Бертрис Смолл - Чертовка

Сначала Изабелла не была уверена, послушаются ли ноги, но в конце концов ей удалось присесть в вежливом реверансе, повернуться, пересечь зад и пройти в двери своей спальни.

В комнате было темно. Белли осторожно пробралась между тюфяком и складной кроватью, на которой похрапывали ее служанка Агнесса и служанка ее матери Ида.

Поскольку леди Алетта освободила хозяйские покои. Изабелле приходилось теперь спать с ней в одной постели. Она решительно нигде не могла найти уединения. Быть может, выйти замуж стоило хотя бы для того, чтобы после свадьбы Хью Фоконье выделил ей часть господских покоев, где гораздо просторнее и куда меньше народу, чем в этой тесной спаленке. Добравшись до кровати, она села на свободный край, чтобы снять мягкие домашние туфли. Привстав, она развязала пояс и бросила его на стул, стоявший у кровати. Потом она сняла тунику и юбку, положив их поверх пояса, и легла в кровать радом с матерью.

— Я выйду за него замуж, — тихо сообщила она матери, которая еще не успела заснуть.

— Почему? — с любопытством спросила Алетта. — Он обыграл тебя в шахматы и завоевал уважение, Изабелла?

— Я выиграла первую партию, он — вторую. Мы побеседовали. Он не будет вести себя, как отец, мадам. Он согласился подписать документ. Он хочет, чтобы я научилась читать и писать. Священник поможет мне, — сказала девушка. — Кроме того, ты же сама говорила, что у меня нет выбора. Так распорядился король, а Хью Фоконье служит королю. Могу ли я проявить непокорность?

Алетта ощутила, как все ее тело потихоньку расслабляется и напряжение последних дней покидает ее.

— Когда? — спросила она. — Он сказал, когда вы сыграете свадьбу?

Изабелла пожала плечами в темноте:

— Пусть сам решает, мадам. Мне все равно. — Она свернулась клубочком, желая показать матери, что разговор окончен.

Алетта испытывала огромное облегчение. Она размышляла, что именно заставило Изабеллу изменить свое первоначальное решение. «Он согласился подписать документ».

Что хотела сказать этим Изабелла? Как мог какой-то документ склонить ее своевольную дочь к послушанию? О Пресвятая Богоматерь! Она же собиралась поговорить с Изабеллой о… об этом! Нельзя же допустить, чтобы девушка вступила в брак, не зная, что за этим последует! Что ее ожидает!

Алетта мысленно вернулась к своей первой брачной ночи и вздрогнула. Роберт де Манвиль был ей практически чужим человеком: просто сосед ее дяди. За всю жизнь она видела его всего раз пять-шесть. По возрасту он годился ей в отцы, а его прекрасная горделивая жена была предметом зависти всех мужчин на двадцать миль в округе. Потом ее тетушка однажды сказала, что бедный сэр Роберт овдовел.

Через несколько месяцев дядя пришел к ней и сказал, что их соседу нужна новая жена. Что он согласен взять в жены Алетту, невзирая на ее скудное приданое.

— Но почему меня, дядя Хьюберт? — наивно спросила девушка. — Ведь сэр Роберт может найти куда более знатную жену, чем я.

— Верно, — согласился дядя, — но ему надо жениться как можно скорее. Его сыновьям-озорникам срочно нужна мать. Кроме того, сэр Роберт хочет еще детей: ведь у леди Сибиллы было хрупкое здоровье, и она не могла больше рожать. Ты хорошая, сильная девушка, Алетта. Ты прекрасно ему подойдешь.

Тема была исчерпана. У Алетты не оставалось выбора.

Она не знала одного: ни одна другая семья не выдала бы замуж свою дочь за Роберта де Манвиля. Он отличался жестоким нравом. Он обожал свою покойную жену. После Сибиллы де Манвиль ни одна женщина не смогла бы устроить его в полной мере, будь она самой богатой и красивой. Но Хьюберт д'Омон увидел прекрасную возможность связать свою семью с более знатным родом. Он даже выдал бы за де Манвиля свою родную незамужнюю дочь, но ей было всего десять лет, она еще не вошла в возраст и не могла рожать детей. Оставалась племянница. И Хьюберт с удовольствием принес ее в жертву своему честолюбию.

За час до того, как ее привели к священнику, который должен был обвенчать ее с Робертом де Манвилем, к Алетте пришла ее тетя Элиза.

— Я хотела рассказать тебе все, что нужно знать женщине, чтобы ублажить своего мужа в постели, — начала она, — но сэр Роберт запретил мне, сказав, что сам тебя всему научит. Твой дядя малодушно уступил ему, но я думаю, он не прав. Если я поговорю с тобой, сэр Роберт может почувствовать и будет недоволен. Тогда твой дядя побьет меня, Алетта. Так что я скажу тебе только одно.

Подчиняйся своему мужу абсолютно во всем, дитя мое. Ни в чем не противься ему. Он суровый человек, и если бы мне предоставили право выбора, моя малышка, я ни за что не отдала бы тебя ему.

И с этими устрашающими словами, продолжавшими звенеть у нее в ушах, Алетта д'Омон обвенчалась с Робертом де Манвилем. Она знала, что ее дядя влез в долги, чтобы устроить свадебный пир, последовавший за венчанием. После пира ее посадили на огромного боевого коня, сзади взгромоздился Роберт, и они отправились через поля в дом ее мужа. Еще во время этой поездки Алетта начала сознавать, что ее ожидает.

Направляя бег коня своими мускулистыми бедрами, Роберт де Манвиль всю дорогу ласкал дрожащие круглые грудки своей невесты. Он выпил много вина, но не был пьян. Одна рука его пробралась ей под юбку.

— Ты уже умеешь пощипывать свою безделушку, Алетта? — спросил он, развернув ее к себе лицом и прижавшись влажными губами к ее рту.

Алетта ошеломленно уставилась на него, не представляя, что он имеет в виду:

— Монсеньор?!

И тут она задохнулась от ужаса: палец его принялся растирать особо чувствительное местечко ее тела, о существовании которого она прежде не догадывалась. Алетта стала извиваться, но Роберт рявкнул: «Сиди тихо!» Но это было совершенно невозможно, хотя она изо всех сил старалась слушаться его. Затем, к еще большему ее потрясению, Роберт погрузил в ее плоть свой толстый палец.

Перепуганная Алетта стала всхлипывать, чувствуя, как этот палец проникает все глубже и глубже, а потом внезапно остановился.

— Отлично! — сказал Роберт. — Ты нетронутая. Твой дядя не солгал. С тех пор как моя Сибилла умерла, у меня не было женщины, Алетта. Все эти месяцы я копил сок, и его накопилось столько, что я больше не хочу ждать. — Он остановил коня у небольшой рощицы. — А теперь делай все так, как я тебе скажу, Алетта, — произнес он, снимая ее с колена. — Подними юбки и придержи коня, а я покажу, как надо наклониться.

Алетта повиновалась.

— А теперь наклонись, моя малышка, да пониже, — велел Роберт.

Алетта сделала это, но не смогла удержаться и сказала:

— Как же я буду стоять так, с поднятыми юбками, монсеньор? Ведь если кто-нибудь пройдет мимо и заметит, мне будет стыдно!

— Потерпи, моя малышка, — сказал Роберт почти ласково и провел ладонью по соблазнительно обнаженной молочно-белой коже. Слегка приподнявшись в стременах, он притянул Алетту ближе к себе, одной рукой сжимая ее живот, а другой — нащупывая ножны для своего неистового орудия.