Анна Бартон - Секреты леди

Надо было поговорить с Дафной и предупредить об опасности. Лорд Чарлтон жил всего в паре миль от поместья Билтморов. Вероятность случайной встречи была исключительно высока: он мог увидеть знакомое лицо за обедом или во время прогулки, тем более что если второй портрет действительно находится у него, то барон узнает модель так же легко, как недавно узнал сам Бенджамин.

Он поставил стакан на стол, с трудом поднялся и захромал обратно в кабинет. Сомнений не осталось: необходима новая встреча с мисс Ханикот.

Проблема заключалась в том, что граф ждал этой встречи с нетерпением более острым, чем следовало.

Дафна увлеченно готовилась к посещению сиротского приюта. Починила выстиранное детское белье и сложила аккуратной стопкой, после чего отправилась на рынок, чтобы купить свежих фруктов и сладостей.

Все что угодно, лишь бы не думать о полученной от Бенджамина записке.

Граф сообщал, что должен немедленно обсудить одно неотложное дело, и просил снова встретиться в парке. Поскольку сегодня предстояла благотворительная поездка, в кратком ответном послании мисс Ханикот предложила перенести встречу на завтра.

Среди многочисленных дел и обязанностей она то и дело придумывала повод пройти по холлу в надежде увидеть на серебряном подносе новое письмо. Дворецкий уже начал поглядывать искоса, как будто осуждал чрезмерное любопытство.

Увы, ответа от Бенджамина все не было.

Мама тоже собиралась навестить приют. В последний раз она была там давно – еще до поездки в Бат – и теперь мечтала увидеть воспитанниц, которые, по ее словам, напоминали Аннабел и Дафну, когда те были маленькими… и бедными.

С тех пор прошло не так уж много времени.

Старинные часы пробили четыре, и Дафна схватила шляпку.

– Мама, поспеши, пожалуйста. Хочу до обеда успеть погулять с девочками на улице.

– Иду, дорогая. – Миссис Ханикот появилась в холле в новой шляпе с перьями. – Прости за то, что заставила ждать. Увлеклась чтением и потеряла счет времени. В конце главы героиню приковали цепью к стене башни.

– Это я тебе уже читала. Разве не помнишь, она…

– Умоляю, прекрати! – Матушка поспешно закрыла уши ладонями, и Дафна рассмеялась.

В бесконечно долгие, мрачные дни тяжкого недуга Дафна читала маме книгу за книгой. Казалось, больная слушает с интересом, однако опиумный туман не позволял ничего запомнить.

– А где детские вещи и подарки? – осведомилась миссис Ханикот.

– Лакеи уже отнесли в карету все необходимое. Пойдем?

Они вышли на улицу, поднялись в роскошный экипаж герцога Хантфорда и с удовольствием устроились на мягких бархатных сиденьях. Путь предстоял неблизкий; от квартала к кварталу улицы становились заметно грязнее, а дома – беднее. С каждой неделей, проведенной в фешенебельном комфорте района Мейфэр, эта часть Лондона становилась все более чуждой.

Мама, очевидно, испытывала похожие чувства.

– Странно ехать по убогим улицам в дорогом экипаже, правда? – заметила она. – Год назад мы смотрели бы из окна нашей тесной квартирки и спрашивали бы себя, кого из богачей сюда занесло и зачем. И вот внезапно все изменилось. Но этот квартал навсегда останется частью твоей жизни.

– Я не стыжусь своего прошлого.

– Аннабел очень беспокоится. Говорит, что в последнее время ты изменилась, замкнулась в себе, как будто тебя что-то постоянно тревожит. – Миссис Ханикот похлопала дочь по руке. – Если захочешь поговорить, что-то обсудить, я всегда рядом. Ты много месяцев провела возле моей постели. Заботилась, ухаживала. А я бросила вас с Аннабел на произвол судьбы.

– Ничего подобного ты не сделала. Просто заболела.

– Да, но двум молодым леди не пристало жить в Лондоне без опеки и самим добывать средства к существованию. Особенно, если они воспитаны так деликатно, как мои дочери.

– Согласись, что мы не только не пропали, но даже вполне успешно справились.

Глаза миссис Ханикот увлажнились.

– Да, вы оказались умницами, и я вами горжусь.

Мама ею гордится? Дафна не знала, куда деваться от стыда. Если бы мама внезапно услышала о поступке младшей дочери, то испытала бы глубочайшее разочарование. Никакая, даже самая благородная цель не способна оправдать неблаговидных средств. А еще печальнее, что в аморальном поведении Дафны мама обвинила бы в первую очередь себя.

– Теперь, – всхлипнула миссис Ханикот, – настала моя очередь позаботиться о тебе, а ты должна думать о развлечениях и о собственном будущем. С такой красотой и грацией от поклонников не будет отбоя. Не думай о том, кто ты такая и откуда вышла. Просто позволь сиять внутреннему свету.

Сложность заключалась в том, что однажды Дафна уже позволила. Позволила внутреннему свету сиять слишком ярко.

– Постараюсь, мамочка.

Карета остановилась возле сиротского приюта – старого здания, такого же заброшенного, как и бедные крошки. Каменный фасад выглядел неопрятно, а с немногих сохранившихся ставен облезла последняя краска. Окна первого этажа защищали массивные чугунные решетки. Трудно сказать, ради чего их поставили: чтобы не позволить чужакам ворваться в дом или помешать детям вырваться на волю. Обе версии вселяли уныние.

Дамы поднялись на крыльцо; каждая держала по две корзинки. Краснолицая служанка открыла дверь и поспешно освободила от тяжести старшую гостью.

– Выглядите замечательно, миссис Ханикот! Приятно вас снова видеть. Дети на прогулке. Они очень обрадуются гостям.

– Тогда мы сразу пройдем во двор, Мейси, – вступила в разговор Дафна. – Будь добра, отнеси вот эти корзины на кухню. А в двух других белье и одежда. Я купила несколько новых вещей.

– Благослови вас Господь, мисс. Девочки растут как трава, а платья занашивают до дыр, так что младшим ничего не достается. Даже наши бедняжки не хотят донашивать чужое отрепье. Предпочитают пусть и маленькое, но свое.

– Наверное, каждая из девочек заслуживает хотя бы одного приличного платья, – задумчиво произнесла миссис Ханикот. – Мейси, спроси, пожалуйста, директрису, не найдется ли у нее свободной минутки? Хочу кое-что обсудить. Дафна, встретимся во дворе.

Вместе со служанкой она поднялась на второй этаж, а Дафна пошла по длинному коридору, по обе стороны которого располагались двери. Одни из них оставались открытыми и позволяли заглянуть в холодные темные классы, другие же были закрыты. Очевидно, за ними скрывались комнаты, где жили учителя и воспитатели. Дверь в торце вела во двор. Открыв ее, Дафна зажмурилась от яркого солнца, а когда глаза немного привыкли к свету, увидела своих девочек: некоторые играли в классики и догонялки, другие читали или увлеченно болтали с подружками.