Наталья Павлищева - Янычары. «Великолепный век» продолжается!

– Накшидиль, забудь все, что я тебе вчера говорила, и никогда об этом не вспоминай. Это было помрачение рассудка, навеянное колдовскими чарами. Я сама шага не сделаю против Повелителя и тебе не позволю. Попрошу Повелителя подарить тебя Селиму, он ждет тебя. Надеюсь, вы будете счастливы.

Девушка в ответ покачала головой:

– Не нужно ничего. Я была у султана…

– Что ты сделала?! Ты?.. – Михришах Султан буквально задохнулась от ужаса, она решила, что Накшидиль пересказала Абдул-Хамиду вчерашний разговор.

– Я была на ложе у Повелителя. Он выпустит шехзаде Селима и назовет его первым наследником престола, но не потому, что я просила, сам так давно решил.

На мгновение установилась полная тишина. Давно Михришах Султан не чувствовала себя такой растерянной. Она не знала не только что делать, но даже что думать! Мысли метались, как мыши, застигнутые кошкой. Почему же тогда ее саму еще не схватили и не предали смерти? Султан не поверил девчонке? Или выбирает способ казни, чтобы все надолго запомнили?

Эме спокойно выдержала обжигающий взгляд глаз-угольев, губы чуть тронула улыбка:

– Я забыла о ваших словах, Михришах Султан. Шехзаде будет следующим султаном, как только будет готов к этому. Повелитель не держится за трон, просто понимает, что шехзаде еще нужно подготовиться. Османская империя в трудном положении, и взваливать сейчас все на нового султана нечестно. Повелитель болен и долго не проживет, Селим еще успеет побыть султаном…

– Ты… говорила ему что-то обо мне?

– Нет, мы вообще не разговаривали.

– Откуда же ты знаешь о его намерениях и болезни?

– Повелитель просил вам передать.

– Ты что-то все же говорила обо мне?!

– Нет, – замотала головой Эме, – не говорила. Он сам все знает. Повелитель просто сказал, что сделает шехзаде Селима наследником и уступит ему трон, когда будет знать, что шехзаде готов к этому.

Михришах Султан сидела, прижав пальцы к вискам, и пыталась осознать услышанное. Сама Эме перестала для султанши существовать, став икбал султана, она не могла принадлежать Селиму, а своими поступками показала, что пытается стать независимой от султанши. В другой ситуации Михришах Султан быстро показала бы строптивой девчонке, что побывать в постели Повелителя вовсе не значит стать хозяйкой положения, уничтожить неопытную нахалку не так трудно, но сейчас султаншу интересовала только фраза Эме о том, что султан болен.

Потому и разрывалась Михришах Султан между желанием уехать в имение подальше от опасностей Стамбула и оттуда начать новый поход за троном для сына и опасением, что если уедет, то пропустит в Стамбуле все самое главное.

Нет, Селим сам не справится, если будет нужно проявить жесткую волю и даже пойти на преступление. А если с султаном что-то случится, то будет важен не только день – каждый час.

Это означало, что она должна остаться в Стамбуле!

Теперь Михришах Султан радовалась, что Повелитель занят, нелепо было бы попросить разрешение удалиться и после этого просить разрешение остаться. Проклятое положение, когда есть кто-то выше тебя, когда ты не можешь сделать шага без согласия султана! Простые жены купцов и то свободней!

Михришах мысленно была уже далеко от Эме, она досадовала, что выдала Эсме Султан свои намерения. Вдруг сестра расскажет брату о них?

Чтобы обдумать все, следовало поторопиться в свои покои, что Михришах Султан и сделала.

Эме была удивлена такой поспешностью:

– Что это с ней, Далал?

– Своим поступком ты изменила положение сил, султанше надо придумать, как использовать нынешнее в свою пользу.

– Равновесие, – невольно поправила Эме.

– Что?

– Равновесие сил.

– А… это все равно.

– И какое же оно сейчас?

– Хочешь знать? – усмехнулась Далал. – Слушай внимательно. Ты сказала, что султан болен, а Селим может быть назван главным наследником?

Далее Эме услышала все, о чем размышляла и Михришах Султан.

– И это из-за одного слова «болен»?!

– Накшидиль, ты в гареме, ты в Топкапы, ты совсем рядом с троном. Здесь каждое слово и взгляд могут многое значить. Привыкай, здесь ничего не бывает просто так и ничего нельзя сказать, не подумав десять раз. Вот зачем ты сказала Михришах Султан, что Повелитель болен?

– Он сам велел это сделать.

Далал недоверчиво помолчала, но потом вздохнула:

– Будь осторожней, ты можешь навлечь беду на себя и своего будущего сына.

– И ты о будущем сыне.

Далал чуть помаялась, а потом шепотом сообщила:

– Была я у Каратан…

– У кого?

– Гадалка есть такая, к ней и Михришах Султан ходила тоже.

– Что ж та гадалка не предупредила султаншу, что ее сына в Клетку посадят?

– Может, и предупредила! А о тебе сказала, что ты будешь правительницей Востока, и твой сын будет правителем, и внук тоже.

Эме вспомнила гадалку с Мартиники, усмехнулась:

– Мне уже однажды это предсказывали.

– Кто?!

– Гадалка еще дома, на Мартинике. Мне сказала это же, а моей подруге сказала, что та будет правительницей Запада.

Сказала и подумала, что для исполнения этого пророчества Роз-Мари-Жозефе придется выйти замуж за какого-нибудь губернатора Западных территорий.

– Не знаю, как твои гадалки, но Каратан еще ни разу не ошиблась. Она предсказала Абдул-Хамиду, что тот станет султаном, вот Михришах Султан и помогала ему в Клетке, книги передавала, нал… Ладно, это неважно.

– Повелитель тоже обращался к гадалке?

– Не-ет… спрашивала Михришах Султан. Она ездила к Каратан, та и сказала. Что ты родишь султану сына и станешь кадиной.

– Кадина не правительница.

– Но ведь твой сын станет Повелителем, значит, ты будешь валиде Повелителя. Это уже правительница.

– Ой, Далал… разве можно загадывать так далеко? В гареме опасно, не знаешь, доживешь ли до следующей луны.

– Это хорошо, что ты понимаешь опасность. Что сказал Повелитель, когда он тебя позовет?

– Чтобы вечером пришла.

– Так что ж мы сидим?! В хамам!

Михришах Султан едва успела вернуться в свои покои во дворце, как за ней прислали от Абдул-Хамида. Явуз склонился с лицом, застывшим, словно маска:

– Султанша, Повелитель примет вас.

Разве могла она теперь отказаться? Конечно, нет, пришлось идти.

– Повелитель, пришла Михришах Султан, – склонился перед Абдул-Хамидом Махмуд-бей.

У Михришах мелькнула мысль о том, как он умудряется быть одновременно везде и рядом с султаном.

– Входи, Михришах Султан, – поднялся навстречу невестке Абдул-Хамид. – Эсме Султан сказала, что ты хочешь уехать в Дидимотику. Почему? Что-то не так в Старом дворце?

Мысленно послав тысячу проклятий султанской сестре, Михришах горестно покачала головой:

– Мой Повелитель, я очень хотела бы навестить наши любимые с Мустафой места, чтобы вспомнить нашу любовь и счастье, которое мы испытывали там после рождения сына…