Майя Бэнкс - Юная жена

И теперь ей предстоит проститься с теми, кого она знала всю жизнь: с родственниками, которые всегда защищали ее. Защищали и любили, несмотря ни на что. Им было все равно, глухая она или проклятая самим дьяволом. Она Армстронг. Единственная дочь Армстронгов.

Грэм тронул Эвелин за руку и потянул в сторону двери. Паника охватила ее душу, она только сейчас осознала, что они уедут сразу после венчания и что она теперь жена Грэма.

На миг Эвелин заупрямилась и подумала, что Грэм рассердится, проявит нетерпение. Но он просто остановился, не отпуская ее руки. Эвелин не двигалась с места. Грэм стоял, смотрел на нее без гнева или осуждения и просто ждал.

— Нужно идти, Эвелин. Мои люди ждут, — наконец произнес он.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы Эвелин, почувствовав дрожь в ногах, вышла за ним из главного зала на лестницу, ведущую во внутренний двор, где с радостью увидела лошадь с крытой повозкой, которую приготовил отец, потому что дочь отказывалась ездить верхом.

За коляской выстроились три повозки, две из которых были нагружены ее приданым: продуктами, пряностями, драгоценностями, — все это были вещи большой ценности. Далее следовала повозка с сундуками, в которые уложили вещи Эвелин.

Все кончено. В замке не останется никакой памяти о ней, как будто она не существовала и никогда не жила здесь. Слезы выступили на глазах Эвелин.

Конечно, она стремилась к будущему, хотела стать женой, иметь собственный дом, хотя и не думала, что ей будет дарована такая возможность, но сейчас отчаяние заполнило ее сердце: ведь было понятно, что она не скоро увидит своих родных, если вообще когда-нибудь увидит.

Грэм коснулся ее щеки, утирая слезинку. Эвелин обернулась к нему и прочла по губам слова мужа:

— Пойди и попрощайся с семьей, Эвелин. Надо ехать.

Скованными шагами она направилась туда, где, выстроившись вдоль дорожки от ступеней до коляски, стояли ее мать, отец и два брата.

Эвелин обняла Эйдена, тот ответил ей крепким объятием. Он что-то сказал, но Эвелин уже подошла к Броуди и ничего не поняла. Броуди осторожно обнял ее и долго не размыкал рук. Когда он наконец отпустил сестру, губы его были плотно сжаты и он холодно смотрел на ее новоиспеченного мужа.

Мать и отец обняли Эвелин вместе, образовав тесный круг. Отец поцеловал ее в висок. Мать прижалась щекой к щеке дочери, и Эвелин ощутила, что лицо Робины влажно от слез.

У самой Эвелин ком стоял в горле. То, что еще вчера казалось волшебным приключением, превращалось теперь в пугающую реальность. Фантазии кончились. Она действительно покидает надежное семейное гнездо и устремляется навстречу неясному будущему среди людей чужого клана, которые ненавидят ее и все, что ей дорого.

Она едва сдерживалась, чтобы не кинуться на шею отцу и отгородиться им от Грэма.

Наступил час проявить силу духа. Последние годы она пряталась от людей. Если сейчас она струсит, разрыдается, покажет, что отказывается уезжать, в дом придет беда. Пострадает весь клан. Погибнут люди. И все из-за ее слабости и страха перед будущим.

Сердце щемило от боли, но Эвелин решительно отвернулась от родителей и сделала шаг к мужу, потом еще один. Несмотря на бушующий в душе ураган, она изобразила спокойствие на лице, а спину выпрямила так, что заболели мышцы.

Она не станет позором для отца и всего клана. Мать будет ею гордиться, а братья не будут страдать от ненужной боли. Она уедет отсюда по доброй воле и покорится мужу, потому что сама так решила, а не из-за приказа короля.

В шаге от Грэма Эвелин остановилась и гордо вздернула подбородок, а встретившись с ним взглядом, расправила плечи. Пусть все видят ее решимость.

Теперь можно ехать. Она готова.

Путешествие от границы земель Армстронгов до замка Монтгомери занимало в хорошую погоду всего полдня, а сегодня погода была прекрасной. Поздняя весна принесла тепло, лишь иногда налетали порывы прохладного ветра. Солнце стояло высоко над головой, поливая землю золотым дождем своих лучей.

Раньше в такой день Эвелин непременно унеслась бы в луга, просто от радости мчаться верхом. Подставила бы лицо солнцу, прикрыла глаза и полетела на своем жеребце куда глаза глядят.

Но так было, пока с ней не произошло несчастье. С той поры Эвелин не могла справиться с безотчетным ужасом при мысли о том, чтобы снова сесть в седло. Теперь ей хватало даже лошадиного запаха, чтобы проснулась память о том ужасном дне, когда сначала были страх и боль, а потом наступило безмолвие.

Неудивительно, что люди ее клана решили, будто она сошла с ума. Возможно, так и было. В те первые месяцы Эвелин действительно была не в себе. Не знала, как пережить случившееся, боялась, как отнесутся другие к ее глухоте.

Потом, когда прошло несколько лет, эти страхи показались ей глупостью, но разве она могла прийти к отцу с матерью и через столько времени попытаться объяснить, что именно с ней не так.

Вдруг в ушах Эвелин раздался слабый шум. Она склонила голову набок, потом быстро огляделась в поисках источника звука. Ей хотелось, чтобы он повторился.

Она увидела, как воины по очереди выбрасывали вверх сжатую в кулаке руку и, очевидно, что-то громко выкрикивали. Воздух дрожал от этих звуков и отдавался в ушах Эвелин. Ей казалось, она слышит их крики. Это было что-то невероятное, недостижимое прежде — как будто тянешься, тянешься к чьей-то руке и вдруг коснешься пальцев.

Потом для нее все опять стихло. Эвелин в отчаянии закусила губу. Ах, если бы чудо произошло еще раз! Она жила ради этих мгновений, когда, всей душой стремясь что-то услышать, вдруг почти ухватывала призрачную тень звука. Эвелин не хотела забывать звуки, но боялась, что с каждым уходящим днем они будут удаляться от нее и наконец исчезнут, чтобы никогда не вернуться.

Повозка поехала быстрее — человек, управлявший ею, пришпорил лошадь. Наконец они оказались на перевале. Перед глазами Эвелин расстилалась прекрасная долина. У нее захватило дух от восхищения.

Замок Армстронгов стоял на возвышенности — на крутом откосе большого холма, так что земля и камень сливались воедино и замок вырастал из склона прямо в небо.

Крепость Монтгомери располагалась между двумя горами. Рядом протекала река, изгибами уходя вдаль и, без сомнения, впадая в озеро.

Яркая весенняя зелень укрывала землю пышным ковром. Склоны холмов были усыпаны цветами. В отдалении паслось стадо овец. По противоположному склону бродили лошади и щипали траву. У подножия крутого подъема ниже крепости три ряда небольших домиков, по восемь в ряд, карабкались в гору.

Взгляд Эвелин постепенно находил все новые подробности: несколько домов у реки, которая катила свои воды вдоль стен замка, и на противоположном склоне — правда, там дома располагались в беспорядке и выглядели не так ухоженно.