Бертрис Смолл - Память любви

Позвонив в колокольчик, она велела монахине позвать Ронуин. Увидев дочь, принц изумился. Одетая в изящное голубое платье с длинными узкими рукавами, подпоясанное крученой золотой тесьмой, она казалась неземным видением. Золотистые волосы немного отросли, и доходили почти до плеч. На голове красовался венок из живых цветов. Девушка поклонилась сначала тетке, потом отцу.

— Посылали за мной, госпожа аббатиса?

— Твой отец хотел увидеть тебя перед отъездом, — объяснила Гуинллиан.

— Она говорит по-норманнски! — возбужденно воскликнул ап-Граффид.

— Я учусь, господин мой. Мне сказали, что англичане часто говорят на нем, хотя у них есть и другой язык.

— Но ты учишь тот, на котором объясняется знать. Поразительное превращение! Сестра, ты уверена, что она не готова к отъезду?

— Нет, Ллуэлин, конечно, пока рано. Не стоит так спешить. Нам еще многое предстоит сделать, не говоря уж о недошитых платьях. До весны и речи быть не может о ее отъезде.

Приезжай ко дню рождения дочери, если, разумеется, она вдруг не решит стать одной из нас, — пошутила аббатиса.

— Не дай Бог! — воскликнул принц.

Ронуин рассмеялась:

— Не бойтесь, господин мой, та жизнь, которую ведет моя тетя, — не для меня. Когда вернетесь в апреле, исполню вашу волю.

— Попрощайся, Ронуин, и можешь идти, — велела аббатиса.

— Прощайте, господин, — промолвила девушка и с поклоном удалилась.

— Она ни разу не назвала тебя отцом, — заметила Гуинллиан.

— В отличие от парнишки Ронуин считает меня виновным в смерти матери. Она никогда не любила меня, сестра, и, как все дети, хотела, чтобы мать уделяла внимание только ей. Каждый раз, когда я навещал мою прекрасную Валу, девочка смотрела на меня волчонком. С годами ничего не изменилось, но это не важно. Главное, чтобы она почитала и слушалась меня.

— Не знаю как насчет почтения, но она верна слову.

Ронуин не подведет тебя, и если нарожает своему лорду много детей, тот со временем полюбит ее. Поддержка мужа будет необходима ей, когда Англия и Уэльс вновь станут врагами, что, несомненно, произойдет рано или поздно.

— Такова ее судьба. Мне же предназначено иное, более важное, — задумчиво сказал Ллуэлин. — А теперь, сестра, мне пора. Вот, возьми это. — Он положил ей на колени два кожаных мешочка. — Здесь плата за обучение моей дочери.

Я доволен успехами Ронуин, но, когда вернусь, ожидаю увидеть настоящее чудо.

— И ты его увидишь, — пообещала Гуинллиан.

— Знаю. Ты всегда выполняла обещания, сестрица, и я благодарю тебя за это, невзирая на то что полностью разорен.

— Не жалуйся, Ллуэлин, — рассмеялась она. — Дешево, да гнило — слышал такую поговорку? Доброго тебе пути.

Наступила зима, устлавшая снегом холмы. С дальних пастбищ приведи овец и по ночам держали в загонах, чтобы уберечь от волков. Ронуин с удивлением узнала, что зима — время празднеств. В конце ноября отметили день Святой Екатерины, потом других святых, и так шло до самого Рождества — дня, когда, как объяснили Ронуин, родился Иисус, сын Божий, сошедший на землю во искупление грехов людских. Ронуин находила утешение в христианстве, считая подвиг сына Божьего, принявшего смерть за людей, благородным и великодушным. Аббатиса улыбнулась, когда Ронуин сказала ей об этом.

Аббатиса отдала распоряжение окрестить племянницу в день Рождества.

Двенадцатая ночь возвестила об окончании праздников.

Ронуин снова с усердием принялась за работу и постепенно начала понимать, что острый ум может быть таким же беспощадным и грозным оружием, как меч. Теперь она перешла под крылышко сестры Рэн, под внешностью пухленького херувимчика которой скрывались незаурядные способности широко образованной для своего времени женщины. Если верить сплетням Элен и Арлейс, когда-то она была любовницей могущественного лорда, одевалась мужчиной и посещала университет.

— Ты сообразительна, Ронуин, — похвалила дочку принца после первого же занятия сестра Рэн. — Твои разум и рассудительность прослужат тебе куда дольше, чем красивое тело. Именно так я и удерживала своего повелителя до самой его смерти.

— Значит, слухи правдивы? — удивилась Ронуин, пораженная тем, что монахиня признается в греховной жизни.

— Разумеется, — рассмеялась сестра Рэн. — Да я никогда и не делала из этого тайны, дитя мое. Когда-то я любила и была любима. И всегда оставалась верна ему, как и он мне.

— Но он имел жену, — напомнила Ронуин.

— Да. Леди Арлетт была женщиной доброй и хорошей, принесла в приданое плодородные земли, родила здоровых детей, воспитала их в послушании и уважении к отцу. Лорд относился к ней с огромным уважением, был предан супруге, хотя содержал при этом меня. Когда он умер, мы вместе обмыли его тело и зашили саван. Теперь она — одна из благодетельниц Аббатства милосердия.

— Значит, мужчина способен любить не одну женщину, — задумчиво вздохнула Ронуин. — Этого я не знала.

Думала, что после произнесения обетов мужчина и женщина навеки связаны и не имеют права смотреть ни на кого другого.

— Так бывает, но не всегда, — пояснила сестра Рэн. — Но мы здесь, дитя мое, не для того, чтобы обсуждать мои прошлые грехи. Ты усвоила норманнский и латынь. Научилась писать и читать, хотя иногда теряешь терпение, выводя буквы. Представляешь, как вести хозяйство, хотя отнюдь не блистаешь в этой области. Но аббатиса считает, что ты способна на большее, поэтому и прислала тебя ко мне. Мы станем изучать риторику, логику, музыку, арифметику и астрономию. Я помогу тебе стать опорой мужу.

Даже когда ему надоест твое юное тело, он будет помнить, что твой ум для него неоценим. Ты обретешь удовлетворение, помогая мужу улучшить жизнь — как вашу, так и ваших детей, Ронуин.

— Значит, супружеская любовь не длится долго, — заметила девушка.

— Если она есть вообще. И не ошибись, не прими за любовь обычную похоть, — предостерегла монахиня.

— А в чем разница? Как отличить одно от другого? — удивилась девушка.

— Превосходно! — одобрила сестра Рэн. — Ты мыслишь!

Аббатиса правильно сделала, послав тебя ко мне. Похоть — это когда люди жаждут телесного слияния, и только. Любовь же — страстное желание не только завладеть телом предмета твоих чувств, но и душой, мыслями — словом, всем. Стать единым целым с возлюбленным. Без него ты грустишь, страдаешь, а при одном звуке его голоса сердце колотится как сумасшедшее. Ты ставишь его интересы выше своих, потому что желаешь ему счастья. Ах, дитя мое, очень сложно объяснить, что такое любовь. Но ты узнаешь, когда она поразит тебя, и поймешь, оказавшись рядом с возлюбленным, чем отличается любовь от вожделения.

— Я ничего не знаю ни о том, ни о другом, — вздохнула Ронуин. — Нас с братом воспитывали воины Ситрола. Но когда я стала старше, молодые люди часто пытались прикоснуться к моей груди и поцеловать. Я отбивалась как могла, а потом их пороли за дерзость. Это и была похоть?