Элизабет Хойт - Герцог полуночи

— Он умирает, — прошептала Артемис с дрожью в голосе. — Я получила письмо только около полудня, потому что Пенелопа не сочла его достаточно важным, чтобы отдать мне раньше. Аполло умирает… в этой проклятой тюрьме.

Сжав зубы, Максимус всматривался в ее лицо.

— Но у меня нет наготове экипажа, чтобы вы тотчас же могли выехать в Лондон. К тому же дороги…

Она отвесила ему звонкую пощечину и прошипела:

— Нет, это вы должны поехать в Лондон. Вы должны освободить его. Вы должны спасти моего брата, потому что если вы этого не сделаете, то клянусь, я погублю и вас, и все ваше…

— Сучка, — буркнул он. И впился поцелуем в ее губы.

Но в поцелуе не было ни капли нежности, он набросился на ее губы как мародер — грубо и требовательно. Что ж, если прежде она считала его холодным, как лед, то теперь этот лед растаял от огня его ненависти.

И все же в этом поцелуе было нечто такое… Артемис не могла бы сказать, что именно, но чувствовала, что трепещет в его объятиях. А он крепко прижимал ее к себе, и при каждом вдохе Артемис ее груди упирались в его жилет. Да, он не был нежным и совсем не был романтичным, но, несмотря на это, она чуть не лишилась сознания, чуть не сдалась под натиском его ярости, чуть не забыла обо всем на свете, — но все-таки вовремя вспомнила о брате, который нуждался в ней.

Тяжело дыша и стараясь подобрать слова, она попыталась отстраниться, но герцог крепко сжимал ее плечи, не отпуская далеко от себя.

— Я ничего не должен делать по вашему приказанию, мисс Грейвс, — проговорил он, глядя ей в глаза. — Я герцог, а не ваша комнатная собачонка.

— А я здесь и сейчас — Артемида, а не мисс Грейвс, — объявила она. — И вы будете делать то, что я говорю. Потому что если нет… то я тогда постараюсь… сделать так, что вы станете посмешищем всего Лондона, и вам придется навсегда покинуть Англию.

Глаза его вспыхнули от ярости, и на какое-то мгновение у Артемис возникла уверенность, что он ее сейчас убьет. Но герцог просто грубо встряхнул ее, так что кружевная косынка соскользнула на землю.

— Прекратите требовать… Вы, мисс Грейвс, не имеете на это права.

Ее грудь пронзила боль — такая острая и такая холодная, что на долю секунды ей показалось, что он нанес удар кинжалом, а не словами. И в тот же миг Артемис почувствовала, что глаза ее наполняются слезами, а губы дрожат.

Аполло умирает…

— Пожалуйста, Максимус, прошу вас, — прошептала она. — Я больше не буду выводить вас из себя. Буду оставаться в стороне и всегда ходить в чулках и туфлях. И я больше никогда не зайду в ваш пруд, никогда больше не побеспокою вас — только, пожалуйста, умоляю вас, спасите моего брата.

Тут герцог молча отстранился от нее, посмотрел в глаза столь пристально, что она невольно зажмурилась. По-прежнему слышался голос Скарборо, продолжавшего где-то в развалинах рассказывать свои глупые истории. И слышались звонкие птичьи трели, слышался шелест вековых деревьев… Но она не слышала… его.

Возможно, герцога уже не было с ней рядом. Или же он был просто плодом ее воображения.

Артемис в панике открыла глаза.

Максимус смотрел на нее с совершенно непроницаемым выражением — как будто лицо было вытесано из холодного камня. Да, лицо его оставалось совершенно бесстрастным, но глаза… В них горел неистовый огонь, и Артемис, увидев этот огонь, тотчас же поняла: сейчас решится судьба ее брата.

Богиня никогда не должна умолять — эта мысль, простая и ясная, полностью владела сознанием Максимуса. А все остальное — его титул и прочее, — все это казалось чем-то совершенно незначительным.

Все еще ощущая вкус ее губ, он кивнул и произнес:

— Хорошо.

Артемис в растерянности заморгала.

— Что? — ей казалось, что она ослышалась.

— Я это сделаю. — Он повернулся и пошел к развалинам, уже составляя план действий.

Внезапно плеча его коснулись пальцы Артемис.

— Так вы вызволите его из Бедлама?

— Да.

Возможно, он принял это решение еще в тот момент, когда увидел у нее в глазах слезы. У него оказалось слабое место, недостаток, возможно, более страшный, чем ахиллесова пята: он не смог вынести вида ее слез.

Но сейчас ее глаза сияли — словно он достал ей с неба луну.

— Благодарю вас, — прошептала она.

Герцог молча кивнул и зашагал в направлении Пелема — чтобы не задержаться и снова не поддаться соблазну ее губ. Когда же он вышел из рощи на солнечный свет, то почти удивился при виде своих гостей. Его разговор с Артемис — наедине, в лесу — казался похожим на путешествие в какой-то другой мир, длившееся, по крайней мере, несколько дней, хотя в реальности они уединились всего лишь на несколько минут.

— Максимус! — Батильда взглянула на него, насупив брови. — Леди Пенелопа спрашивала, можешь ли ты показать нам и само знаменитое аббатство. Скарборо рассказывал, что много веков назад одна бедная девушка заточила себя в нем.

— Не сейчас, — бросил он, проходя мимо пожилой леди.

— Ваша светлость!.. — Когда Батильда говорила с ним таким тоном и обращалась к нему в соответствии с его титулом, Максимус никогда не оставлял ее без внимания.

— Да, слушаю. — Он остановился и повернулся к ней.

— Максимус, что с тобой? — хмурясь, зашептала пожилая дама. — Я знаю, что леди Оулдершо и миссис Джиллетт последние пять минут шептались только о тебе и мисс Грейвс. И даже леди Пенелопа, должно быть, удивлялась… О чем таком ты можешь говорить с ее компаньонкой, что для этого надо тащить бедную женщину в лес? — Батильда сделала глубокий вдох. — Максимус, ты сейчас на грани скандала.

— Значит, очень хорошо, что у меня есть причина уехать в Лондон, — ответил герцог. — Я получил важное известие. Дело безотлагательное.

— Какое?..

Но у него не было времени на дальнейшие нелепые оправдания. Если брат Артемис действительно умирал, он должен был как можно быстрее добраться до Лондона и до Бедлама — до того, как молодой человек погибнет.

Эта мысль заставила его пуститься бегом, как только он скрылся с глаз гостей, сидевших у аббатства. Добравшись, наконец, до Пелема, Максимус тяжело дышал от быстрого бега. Первым делом он прошел в конюшню, чтобы распорядиться насчет лошадей, потом побежал в дом и нисколько не удивился, увидев Крейвена, встретившего его на верхней площадке лестницы.

— Ваша светлость, кажется, запыхались. Очень надеюсь, что за вами не гонится чересчур настойчивая наследница?

— Соберите небольшую сумку, Крейвен, — распорядился Максимус. — Мы отправляемся в Лондон, чтобы помочь опасному безумцу сбежать из Бедлама.