Элла Дэниелс - Герой ее романа

– Ах, Маркус… – Дани потянулась к его лицу, но он, распахнув глаза, в страхе отшатнулся.

Дани же нахмурилась и снова к нему подошла. Он опять отступил и замер, прижавшись спиной к стене. Бежать было некуда, и он судорожно сглотнул, когда рука ее вновь приблизилась к его лицу.

Стиснув зубы, он приготовился к ее прикосновению. Приготовился к тому, что Дани отвергнет его. И тут прохладные нежные пальцы дотронулись до его щеки, а потом медленно заскользили по рассекавшему бровь шраму. Но вместо того чтобы отдернуть руку, Дани вдруг схватила его за рубашку, привлекла к себе и тихо прошептала:

– Знаешь, этот шрам у твоего глаза…

Он молча кивнул, ожидая продолжения.

– Он делает тебя очаровательным, Маркус.

Маркус уставился на нее в изумлении, а она с ласковой улыбкой добавила:

– Он придает тебе вид… совершенно дьявольский – вид, которому невозможно противостоять.

Маркус в растерянности заморгал. «Она сошла с ума», – промелькнуло у него. И ему вдруг почудилось, что он вот-вот задохнется.

– А вот этот… – Она провела по самому страшному шраму, и в голосе ее прозвучала боль. – Он, должно быть, причинил тебе ужасные страдания. Ты всегда стараешься спрятать его от меня.

Дани приподнялась на цыпочки и нежно провела губами по жуткому шраму. Маркус вздрогнул, словно обожженный прикосновением ее губ.

– Ты должен гордиться им, – прошептала она. – Потому что ты получил его, спасая свою сестру.

Внезапно все в мире изменилось – как будто перевернулось с ног на голову. Его всю жизнь избегали и проклинали, называли «уродливым животным», а эта крохотная женщина почему-то видит его другим. Для нее он не Зверь, а герой.

– А этот… – От ее шепота закипала кровь. – Тот, который пересекает подбородок… – Дани провела по нему пальцем, и кончик ее пальца остановился в центре его губы. – Этот шрам – мой самый любимый, потому что от него появляется чудесная ямочка, когда ты улыбаешься. А твоя улыбка… О, она необычная и удивительная. – Дани снова приподнялась на цыпочках и прижалась губами к этой отметине.

Тут Маркус нерешительно обнял ее и привлек к себе. Из самой глубины его сердца вырвался глухой стон.

– Я люблю тебя, Дани, – пробормотал он снова, теперь уже гораздо увереннее, чем раньше. «Но как же сделать ее своей?» – спрашивал он себя.

Она улыбнулась ему и тихо сказала:

– А я люблю тебя, Маркус.

Сердце его радостно подпрыгнуло в груди, – но все же он не понимал, как Дани могла любить его. Однако он не станет сомневаться!

– Дани!.. – воскликнул он и тут же впился страстным поцелуем в ее губы, еще крепче прижимая к себе.

Дани глухо застонала, и ее тело обмякло в его объятиях; соски же, прижатые к его груди, напряглись и отвердели.

А Маркус все целовал ее и целовал, ликуя от сознания, что она, эта чудесная женщина, хотела отдаться ему, хотела принадлежать ему.

И все же одна назойливая и крайне неприятная мысль не давала ему покоя. Он знал, что, если возьмет то, что она ему предлагала, он тем самым разрушит ее шансы на благополучную и спокойную жизнь.

Невольно вздохнув, он подхватил Дани на руки, осторожно опустил на кровать и сел с ней рядом.

– Малышка, мы не должны это делать. Даже если твой жених тебе не подходит, ты, конечно же, найдешь кого-нибудь еще. Со мной ты не будешь счастлива. А я больше всего на свете желаю тебе счастья.

– Но я хочу этого, Маркус! Я хочу тебя! Хочу, чтобы ночь была нашей. Мы могли бы притвориться, что в эту ночь не существует ничего, кроме этой комнаты и нас с тобой.

– Но я… Дани, ты совершенно уверена, что хочешь этого? Ведь назад дороги не будет.

– Да, знаю. Маркус, пожалуйста… – прошептала она. – Пожалуйста, останься со мной.

Он сомневался только мгновение, прежде чем окончательно сдаться. Черт побери его отца! Черт побери ее поклонника, Каро и Джинни! Черт побери их всех! Он воспользуется своим шансом, и если это – только на день, то он будет доволен и этим. Дани хочет его, хочет отдаться ему, и он ее не отвергнет.

Страстно целуя ее, Маркус дрожащими руками долго боролся с ее корсетом, затем, наконец, его руки скользнули ей под платье, и он почувствовал, как стучало ее сердце – стучало в такт его сердцу. Нежные выпуклости ее грудей согревали ладони, и он, склонившись над ней, принялся покрывать их поцелуями, прерывистое дыхание Дани звучало у него в ушах чудеснейшей музыкой. Когда же он приподнял повыше ее сорочку, открывая треугольник темных завитков, из горла его вырвалось хриплое рычание – желание, казалось, сжигало его.

Он должен был ее получить, и резкая боль в боку никак его не остановит. Его трясло от желания быть с ней, обладать ею.

Сжав зубы, Маркус постарался успокоиться. Он должен был доказать ей, что она не ошиблась, выбрав его.

И теперь он уже раздевал Дани нарочито медленно, лаская ее взглядом, любуясь ею.

– Твои волосы… – пробормотал он, расплетая ее косу и превращая чудесные пряди в сияющий водопад.

Она помотала головой, и волосы волнами улеглись вокруг ее плеч; они блестели в солнечных лучах, лившихся в окно. Маркус сжал один локон пальцами и пробормотал:

– Такие мягкие…

Дани ласково ему улыбнулась и прошептала:

– Маркус, чего же ты ждешь?

Ее пальцы вцепились в его рубашку.

Он заглянул ей в глаза. Они были полны желания.

– Маркус, что же ты?.. – повторила она.

И тут он понял: Дани хотела, чтобы он снял рубашку. Однако… Он чуть отодвинулся, внезапно почувствовав себя как невинная девица, не способная справиться с нервозностью. Дани ведь видела его обнаженного только один раз – когда вломилась к нему без стука. Тогда она испытала шок, – и что если и сейчас ей станет противно? Такого он, возможно, не вынесет.

Но Дани, казалось, поняла его опасения. Ласково улыбнувшись, она сказала:

– Они меня не побеспокоят, Маркус. Твои шрамы – знак твоей силы.

Он внимательно посмотрел на нее, не в силах поверить ей. Но все же стащил с себя рубашку, стараясь не дотрагиваться до больного бока, затем снял и штаны, после чего осторожно толкнул Дани на постель и устроился между ее ног.

Ее светло-карие глаза вспыхнули желанием, когда он склонился над ней. И она тихонько застонала, когда он стал ласкать ее груди. Внезапно на губах его появилась лукавая улыбка, и Дани, заметив это, спросила:

– Что ты задумал?

– Нечто дьявольски ужасное.

Он захватил своей огромной ручищей обе ее руки и прижал их к подушке над ее головой, затем свободной рукой принялся ласкать ее лоно, одновременно покрывая поцелуями груди.

Губы его кружили вокруг отвердевших бутонов, а Дани со стонами извивалась под ним. Ухмыляясь, он легонько прикусил один из сосков, и она, не выдержав, воскликнула:

– О, Маркус!..