Жюльетта Бенцони - Сделка с дьяволом

— Хорошо, что вы избавились от маркиза, — произнесла наконец Фелисия. — Но нынешнее общество так устроено, что вам придется неизбежно сталкиваться с огромными трудностями, если решитесь не прятать больше от окружающих вашу любовь.

— Общество мало волнует меня, а сплетни еще меньше. Для счастья мне нужны только Жан и мой сын…

— Но Жан, насколько я его знаю (а я знаю его совсем мало), не из тех, кто согласен жить в клетке. И он абсолютно прав, что отказывается жить с вами открыто. И вы не должны были ему лгать…

— Я уже пожалела об этом. Как только вернусь, расскажу ему правду.

— Тогда не надо медлить. Убирайтесь поскорее восвояси и не говорите мне больше о ваших обязательствах перед королем. Я даю вам честное слово, что никогда не подниму на него оружие. Кроме того, клянусь никогда ничего не предпринимать, что могло бы навлечь на вас его гнев.

— И вы совсем не будете участвовать ни в каких заговорах?

— Только для того, чтобы вызволить Орленка из австрийской клетки. Пусть другие добывают ему трон.

Но я спокойна: когда он вернется, все произойдет без единого выстрела. Армия, все французы потянутся к нему, как цветы к солнцу. Луи-Филиппу останется только собрать пожитки и потихоньку исчезнуть из Тюильри, куда он, возможно, и не успеет переселиться. Он уйдет, как ушел Карл Десятый: на цыпочках. Итак, поверьте мне и спокойно уезжайте. Благодарение богу, вам удалось опередить Батлера. Он не успеет вас отыскать.

— К несчастью… это уже случилось. Он нашел меня…

— Что? Он… Где? Когда? Как?

Гортензия отвернулась, вдруг почувствовав себя крайне неловко. Ей хотелось запрятать это страшное воспоминание в самые глубинные тайники своей памяти, но нельзя было скрывать от Фелисии приключение на улице Сен-Луи. Кроме того, ей был необходим совет подруги.

— Этот рассказ будет для меня самым трудным… из всех, какие мне выпадали. Прошу вас, не смотрите на меня, Фелисия.

— Да разве вы можете чего-нибудь стыдиться со мной? Говорите все без утайки, умоляю вас!

Тогда, торопясь и только мельком касаясь моментов, особенно оскорбляющих ее стыдливость, Гортензия рассказала, что произошло между ней и Патриком Батлером. По мере того как она говорила, к ней возвращалось самообладание, и она смогла наконец поднять взгляд на Фелисию. Черные глаза подруги пылали яростью. Швырнув сигару, Фелисия встала, подбежала к Гортензии, поцеловала ее и крепко с материнской нежностью прижала к себе.

— Бедняжка! — проговорила она. — Значит, было суждено, чтобы мы обе пострадали от этого подлеца!

Но не будем терять времени, оплакивая наши несчастья. Мы объявляем войну, и, чтобы победить, нам надо хорошенько подготовиться.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что мы начнем боевые действия против Батлера.

Он сгорает от страсти к вам, значит, вы должны уяснить, что он не оставит вас в покое. Он сам об этом написал.

— И что же мне делать?

— Ответьте сначала на один вопрос. Вам хочется, чтобы в один прекрасный день он объявился в вашем доме в Оверни?

— Не думаю, что он вообще найдет меня там, это такое укромное место…

— Не такое уж укромное, а вы просто наивны! Сумев поймать нас обеих в свои сети, этот человек доказал, что у него большие связи. Не сомневайтесь, он вас найдет, тем более что ему теперь известно ваше имя. За каким чертом вы ему открылись?

— Я по своей глупости понадеялась, что такое древнее имя внушит ему хоть какое-то уважение. Он обращался со мной как с девкой. Это вырвалось у меня само собой.

— Если я вас правильно поняла, это ничего не изменило в его поведении. Мой дом, конечно, тоже под наблюдением. Как только вы отправитесь в Сен-Флу, будьте уверены, через час он будет это знать. Не представляю себе, как воспримет ваш Жан визит Батлера…

— Об этом я боюсь и думать. Он может убить его.

— К сожалению, не так быстро, и эта скотина успеет рассказать о вашей ночи. У вас один выход, Гортензия: ехать со мной в Австрию.

— В Австрию? Но, Фелисия…

Графиня Морозини улыбнулась подруге.

— Знаю, риск есть, но его не сравнить с опасностью, которой подвергается ваша любовь. Под ударами этого безумца она разлетится вдребезги. Отсюда до Вены путь долгий. На нем многое может случиться.

— Но что мы будем там делать? Позволить этому человеку пуститься по нашему следу — значит многократно умножить опасность, с самого начала поставить под угрозу осуществление вашего плана.

— Я не уверена! Не забывайте моего верного Тимура. Он не любит, когда за мной таскаются всякие подозрительные личности. Поверьте, Гортензия! Это единственный выход. К тому же вы сдержите слово, данное Луи-Филиппу…

— Вы никогда не сможете называть его королем?

— Нет. Для меня он не король. В июле этот глупец Карл Десятый в панике назначил его генерал-лейтенантом королевства. Луи-Филипп воспользовался этим, чтобы завладеть короной. Он такой же бесчестный человек. А если наконец у нас будет император, нам уже нечего бояться ни Луи-Филиппа, ни всех Батлеров на свете. Итак?

Несмотря на первоначальное изумление, в которое ее повергло предложение Фелисии, Гортензия колебалась. Подруга права, надо было любой ценой избавиться от Батлера, или ей никогда не знать покоя. А для этого австрийская авантюра, о которой она, впрочем, не раз думала, подходила как нельзя лучше…

— Сколько времени вы собираетесь там пробыть? — спросила она.

— Несколько недель, а может, месяцев, не знаю.

Пока не организую побег принца. Убедить его будет нетрудно. Говорят, что он грезит о Франции, о славе своего отца. Вас пугает долгое отсутствие?

— Вы забыли, что на Пасху у меня свадьба? — с грустной улыбкой спросила Гортензия.

— Полагаю, что вам все равно пришлось бы отсрочить венчание. Послушайтесь меня, Гортензия, напишите, что вас здесь задержали важные дела, чтобы они не волновались.

— Еще один обман? Боюсь, я скоро привыкну лгать.

— Не стоит упрекать себя, если это пойдет всем на пользу. И не бойтесь, вы никогда к этому не привыкнете.

— Сначала я избавлюсь от того, что больше всего меня гнетет. Напишу Жану, что не жду ребенка… и постараюсь объяснить, почему я его обманула.

— Будет удивительно, если он не поймет. А потом, когда дело будет сделано, я сама отвезу вас в Комбер.

Золотистые глаза Гортензии вспыхнули от радости.

Она знала, что подруга всегда найдет выход из самого трудного положения.

— Итак? — спросила графиня Морозини. — Едем вместе?

Гортензия быстро наклонилась, взяла со стола графин с вином, плеснула немного в свой бокал и с горячностью, свойственной молодости, бросающейся в увлекательное приключение, провозгласила:

— Мы уезжаем вместе, Фелисия! И да поможет нам бог! Да здравствует император!