Бертрис Смолл - Любовь бессмертна

Фиона радостно приветствовала мужа. Тот, широко, по-мальчишески улыбаясь, сжал ее огромными ручищами в полной уверенности, что наконец сумел вразумить непокорную супругу. Звучно чмокнув Фиону, он бросил к ее ногам подарки — два отреза мягкого тонкого сукна: серо-голубой, цвета зимнего неба, и нежно-фиолетовый, как цветы вереска. Кроме того, он привез несколько коттов, сюрко из темно-зеленой с золотом парчи, прозрачную ткань для вуалей, золотые цепи и усыпанные драгоценными камнями четки. Матери он поднес отрез сукна бежево-кремовых тонов, нитки агатовых бус и золотое кольцо. Алистер с гордостью размахивал маленьким палашом, а Мэри смеялась при виде хорошенького голубого платьица. Фиону охватил неприятный озноб. Какой малышке принадлежал этот наряд? Осталась ли она в живых?

— Успокойся, дорогая, — заверил Колин, словно прочитав ее мысли. — Я взял его в лавке торговца тканями. Совсем новое. Вероятно, его жена шила платья на продажу.

Фиона рассеянно кивнула, не желая больше ничего слышать.

— Пойдем, господин мой, — тихо попросила она, — ты, должно быть, голоден, а обед уже готов. Потом надо нагреть воды для купания. Бьюсь об заклад, ты не мылся с тех пор, как покинул меня.

— Еще бы! Разве есть у мужчины время на такие пустяки, когда нужно ограбить лавку, прежде чем до нее доберутся другие!

Он засмеялся, явно довольный собственной шуткой. Семья уселась за стол, и Колин с аппетитом принялся за пирог с дичью. За пирогом последовали петух в лимонно-имбирном соусе, свежепойманная форель и ветчина. Он постепенно привык к зелени, которую неизменно приказывала подавать Фиона, и даже полюбил овощи. Сегодня слуги принесли салат латук, маленькие свеколки и луковки в сливочном соусе с укропом. Хлеб был свежим и мягким, масло — сладким, сыр — острым. Но самое главное: пища была горячей. Он так давно не ел ничего горячего! Ему ужасно не хватало домашних обедов, хотя Колин и упрекал себя в том, что совсем распустился, размяк и превратился в слабовольного идиота.

Отогнав навязчивые мысли, Колин знаком велел слуге наполнить кубок и стал смаковать сладкое вино. Волынщик заиграл тихую мелодию, и Колин Макдоналд, умиротворенный и сытый, откинулся на спинку стула. Хорошо вновь оказаться дома после стольких приключений!

— Весь город разрушен? — осмелилась наконец спросить Мойра.

— Весь. Сначала мы сожгли дворец. Замечательное было зрелище! Теперь память о позоре владетеля Островов превратилась в дым!

— Пойдем, господин, — окликнула Фиона, не желая снова затевать бессмысленный спор. — Надо избавиться от этой пропотевшей одежды и вымыться перед сном.

— Не стану мыться, если и сегодняшнюю ночь придется провести в зале, — лукаво пригрозил он.

— О, Колли, — вздохнула она, — я сердилась на тебя, но все прошло. Я так счастлива, что ты жив и здоров. — И, нежно улыбнувшись мужу, призналась:

— Я истосковалась в одинокой постели. Пойдем.

Фиона протянула ему руку, и Найрн с готовностью поднялся.

— Спокойной ночи, мадам, — сказал он матери. Мойра учтиво наклонила голову и улыбнулась, глядя вслед парочке. Она лучше всех понимала невестку и желала ей успеха. Увы, к сожалению, это невозможно. Колин не сдастся.

После купания оба, изнемогая от страсти, опустились на овечью шкуру перед камином. Фиона кончиками пальцев коснулась его мужской плоти, и Колин охнул.

— Тебе нравится, что я ласкаю языком твой крошечный любовный бутончик? — выдавил он и, дождавшись, когда она кивнет, нерешительно попросил:

— Подари мне такое же удовольствие, Фиона моя. Дотронься до меня своими губками.

Говоря по правде, Фионе давно хотелось сделать это, однако она не смела, боясь, что муж станет ее презирать. Но сейчас…

Она наклонилась и принялась медленно вбирать его в рот, осторожно посасывая набухший желанием жезл. Колин застонал, но отнюдь не от боли. Поняв, что он не собирается ее останавливать, Фиона продолжала ласкать мужа, пораженная тем, что способна превратить сильного мужчину в беспомощное, уязвимое существо.

Наконец она провела языком по рубиновой головке… раз, другой, третий… и взвесила на руке тяжелый мешочек. При этом Фиона случайно нажала пальцем на местечко чуть пониже мошонки, и Колин тихо вскрикнул. Она снова надавила, и Колин пробормотал, что сейчас изольется, если Фиона не перестанет его мучить.

Ее голова кружилась от невероятно острых ощущений.

Она как-то вмиг ослабела и не сопротивлялась, когда он накрыл ее собой и вторгся в раскаленное лоно. Фиона приняла его могучую плоть и, стискивая изо всех сил, сцепила ноги у него за спиной, чтобы он мог утонуть в мягкой жаркой бездне. Она глубоко вздохнула и откинула голову.

— О Колли! — прошептала она. Сладкая нега стремительно овладела ими, и горячий поцелуй Колина заглушил пронзительный крик, сорвавшийся с губ Фионы в минуту экстаза.

Что за великолепная, несравненная, обольстительная колдунья! И какой огонь пылает меж ними!

Он дал ей немного передохнуть и вновь стал двигаться.

Тугие ягодицы ритмично сжимались и разжимались, когда он вел ее к новым высотам страсти.

Фиона, обезумев, извивалась, а он вонзался в нее, доводя до невероятного возбуждения. Она чувствовала, как он пульсирует в ней, и стремилась поскорее достичь сияющих вершин. Ее ногти вцепились ему в спину, проводя кровавые борозды.

— Пожалуйста… пожалуйста… — лепетала она. Колин двигался все быстрее и быстрее, удары становились все резче и резче. Фиона ощутила приближение водоворота, который затянет их обоих. Ее Тело, охваченное жаром, трепетало, и через мгновение готово было взорваться на сотни мельчайших осколков, которые поглотит небывалое наслаждение.

Единая дрожь объяла их, и Фиона истерически вскрикнула. Слишком долго они были в разлуке.

Потом они лежали перед огнем, Колин, улыбаясь, провел пальцем по изгибу ее бедер.

— Ты еще никогда не отдавалась мне так самозабвенно, — вздохнул он и, наклонившись, припал губами к ее плечу.

— Ты тоже никогда не отдавался мне столь безудержно, — парировала она. — И это было чудесно, Колин Макдоналд. — Она повернула голову так, что глаза их встретились, и поцеловала мужа в губы. — М-м-м…

— Значит, ты все-таки полюбила меня, Фиона моя?

Глаза Фионы лукаво заискрились:

— Возможно, я начинаю испытывать к вам нежные чувства, господин мой. Самую чуточку.

— Бесстыдница, — хмыкнул он, снова вжимая ее в пушистую шкуру. Отблески пламени играли на их телах. Колин лизнул ямочку у основания ее изящной шеи. — Ты восхитительна, сердце мое, — пробормотал он, осыпая Фиону легкими поцелуями-укусами. Жадный язык ласкал ее грудь, губы прищемили сосок и стали высасывать сладкое молоко.