Элизабет Хойт - Скандальные наслаждения

По переулку осторожно пробиралась Геро. Она шла прямо к ним, в самую гущу схватки. А с ней только лакей с фонарем в одной руке и с пистолетом, опущенным вниз дулом, — в другой.

— Боже, — выдохнул Гриффин.

Уэйкфилд оглянулся через плечо.

— Что, черт возьми, здесь делает моя сестра, Рединг?

Никогда прежде ни перед кем Мэндевилл не стоял на коленях. Он смотрел на Лавинию и понимал, как униженно выглядит, но он ведь просит ее руки, так что это вполне уместно. Он был в полном отчаянии, потому что если Лавиния его покинет, то у него не останется ничего. Попроси она его, он полз бы за ней на животе.

Она хоть понимает, в каком он ужасающем положении?

Ее карие глаза заблестели от слез.

— Томас, ты же знаешь, что не можешь на мне жениться. Ты повторял мне это много раз.

Она хотела отвернуться, но он мгновенно вскочил, схватил ее руку и не выпускал из своих ладоней.

— Лавиния, я говорил тебе это, но я лгал. И тебе лгал, и себе. Я могу жениться на тебе.

— А как же Энн? Как же твои страхи, что тебя предадут?

Постыдная паника охватила его.

— Эти страхи не имеют значения.

— Имеют. — Она глубоко вздохнула. — Энн предала тебя, и это было отвратительно. И с тех пор ты больше не доверял женщинам. Я не могу жить в постоянном страхе, что ты неправильно что-нибудь поймешь.

— Нет! — Мэндевилл закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки, чтобы его мольба звучала убедительнее. — Признаю, я был скотиной, сомневаясь в тебе. Ты ни разу не обманула меня, когда мы были вместе. И это не ты, кто нашел кого-то еще. Это я.

— Но…

— Нет-нет, выслушай меня. — Он стиснул ей руки. — Я знаю, что я трудный человек. Гриффин клялся мне, что он не соблазнял Энн, а я отказывался ему верить. Пожалуйста, пожалуйста, Лавиния, поверь мне. Позволь мне доказать, что я могу измениться.

Она качала головой, чтобы смахнуть слезы.

— А как же парламент? А титул маркиза?

— Неужели ты не понимаешь? — Он искал нужные слова. Он, известный своим красноречием в палате лордов. — Ничто из этого не имеет значения. Без тебя я тень человека, пылинка. Парламент, даже титул маркиза обойдутся без меня, а вот я не смогу обойтись без тебя.

Она ахнула.

— Я люблю тебя, Лавиния, — молил он, доведенный до полного отчаяния. — Это никогда не изменится, потому что я уже пытался освободиться от любви к тебе и не смог. Я люблю тебя и хочу на тебе жениться. Ты выйдешь за меня?

— Томас! — Лавиния и смеялась, и плакала. Глаза у нее покраснели, на щеках выступили пятна, но при этом она казалась ему самой прекрасной женщиной на свете. — Да, я выйду за тебя.

Как только Геро увидела Гриффина около сидевшего в седле Максимуса, она побежала к ним. Оба находились в самой гуще страшной схватки, но она видела только их двоих, освещенных мерцающими факелами. Великий боже! Неужели брат собирается убить ее возлюбленного?

— Миледи! — закричал Джордж, отразив удар толстой палки. — Пожалуйста, миледи!

Гриффин нырнул под лошадь Максимуса. Он оттолкнул человека, преградившего ему путь, проткнул другого саблей, кулаком свалил третьего. И при этом не упускал из виду Геро. Его зеленые глаза горели диким огнем. Он добрался до нее как раз в тот момент, когда Джордж, издав крик, выстрелил из пистолета.

Геро вздрогнула, увидев, как окровавленный человек упал Джорджу под ноги.

Но тут ее схватили за плечи и обняли — на нее был устремлен яростный взгляд Гриффина. Он потерял парик, у него на лбу кровоточила рана, правая щека в крови, а правый глаз среди запекшийся крови сверкает как у дьявола.

Она едва не лишилась чувств от облегчения — он жив и цел. Слава богу, она успела вовремя. Слава богу, ей не придется провести остаток жизни, оплакивая его. Слава богу…

Тут Гриффин закричал:

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь, глупая женщина?

Она заморгала.

— Я битый час ехала из Лондона, чтобы добраться до тебя!

— Я велел тебе никогда не появляться одной в Сент-Джайлзе! — Гриффин тряхнул ее.

— Я была с Джорджем…

— С Джорджем! С единственным лакеем! И ночью! Ты совсем лишилась ума?

Она вздернула подбородок:

— Я приехала спасти тебя… хам ты эдакий!

Глаза наполнились слезами от унижения и обиды. Она вырвалась из его рук и хотела убежать.

Гриффин пробормотал жуткое ругательство и, схватив сзади, не пустил, развернул к себе и припал к ее рту горячим, злым поцелуем.

Геро была рада — как же она была рада! — что он цел, пусть и груб с ней. Она разомкнула губы, обвила его руками за шею так крепко, что чуть не задушила. Все исчезло, она ничего не видела и не слышала, были только они двое, одни в своем — их — мире. Удары сердца громким стуком отдавались у нее в ушах. Его кожа пахла порохом и потом, и от этого резкого, кисловатого запаха он казался еще более живым. Геро слизала свои слезы с его губ — слезы радости.

— Геро, — простонал он.

— Гриффин, — вздохнула она.

— Господи, — с отвращением пробормотал кто-то рядом.

Гриффин поднял голову, не отрывая от нее своих изумрудных глаз.

— Уйдите, Уэйкфилд.

Геро оглянулась и увидела брата, который все еще сидел на своей черной лошади и с неодобрением смотрел на них сверху вниз.

— Ты не можешь его забрать! — крикнула Геро и вцепилась в широкие плечи Гриффина. Максимус едва ли сможет арестовать Гриффина, если она крепко к нему прижмется.

— Он меня не арестует, — высокомерно, как всегда, заявил Гриффин, глядя на герцога. — Не арестует, если ты выйдешь за меня.

— Вы шантажируете мою сестру? — гаркнул Уэйкфилд.

— Если придется, то — да. — Гриффин перевел взгляд на Геро, и то, что она прочитала в его глазах, наполнило ее сердце счастьем. — Я способен на все что угодно, лишь бы жениться на тебе, Геро.

Она ласково погладила его по скуле — единственному месту на нем, не покрытому кровью, — дрожащими пальцами.

— Тебе не придется меня шантажировать, чтобы я вышла за тебя замуж. Я люблю тебя.

Глаза Гриффина зажглись, и он крепче обнял ее.

— Ты действительно это сказала? Ты выйдешь за меня?

— С радостью, — выдохнула она.

Он наклонил голову и поцеловал ее. Геро не успела раскрыть губы, как он вдруг рывком отпрянул, услыхав крик:

— Милорд! — К Максимусу подбежал солдат. — К западу отсюда беспорядки. Послать за подкреплением?

Геро пришла в ужас.

— Там же приют!

Гриффин кивнул, огляделся и громко крикнул:

— Дидл!

Камердинер Гриффина вырос как из-под земли. Волосы у него стояли дыбом, одна рука в крови, но держался он прямо.

— Да, милорд?

— Люди Викария попались на наживку? — загадочно спросил у него Гриффин.

Максимус нахмурился.

— В чем дело?

Дидл расплылся в широкой улыбке.

— Его люди внутри, а наши — снаружи, милорд.

— Тогда начинай, — приказал Гриффин.