Бертрис Смолл - Память любви

— Вынуждена согласиться с тобой, дитя мое, — кивнула аббатиса. — А ты, Глинн? Тебе нечего сказать? Клянусь Богом, ты копия своего отца в молодости!

— Сначала, — признался Глинн, — я думал прикончить де Боло, но сестра отговорила. Она не хочет, чтобы я всю жизнь прожил с таким тяжким грузом на совести, особенно если намереваюсь вернуться в свое аббатство и когда-нибудь принять постриг.

— Значит, желаешь стать монахом, Глинн ап-Ллуэлин? — тихо осведомилась аббатиса. Как странно, что сын брата добровольно отрекается от титула наследного принца и стремится стать скромным служителем церкви!

— Я повидал мир, тетя, и хотя искренне наслаждался его разнообразием, все же понял, что не предназначен для такого существования. Скоро моя музыка и поэзия будут восхвалять одного лишь Господа. Мир и покой — вот все, чего я ищу. Я предпочитаю порядок и тишину суетности света.

— А отец знает о твоем решении, племянничек? — поинтересовалась Гуинллиан.

— Узнает, хотя, думаю, он давно предполагал, каким будет мой путь. Завтра я пошлю Ота и Дьюи за ним. Пусть расскажут ему, что произошло с моей бедной сестрой.

Ронуин с такой силой ударила его в живот, что Глинн покачнулся.

— Не смей меня жалеть, гнусное отродье! — крикнула она. — Мою честь очернили! Но не думай, Глинн, мне не нужен мужчина, чтобы сделать жизнь полной! Я никогда не нуждалась и впредь не буду нуждаться в твоей жалости!

— Для порядочной женщины есть два пути, — заметил Глинн, — монастырь или замужество.

— Похоже, я больше не считаюсь порядочной женщиной! — невесело рассмеялась Ронуин. — Поэтому я могу поступить как хочу, дорогой братец! На золото, которым великодушно снабдил меня Баба Гарун, я открою лавку в Шрусбери. Стану торговать восточными шелками и пряностями и богатеть с каждым годом. Буду брать в любовники молодых людей и прогонять, когда надоедят! Пусть страдают и вспоминают о проведенных со мной ночах!

Аббатиса так и покатилась со смеху, глядя на потрясенного племянника.

— Благодарение Богу и Его Пресвятой Матери за то, что тебя не сломили невзгоды, Ронуин, дочь Ллуэлина.

— Сердце мое ранено, но скоро заживет. Я вернулась, искренне веря, что Эдвард любит меня и простит. Хотела разделить с ним то, чему научил меня халиф, и возместить ему все обиды первых месяцев нашего брака, когда страсть пугала меня так сильно, что я не могла выносить его прикосновений. Боюсь, он много потерял, потому что никогда не узнает, от какой женщины отказался, — тихо сказала Ронуин. — Если кто и достоин жалости, так это он.

Аббатиса кивнула:

— Похоже, дитя мое, в тебе куда больше благородства, чем в де Боло. Можешь этим гордиться.

Через пять дней в аббатстве появился ап-Граффид, готовый накинуться на дочь, бросившую мужа. Но, узнав правду, он стал рвать и метать. Ронуин пришлось долго успокаивать отца.

— Обида прошла, но честь нашей семьи должна быть восстановлена, господин мой, — объяснила она.

— Значит, я опять для тебя только господин? — расстроился он.

— Отец, — поспешила она умаслить ап-Граффида. — Конечно, отец.

— Я потребую от короля другого мужа для тебя, иначе разорву договор! — бушевал ап-Граффид.

— А ты, разумеется, тщательно соблюдал ваш договор, отец? — поддела его Ронуин.

Он громко рассмеялся:

— Я принимал так мало участия в тебе, Ронуин, и все же ты знаешь меня лучше многих моих друзей и сторонников.

Интересно, почему?

— Потому что я пошла в тебя, отец. Так же горда и всегда шла своей дорогой, и пусть все остальное катится к дьяволу! Похоже, именно это и навлекло на меня столько же бед. Но в отличие от некоторых я кое-чему выучилась, — с милой улыбкой призналась Ронуин.

Ллуэлин и аббатиса засмеялись, очевидно, признавая правоту дочери и племянницы. Наконец принц выговорил:

— Да, ничего не скажешь, ты много взяла от тетки.

— Хвала Богу и Пресвятой Деве, — отозвалась Гуинллиан, перекрестившись.

Принц, снова став серьезным, заметил:

— Король Генрих последние годы почти не встает с постели. Сейчас он в Лондоне, в Вестминстерском дворце. Я отправлю ему послание, в котором объясню, как ты, вернувшись домой после тяжких испытаний, узнала, что тебя объявили мертвой, а муж взял другую жену. Заверю, что ты не желаешь возвращаться к де Боло, поскольку его вторая жена ждет ребенка. Кроме того, нанесенное тебе оскорбление и измена делают такой союз невозможным. Попрошу правосудия для своей дочери, напишу, что ты приедешь в Вестминстер к первому августа, чтобы искать защиты от произвола де Боло. Генрих Плантагенет человек незлой и справедливый, но опасайся его королевы, Элинор Прованской, которую за спиной зовут знатной фурией. Она всегда была алчной, честолюбивой и без колебаний уничтожит каждого, кто представляет угрозу ее семье. Ты должна потребовать обратно вдовью долю. У меня нет денег на приданое для каждого нового мужа.

— Не нужен мне муж, — проворчала Ронуин.

— Тем не менее ты должна его получить, — сказал отец. — Я не желаю слышать никаких возражений. Кстати, как случилось, что после всех твоих приключений ты стала еще красивее?

— Ты не собьешь меня с толку так легко, — покачала головой Ронуин. — Не собираюсь я замуж!

— Тогда — в монастырь. Сколько тебе лет, девочка?

— Первого апреля исполнилось девятнадцать.

— Повезет, если кто-то захочет взять в жены уже немолодую женщину, да к тому же много повидавшую в жизни. К тому же и детей у тебя нет. Неизвестно, можешь ли ты рожать. Ну что, хочешь остаться в аббатстве?

— Нет, — покачала головой Ронуин.

— О чем тогда может идти речь? Только замужество.

Ронуин не стала спорить с отцом. Какой смысл? Церковь все равно не примет ее, посчитав развратницей, непокорной женой, вмешавшейся в дела мужчин и наказанной за это. А какой мужчина из хорошей семьи осмелится жениться на шлюхе, отдавшейся иноверцу?

Нет, пусть вернут ее приданое и заодно отделят часть земель Хейвна. Только тогда она почувствует себя отмщенной. Зачем ссориться с отцом из-за того, чего никогда не может быть? Больше никаких супругов для Ронуин, дочери Ллуэлина!

Элинор Прованская, королева Англии, прожила на этом свете ровно пять с половиной десятилетий, но все еще оставалась красивой женщиной, с прошитыми серебром рыжевато-каштановыми волосами и янтарными, все и всегда подмечавшими глазами. В юности она и ее сестры считались прекраснейшими жемчужинами Европы. Старшая сестра, Маргарет, стала женой короля Франции Людовика IX. Младшая, Санта, вышла замуж за Ричарда Корнуоллского, короля римлян. Последняя сестра, Беатрис, жена Карла Анжуйского, носила корону Неаполя и Сицилии. Мать прелестных дев, Беатрис Савойская, и отец, Реймонд Беранжер V, граф Прованский, правили блестящим двором, известным своим покровительством бардам и трубадурам. Сам граф считался одним из последних величайших прованских поэтов.