Рене Бернард - Опаловый соблазн

— Очень интересный, сэр, — кивнула она, растянув губы в хитрой улыбке. — Я не выдам его без достойного вознаграждения. И не важно, мошенник, насколько я пьяна!

— Это правда? Насчет секрета?

— Конечно, правда! — возмущенно взвизгнула она. — Какой толк от сплетен, если в них нет правды?

— Тогда расскажите, — пожал плечами Дариус.

— А мое вознаграждение? — спросила она, надув губки.

Он откинулся в кресле.

— Назовите его.

У нее округлились глаза.

— Вы морочите мне голову!

— Назовите свою цену, Джулия.

— Сто фунтов! — выпалила она и затаила дыхание.

— Идет. Если он стоящий, я дам вам двести.

— Правда? — Джулия покачнулась, радуясь своему счастью. — Двести фунтов?

— Если он стоящий. — Дариус поднялся. — Рассказывайте.

Он приготовился к разочарованию, но заплатил бы и тысячу фунтов, чтобы побыстрее услышать то, что ей известно, и оказаться за пределами этой душной спальни.

— Она больше, чем его любовница! Он женат на ней!

— Что? З-зачем ему жениться… — Дариус был поражен, но заставил себя прекратить свой лепет. — Он женат на ней?

Джулия снова кивнула, откровенно счастливая тем, что, судя по его реакции, получит двойное вознаграждение.

— Конечно, это все было шито-крыто. Не думаю, что он хотел, чтобы семье стало известно о его связи с такой, как она, женщиной, но кто знает? — Джулия пожала плечами. — Я слышала, как она рассказывала, что Нидертон, будучи пьяным, признался ей, что настолько ненавидел отца, что был готов жениться на больной сифилисом посудомойке просто назло старику.

— Тогда зачем держать это в тайне? — спросил Дариус, и Джулия рассмеялась.

— От того, что мужчина храбро заявляет, когда пьян, он может отказаться при свете дня! А кроме того, я думаю, их обоих устраивает держать при себе свою небольшую безнравственную проделку. И, — Джулия медленно наклонилась к нему, — это позволяет им обоим играть на стороне в любые игры, какие им нравятся. Она до сих пор ненадолго заходит сюда всякий раз, когда ее муж уезжает. — Джулия понизила голос до шепота: — Она скучает по веселой жизни, и мадам Пике не возражает против такого дела. Это все весело и приятно, правда? И если это помогает ей быть бодрой и готовой для этого мерзкого угря, кто станет возражать?

— Она все еще… развлекается здесь?

Джулия отработанным взглядом посмотрела на него сквозь ресницы.

— Возбуждает, да? Быть может, я тоже чья-то любовница. Быть может, и у меня в полном распоряжении есть какой-то знатный мужчина, но мне этого мало. Это греет вас, сэр?

Дариус никак не отреагировал на ее предложение.

— Ее имя.

— Я заработала двести?

— Джулия, вы заработаете больше, если продолжите рассказывать.

— Джейн. Джейн Чамберс.

— А ее адрес? Где я могу найти ее? — спросил он, молясь, чтобы она не смогла понять по его глазам, как он взволнован.

— На Маркет-стрит, рядом с театром, — ответила она с недовольной гримасой. — Сколько это стоит, сэр?

— Вы даже не представляете. — Дариус не знал, смеяться ему или плакать.

Он поднял над ней бумажник, и из него посыпались банкноты и монеты, а Джулия сложила ладони, словно ловила волшебный дождь. И Дариус зажмурился, чтобы нахлынувший поток облегчения не лишил его чувств.

— Ты готов? — спросил Майкл.

Было еще раннее утро, и после откровений милейшей Джулии Дариус не сомкнул глаз.

— Готов. — Глядя мимо Майкла на двух мужчин, поддержкой которых заручился Радерфорд для успешного осуществления готовящегося мероприятия, Дариус восхищался тем, насколько подлинными выглядят их наряды. Он не хотел тратить время, дабы не упустить представившуюся возможность, поэтому с первыми лучами света отправил Изабель короткую записку, прося прощения за свое отсутствие. Он предупредил ее, что скорее всего вернется к Блэкуэллам через день или два, надеясь, что на самом деле все сложится по-другому. Однако интуиция подсказывала ему, что его ожидает долгое и трудное дело.

Ведь если Нидертон проведает, что Дариус был в «Грей» и разговаривал с Джулией, он может убрать эту женщину, и исчезнет единственный шанс на освобождение Изабель.

— Тогда нанесем визит леди. Детектив, которого я нанял, заверил, что в доме нет мужчин, поэтому будем надеяться на лучшее. — Майкл сделал знак мужчинам: — Отправляемся.

Дариус держался позади всех, когда они поднимались по лестнице, и Майкл колотил в дверь, пока служанка в конце концов не приоткрыла ее.

— В чем… — Голос изменил ей, когда она увидела грозно смотрящего на нее Майкла Радерфорда и позади него мужчин в форме.

Майкл распахнул дверь, и мужчины вошли в прихожую.

— Скажите своей хозяйке, чтобы спустилась. Нам нужно решить официальное дело, и либо она спустится по этой лестнице через две минуты, либо мы поднимемся и доставим ее сюда.

— Н-но… она… еще спит… и…

— Тогда мы идем.

Майкл пронесся мимо нее, не обращая внимания на протестующий крик, а Дариус попытался немного успокоить несчастную служанку.

— Вас не будут обвинять в ее преступлениях, — мягко сказал он, но добился лишь того, что в ответ девушка лишилась всех красок.

Вместо того чтобы отрицать туманную возможность причастности своей хозяйки к какому-то преступлению, девушка мгновенно разрыдалась.

— Я здесь ни при чем! Прошу вас! Я порядочная девушка!

Шум наверху лестницы положил конец этой сцене, и Дариус поспешил туда, чтобы ничего не пропустить.

— В чем дело? — прозвучал резкий женский голос. — Как вы смеете врываться ко мне в дом и в мою спальню?

— Смеем.

Майкл скрестил руки, и Дариус, обойдя его, вошел в личные апартаменты мисс Джейн Чамберс. Не отвлекаясь на безвкусное убранство, больше подходящее для турецкого борделя, он сосредоточился на своей цели. Джейн прижимала к себе кружевное платье, ее лицо было осунувшимся от недостатка сна и слишком большого количества выпитого спиртного, а на полу валялась пустая бутылка из-под джина, которую Дариус мимоходом пнул носком ботинка.

— Вы обвиняетесь в мошенничестве, мисс. У нас есть сведения, будто вы заявляли о своем браке с определенным английским лордом и пользовались его именем, чтобы завоевывать доверие в различных организациях, — сообщил ей Дариус. — А это расценивается как опорочивание репутации и мошенничество и не может остаться безнаказанным.

— Что? Я не заявляла! Я состою в законном браке, и тот, кто утверждает обратное, лжец! — От ярости Джейн буквально брызгала слюной. — И я ничего не опорочила! Кто меня обвиняет?

— Пэр, которого вы называете своим мужем. Он выдвигает обвинение и предлагает награду, если мы вернем часть его имущества, которое, по его словам, вы украли, притворяясь страстной любовницей.