Кейт Ноубл - Если я полюблю

Кроме того, это будет крайне любезно с вашей стороны. Мне не хотелось говорить об этом, но шила в мешке не утаишь, вы все равно обо всем узнаете.

Дело в том, что наша Сара недавно пережила страшное разочарование, и теперь я просто ума не приложу, как ее отвлечь от мрачных мыслей. Я случайно увидела название вашего корабля в газете и подумала, что это перст судьбы. Раньше, когда вы были детьми, ей нравилось играть вместе с вами, это было заметно по ее оживленному и веселому настроению. Надеюсь, ваши рассказы о плаваниях в далеких морях помогут ей преодолеть меланхолию. Приходите к нам при первой же возможности. Это позволит нам сдержать обещание, данное вашему отцу, ведь мы поклялись ему заботиться о вас, и вы окажете всем нам большую услугу.

Искренне ваша, леди Форрестер».

Джека охватило недоумение. Минуту или две он стоял, рассеянно смотря на письмо в своих руках. Невольно его охватили далекие воспоминания о тех чудесных каникулах, которые он когда-то провел в семействе Форрестер в их поместье Примроуз.

Очнувшись, он стал задавать себе вопросы — их было много, и все не из простых. Как быть, ведь с тех пор много воды утекло? Насколько это удобно? Что за беда случилась с Сарой? И самый главный, самый мучительный вопрос…

Что они думают о нем? О том положении, в котором он очутился?

Давала о себе знать гордость. Как и всякий военный, Джек был честолюбив. Один из лучших кадетов в военно-морском училище. Многообещающий офицер, на которого возлагались большие надежды, которые он, по-видимому, оправдывал. Перед ним открывалось блестящее будущее, он до сих пор помнил светящиеся от радости глаза лорда Форрестера и леди Форрестер, он помнил их даже лучше, чем глаза своих родителей, когда получил назначение на «Аморату». В то время Форрестеры стали для него второй семьей, и вот теперь…

Теперь он был первым лейтенантом судна, которое собирались списать, как и его самого.

Слишком много офицеров. Слишком мало кораблей.

Позволить, чтобы на него смотрели с жалостью и состраданием, — ни за что на свете. Он не примет их предложения — вот так!

Но как только спала волна охватившего его раздражения и злости, Джек серьезно призадумался. Впереди его поджидали многие недели праздного времяпрепровождения и томительного ожидания на берегу. И тут возникал вопрос — где жить, чем заняться?

Предложение леди Форрестер сразу снимало многие неудобства и трудности, явственно маячившие на горизонте.

Джек раздумывал, хотя в глубине души решение принять предложение Форрестеров уже почти созрело. Оно не только вызволяло его из неловкого положения, но и давало прекрасную возможность — пускай хоть на время — отвлечься от мучительных вопросов, в том числе и от самого главного — что будет с ним дальше?

— Вот черт! — возмущенно пропыхтел Уигби, когда их нагруженная доверху коляска подъехала к дому, адрес которого был указан в письме леди Форрестер. — Ты уверен, что это то, что нам нужно?

Дом на Аппер-Гросвенор-стрит был похож на другие, как один близнец на другого. Аккуратное высокое здание с колоннами на фронтоне и железной оградой, отделяющей его от улицы, — все говорило о богатстве владельцев и их высоком положении в обществе. Вдоль всей дорожки, ведущей к главному входу, выстроились в ряд широкие древнегреческие вазы с цветами — фиалками и тюльпанами, — словно воины-телохранители.

Основным признаком, благодаря которому этот особняк отличался от других, было сборище джентльменов в черном, толпившихся возле крыльца.

— Это номер шестнадцать? — спросил Джек, бросая машинальный взгляд на письмо, где был указан адрес.

— Может быть, адрес написан неразборчиво? — спросил Уигби, на что Джек решительно замотал головой. У него не было никаких сомнений в точности указанного адреса.

— Может быть, кто-то умер, и они пришли выразить свои соболезнования? — шепотом спросил Уигби.

Джек строго посмотрел на приятеля.

— Извини, сболтнул, не подумав. — Уигби тут же пошел на попятный.

— Сейчас все выясним, не переживай, — сказал Джек, решительно вылезая из коляски и делая знак кучеру выгружать его сундук с вещами. Следом за другом на землю сошел и Уигби.

— Может, мне стоит пойти вместе с тобой? Как знать… вдруг все-таки придется выразить соболезнования?

— Уигби, поверь мне, никто здесь не умер, — ответил Джек, не будучи в душе уверенным в обратном. — Поезжай к дяде и не волнуйся. Ничего со мной не случится.

— Ну что ж, у тебя есть мой адрес. Если что, я весь к твоим услугам, — отозвался Уигби, протягивая руку.

Джек пожал ее, но тут Уигби, охваченный дружеским порывом, обнял приятеля так, что у того затрещали ребра.

— Мне так жаль, что мы расстаемся.

— Эй, потише, ты так мне все кости поломаешь, дружище, — шутливо ответил растроганный Джек. — В конце концов, мы же расстаемся не навсегда.

— Что верно, то верно, — согласился Уигби, выпуская друга из своих объятий. — Будем надеяться на лучшее.

Забравшись в коляску, Уигби велел кучеру трогать, — дом его дяди находился недалеко, в нескольких кварталах от особняка лорда Форрестера.

Решительно тряхнув головой, Джек направился ко входу. Путь по-прежнему загораживали джентльмены в черном одеянии, явно не собиравшиеся уступать ему дорогу.

Они были самых разных возрастов — от юнцов до седовласых мужчин. Судя по их виду, все они неплохо зарабатывали, Джек заметил на трех галстуках золотые булавки, и почти у всех из кармана свисала позолоченная цепочка для часов. Кое-кто из толпившихся возле дверей, не скрывая презрительной ухмылки, поглядывал на потертую морскую форму.

Не глядя по сторонам, Джексон начал продвигаться сквозь собрание надменных джентльменов.

— По всему видать, прямо с корабля, — буркнул один из них другому. — Интересно, читают ли они светские газеты во время плаваний?

— Интереснее другое. У него такой вид, словно он уверен, что его примут, — посмеиваясь, отозвался его приятель.

Делая вид, что это его не касается, Джексон шел дальше. Больно ранили не столько слова, сколько само отношение. Было очевидно, что его они ни в грош не ставят. Ну что ж, он испытывал к ним такое же презрение.

Наконец Джек добрался до крыльца, на котором стоял дворецкий, рядом с ним возвышался огромный слуга в ливрее. Обычно дворецкий встречал гостей внутри дома, в прихожей, но здесь все было необычно.

И дворецкий, и слуга, как стражи, стояли при входе в дом.

— Прошу прощения, сэр, но сегодня Форрестеры не принимают, — не дожидаясь вопроса, произнес дворецкий, надменно вскидывая нос.

— Тогда почему здесь столько народу? — растерянно спросил Джек и тут же прикусил язык, поняв всю наивность вопроса.