Бертрис Смолл - Память любви

Солнце показалось над линией горизонта. Ап-Граффид вернулся в домик и разбудил детей. Они вместе прикончили все, что осталось из еды, и Ллуэлин дал малышам по глотку вина из бурдюка. Глинн закашлялся, а Ронуин с удовольствием проглотила напиток.

— Значит, тебе вино нравится, — усмехнулся отец.

— Очень, — кивнула девочка.

— Ты собрала все, что хочешь взять с собой?

— Не так уж много у нас вещей, — пожала плечами она. — Я все сложила в мамину шаль. — Она протянула отцу небольшой, не слишком аккуратный, но туго затянутый узелок.

— Возьми брата и уходи, — приказал он. — Я сейчас буду.

— Что ты задумал? — встрепенулась девочка. Взгляды их скрестились.

— Сожгу лачугу, — пояснил он, но, к его удивлению, Ронуин не стала возражать. Наоборот, она молча кивнула и выполнила приказ. Ап-Граффид коротко рассмеялся. Вала была сама нежность и покорность. Сладость и пряные ароматы. Зато их дочь — крепкий орешек. Такую не согнешь!

Вся в отца.

Тяжело вздохнув, он взял заранее приготовленный камышовый факел и сунул в очаг. Когда коричневые бархатистые головки разгорелись, он обошел маленький домик, поджигая все, что могло гореть, а ступив за порог, бросил сноп камыша на пол. Все трое подождали, пока от домика остались лишь пылающие угли.

— Теперь в путь, — приказал ап-Граффид. Подойдя к стреноженному коню, он взялся за поводья. — Ронуин, ты сядешь позади меня, а Глинн устроится спереди. — Заметив в глазах мальчика ужас, Ллуэлин поспешил успокоить его:

— Я понимаю, Глинн, ты впервые сидишь на таком чудовище.

Но Адден — хорошо объезженная скотинка, он не причинит тебе вреда. Когда-нибудь я позабочусь о том, чтобы у тебя был такой же жеребец. Возможно, от Аддена. Как тебе это понравится? — Он вскочил в седло и крепко обнял сына.

— Очень понравится, па, — прошептал тот, и голосок, хотя и тихий, больше не дрожал. Значит, парнишка не боится.

Ап-Граффид перегнулся и, подхватив дочь, посадил себе за спину.

— Обними меня, девочка, — приказал он и, почувствовав, как обвились вокруг пояса тонкие ручонки, тронул Аддена.

— Куда мы едем? — поинтересовалась Ронуин.

Ап-Граффид задумался.

— В Ситрол. Эта крепость принадлежит мне. Отсюда до нее с полдня езды.

Они скакали все утро. Собаки мчались рядом, не отставая ни на шаг. Время от времени Ллуэлин спрашивал, не хотят ли дети отдохнуть, но те неизменно отказывались.

Приятно, что они не нытики. Пока их можно оставить в Ситроле, но что потом? Нужно время, чтобы хорошенько обдумать их судьбу, ведь ему и в голову не приходило, что отныне он станет их единственным защитником. Воспитывать детей — обязанность матери, но теперь Ронуин и Глинн сироты.

Сам того не сознавая, ап-Граффид снова вздохнул и понурился.

«Он любил ее, — подумала Ронуин. — По крайней мере хоть это правда». От этой любви появились на свет она и Глинн, только вот к ним он особых чувств не питает. Что с ними будет? Какая еще крепость? Почему он должен оставить их именно там? Но ничего, она не станет бояться, иначе Глинн тоже испугается. Он и без того никак не может опомниться от смерти ма. Мать хотела бы, чтобы сестра оберегала младшего брата… заботилась о нем… Но, Господи, как же ей страшно…

Внезапно прямо перед ними возникло огромное сооружение из темного камня. Казалось, оно росло из самой горы.

— Ситрол, — пояснил ап-Граффид, направив коня прямо на груду черных булыжников.

Откуда-то сверху донеслось его имя. Адден промчался через массивные ворота. Двор неожиданно ожил: отовсюду сбегались люди. Один взял под уздцы коня, другой снял с седла Ронуин и Глинна. Ллуэлин спешился, приказал накормить и почистить Аддена и, осмотревшись, спросил:

— Где Морган ап-Оуэн?

— Я здесь, милорд, — прогремел низкий голос, и вперед выступил широкоплечий высокий мужчина с черной бородой, связанными на затылке волосами и блестящей лысиной на макушке.

— Нам нужно поговорить, — обронил ап-Граффид, направляясь к донжону — главной башне крепости. Открыв дверь, он обернулся к детям:

— Идите, согрейтесь у очага.

Потом взял протянутый ему деревянный кубок с горьким пивом, осушил тремя глотками и уселся на единственный стул, предназначенный для господина и хозяина.

— Вала умерла. Это наши дети. Ронуин только исполнилось пять, Глинну — три года. Я хочу оставить их с тобой, пока не решу, что с ними делать, — сообщил он Моргану, начальнику здешнего гарнизона.

— Ваше слово — закон для меня, господин, — поклонился тот, — но почему здесь и почему именно я? Вы оказываете мне огромную честь, доверяя безопасность ваших отпрысков.

— Ты был кровным родственником Валы, Морган, и кроме того, я не хотел утомлять их долгой дорогой. До сих пор они никогда не покидали холма, на котором стоял дом Валы.

— А если отправить их к вашим братьям?

— Почти никто не знал о Вале, а ух о детях тем более.

Теперь о них будет известно только тебе, мне и священнику, которого я выберу. Ты знаешь, как велика опасность. Мои враги убьют парнишку и постараются выдать Ронуин замуж к своей выгоде. Я уже немолод, и, если не женюсь, Глинн когда-нибудь станет моим наследником. И только отец имеет право найти дочери мужа. Они такие маленькие, Морган, — улыбнулся Ллуэлин старому другу. — Неужели не приютишь их?

— Рядом с очагом всегда есть место для ночлега, куда мы укладываем самых важных гостей. Дети могут пока спать там.

Но что мне с ними делать?

— Они сами найдут, чем заняться. Главное, следи, чтобы они не мерзли, не голодали и не попали в беду.

— А что сказать моим людям? — допытывался ап-Оуэн.

— Объясни, что эти дети мне дороги, — отмахнулся Ллуэлин. — Пусть гадают, но до правды им все равно не доискаться.

— А если дети проболтаются? — встревожился Морган.

— Ронуин, Глинн, ко мне! — скомандовал отец, и когда они подбежали, объявил:

— Вы мои дети, моя кровь и плоть, и я горжусь этим, но вы не должны никому говорить о нашем родстве. Ронуин, я знаю, ты достаточно большая, чтобы все понять и объяснить брату. Сумеешь, девочка?

— Сумею, — кивнула Ронуин.

— Молодец, — похвалил Ллуэлин, чмокнув дочку в лоб и усмехнувшись при виде удивленной гримаски, промелькнувшей на ее лице. — А теперь я должен ехать. Меня ждут в другом месте, и, хотя и с опозданием, все же необходимо добраться туда.

— Ты вернешься? — прошептала Ронуин.

— Обязательно.

— Когда?

— Когда время придет, девочка. Тут вы в безопасности.

Морган ап-Оуэн — родственник вашей мамы. Он будет защищать вас. Пообещайте, что станете его слушаться.

— Обещаю, — глухо пробормотала Ронуин.

— И я тоже, — пропищал малыш, радуясь, что может угодить отцу.

Ап-Граффид подкинул мальчика и, расцеловав в обе щеки, поставил на пол. Ронуин спокойно взирала на происходящее, не подавая виду, что ревнует.