Бертрис Смолл - Чертовка

Вот уже несколько дней очень холодно, а сегодня не было ни ветерка, мадам. Скот уводят с пастбищ. Я заметила, когда возвращалась домой вечером. Крестьяне разбираются в погоде почти так же хорошо, как я.

— А зимы здесь снежные, Белли? — поинтересовался Хью.

— Как правило, снега выпадает немного, — ответила : она. — Зачем ты сегодня следил за мной?

— Ты заметила меня? — Хью очень удивился. Ведь он был так осторожен — Сначала я тебя услышала. Ты такой большой и шумный. А потом увидела, — ответила Белли. — Заметила краем глаза, когда кормила моих птиц.

— Я хотел посмотреть, куда ты пошла, — честно признался Хью.

— А ты что, думал, будто я пошла на свидание с любовником? — с легким раздражением спросила Белли. Терпеть не могу, когда за мной шпионят.

— Не думаю, что у тебя есть любовник, — тихо обронил Хью.

— Что?! Ты считаешь меня недостаточно желанной для мужчины? — Теперь ее голос звучал жестче.

— Я считаю, что твое чувство чести куда сильнее, чем любая страсть, которая могла бы вспыхнуть в твоем сердце, — сказал Хью. — За то недолгое время, что мы с тобой знакомы, ты не показалась мне легкомысленной, красавица моя.

Впервые с тех пор, как они познакомились, Белли улыбнулась. Она, несомненно, осталась довольна словами Хью.

И развивать тему не стала.

— Ты играешь в шахматы? — спросил ее Хью.

— Да, — ответила Белли, — и весьма неплохо. Мои братья не могли обыграть меня, милорд. Выстоит ли твоя мужская гордость при мысли, что тебя может обыграть женщина? Я не прошу пощады, но и не щажу.

— Что ж, готовь доску, моя красотка, — с улыбкой отозвался Хью.

Принесли стол и резную доску из слоновой кости, расставили фигуры. Хью и Белли начали игру — сначала молча, но вскоре стали поддразнивать друг друга и осыпать насмешками, если кому-то удавалось взять фигуру противника. Белли быстро выиграла партию, но Хью только засмеялся и потребовал немедленного реванша, на что Белли с готовностью согласилась.

— Как вы думаете, он приблизился к ней хотя бы на шаг? — шепотом спросил Рольф у Алетты. Они сидели у камина, неторопливо потягивая вино.

— Моя дочь — загадка для меня, — честно ответила Алетта. — По-моему, я никогда ее по-настоящему не понимала. Она пошла в отца, у нее такой же непокорный дух.

А то, что хорошо в мужчине, не всегда подобает девушке.

— Вы так прекрасны! — внезапно воскликнул Рольф, поражаясь собственной дерзости.

— Что?! — Алетта подумала, что ослышалась.

— Я сказал, что вы прекрасны, — с большей уверенностью повторил он. — Разве вам никто этого не говорил прежде, леди Алетта? — Карие глаза Рольфа де Брияра с нежностью вглядывались в ее лицо. — Я благородный рыцарь, — сказал он, — хотя, возможно, это и не дает мне права говорить с вами подобным образом.

— Не знаю, дает или нет, — ответила Алетта. — Никто не называл меня прекрасной, хотя моя тетушка однажды заметила, что я хорошенькая.

— Разве муж не говорил, как вы красивы? — Рольф был потрясен. Неужели Роберт де Манвиль мог смотреть на Алетту и не замечать ее красоты, ее чудного лица, ласкового голоса?

— Роберт женился на мне ради детей. Он часто повторял, что ночью все кошки серы, — рассмеялась Алетта, потом задумалась и покачала головой:

— Нет, он никогда не называл меня красивой, милорд.

— Миледи, у меня нет почти ничего, кроме должности сенешаля, которой обязан доброте моего друга Хью, но я хотел бы просить вашей руки, — заявил Рольф изумленной женщине. — Мы с вами почти одного возраста и не связаны кровным родством. Я не вижу препятствий к нашему браку, а вы?

— Милорд, ваши слова исключительно лестны для меня, но вы только зря потратите время. Я не собираюсь больше выходить замуж, — мягко произнесла Алетта. Сердце ее бешено стучало, как у юной девушки на свидании с первым поклонником. Роберт де Манвиль не был так галантен, когда просил ее руки. А Рольф де Брияр собирался ухаживать за ней!

— Но почему вы не хотите замуж, миледи? — спросил он.

— Став вдовой, милорд, я получила куда больше свободы, чем при муже. По моему глубокому убеждению, у замужней женщины свободы меньше, чем у крепостного.

Моя дочь нисколько не уважает меня. Мне кажется, она не хочет выходить замуж за Хью, так как насмотрелась на мою супружескую жизнь. Муж может бить свою жену, унижать ее, держать у нее под носом любовницу. И все это жена обязана безропотно сносить. С тех пор как мой муж отправился в крестовый поход, я была счастливее, чем когда-либо за всю свою жизнь. И хотя я не бесчувственная и ношу по нему траур, все же я рада, что он никогда не вернется и не обидит меня больше. Он был добрее со своими псами, чем со мной.

— Я не Роберт де Манвиль, миледи, — сказал Рольф. — Я буду лелеять и любить вас до конца моих дней, если вы когда-нибудь согласитесь стать моей женой. — Он поднес к губам руку Алетты и нежно поцеловал. Затем повернул ее руку ладонью к себе и прижался горячими губами к запястью, а потом — к ладони.

Алетта вздрогнула и, встретившись с ним взглядом, поразилась тому, какая глубокая страсть светилась в карих глазах Рольфа. Она была не в силах говорить.

— Позвольте мне ухаживать за вами, — тихо и настойчиво произнес Рольф. — Позвольте доказать вам, что не все мужчины грубы и жестоки, моя прекрасная госпожа.

Если вы, узнав меня лучше, не перемените своего мнения, я постараюсь понять вас, но, умоляю, дайте мне возможность доказать мою любовь.

— Вы очень настойчивы, сэр, — задыхаясь, ответила Алетта. Прежде она никогда не испытывала ничего подобного. В глазах Роберта никогда не отражалось такого глубокого чувства, в голосе никогда не слышалось такой страсти. Когда они впервые встретились, Роберт просто сказал ей, что ее дядя дал ему позволение жениться на ней. О любви не шла речь. И об ухаживании. Роберт снизошел до того, чтобы взять в жены сироту с крошечным приданым, а она должна была стать матерью его детей. Простое деловое соглашение — не более.

— Позволите ли вы мне стать вашим рыцарем, миледи? — тихо спросил Роберт.

— Быть может, до некоторой степени, — ответила она, наконец обретя дар речи, — но, сэр, я не даю вам никаких обещаний.

— Я понимаю, — ответил Роберт. Сердце его пело от счастья. Он докажет Алетте, что не все мужчины жестоки и бесчувственны. Рано или поздно она поймет, что он достоин стать ее мужем. Неужели этот грубиян Роберт де Манвиль не понимал, какой драгоценностью была Алетта? Да он просто дурак!

Алетта поднялась.

— Уже поздно, сэр, — сказала она. — — Я провожу вас до спальни, миледи, — ответил Рольф, тоже встав со скамьи. Хью остался в зале наедине с Изабеллой; оба погрузились в сосредоточенные раздумья над шахматной доской. Первую партию девушка выиграла в основном из-за того, что Хью недооценил ее мастерство. Ее уважение к нему постепенно росло против ее желания — она начинала понимать, что он не намерен уступать ей вторую победу.