний истекло, сэр, — сказал он, и по его голосу было понятно, что он недоволен тем, что ему помешали. — Любые выходки будут расценены как оскорбление суда, и вы будете взяты под стражу.

— Меня зовут Нейл Мэйсон, судья. Я тот человек, которого хотел убить мистер Рэдклифф.

— Я знаю, кто вы, сэр.

— Согласитесь, что от кого угодно, но только не от меня можно было ожидать, что я прибегу в суд, чтобы доказывать невиновность своего несостоявшегося убийцы. — Нейл взглянул на залитое слезами лицо Франчески и уже не сомневался, что поступает правильно. Ее счастье было главнее всего.

— У вас есть доказательства, что, когда взорвалась «Леди Офелия», мистера Хепберна не было на ее борту? — Судья знал, что, так как в реке и на побережье не было найдено ни тела, ни того, что от него могло остаться, он не мог, по совести говоря, игнорировать любые доказательства, свидетельствующие об обратном.

— У меня есть свидетель и улики, ваша честь, — сказал Нейл.

— Пожалуйста, подойдите ко мне, сэр, вместе с вашим свидетелем.

Нейл потащил Джока за собой.

— Это Джок Мак-Кри, ваша честь.

Судья посмотрел на Джока.

— Вы это серьезно, мистер Мэйсон? — спросил он.

Джок представал перед судьей несчетное количество раз, но все это были мелкие преступления, такие как пьянство и хулиганство или нарушение границ частных владений, поэтому Глисон считал, что показания этого бродяги являются весьма сомнительными.

— Очень серьезно, ваша честь, — уверенно сказал Нейл.

— Очень хорошо. — Судья посмотрел на секретаря: — Приведите мистера Мак-Кри к присяге.

После того как Джок поклялся говорить правду и ничего, кроме правды, и судья призвал всех к порядку, Уильям Рэндэлл начал задавать ему вопросы.

Нейл приблизился к Уильяму и что-то прошептал на ухо.

— Пожалуйста, расскажите нам, мистер Мак-Кри, что случилось в ночь, когда взорвалась «Леди Офелия», — попросил Уильям.

Джок прокашлялся:

— В ночь, когда взорвалась «Леди Офелия», я сидел на берегу реки и пил ром. — По залу прокатился приглушенный смех. — Я видел, как мистер Хепберн поднялся на борт, но прежде чем подняться, он отвязал «Леди Офелию». Я окликнул его с берега.

— Зачем? — спросил Уильям.

— Я хотел попросить у него несколько пенни, — признался Джок. — Чтоб купить что-нибудь на ужин, понимаете? — смущенно сказал он, и толпа за его спиной снова захихикала. — Я услышал, как мистер Хепберн выругался, а потом вышел на палубу. Он спросил меня, разбираюсь ли я в речных судах. Я сказал ему, что кое-что знаю. Когда-то я был шкипером, но это было очень давно.

— Говорите по существу, мистер Мак-Кри, — раздраженно сказал судья Глисон.

Джок насупился:

— А что я, по-вашему, делаю, сэр?

— Нельзя ли побыстрее, — сердился судья.

Джок продолжал:

— Мистер Хепберн попросил меня подать пароход назад от берега и развернуть его вверх по реке. Я это сделал. Когда пароход уже шел в верховья реки, мистер Хепберн велел мне спуститься на нижнюю палубу. Он последовал за мной, а потом вцепился в мой пиджак и потянул к поручням. Сначала я не понял, что он от меня хочет, но быстро сообразил, что он собирается выбросить меня за борт, в реку.

— Ему это удалось? — спросил Уильям.

— Да, в конечном счете, но я успел ухватиться за его пиджак. Он взбесился и набросился на меня. Поручни сломались, и я вывалился за борт, потянув его за собой.

— Ты в этом уверен?

— Да. Этот ублюдок упал в воду прямо рядом со мной.

— Выбирайте выражения, мистер Мак-Кри, — приказал судья, но на Джока его замечание не произвело должного эффекта.

— Чем вы можете доказать, что мистер Хепберн упал в воду вместе с вами? — продолжал допрос Уильям.

Джо засунул руку в карман.

— Вот, сэр. — Он подошел к столу судьи и положил значок прямо перед его носом. Тот сразу его узнал.

— Где вы это взяли?

— Когда Сайлас пытался столкнуть меня в воду, я вцепился в него что есть силы. Должно быть, я оторвал это с его пиджака. Когда я упал в воду, он завалился мне за шиворот. Когда я добрался до берега, я почувствовал, как он вонзился мне в тело.

Это оказалась булавка в виде зеленого трилистника, в центре которой была выгравирована буква «С». В булавке застрял кусочек материи. Сайлас носил значок на лацкане всех своих пиджаков. Любой в городе мог опознать его, даже судья.