Элизабет Хойт - Таинственный спаситель

Веки ребенка отяжелели от усталости. Уинтер старался не потревожить его, раздвигая тряпки. Обнажилась маленькая, с выпирающими ребрами грудь, почти посиневшая от холода.

— Эллис, принеси-ка одеяло и согрей его у огня, — велел Уинтер.

— Его надо искупать, — прошептала служанка, когда вернулась с одеялом.

— Да, — согласился Уинтер, — но, думаю, это подождет до завтра. Утром мы как следует вымоем его.

Если, конечно, ребенок переживет ночь.

Уинтер убрал последний лоскут тряпки и помедлил, вскинув брови.

— Думаю, лучше тебе закончить это, Эллис.

— Сэр?

Он завернул спящего ребенка с теплое одеяло и повернулся к служанке.

— Это девочка.

Леди Маргарет Рединг — а для близких друзей просто Мэгс — вошла в тот вечер в бальный зал леди Лэнгтон и специально не стала оглядываться по сторонам. Во-первых, она знала большинство тех, кто был на балу: самые сливки лондонского общества, включая ее брата Томаса и его жену. Известные члены парламента будут с хозяйками светских салонов и парочкой несколько сомнительных леди или джентльменов. Среди этих людей она вращается почти пять лет со своего первого выхода в свет — обычный список приглашенных на подобное светское событие.

Но это не единственная причина, по которой она не стала глядеть вокруг. Нет, куда благоразумнее было не глазеть на него на манер какой-нибудь по уши влюбленной дурочки. Она пока еще не готова к тому, чтобы все — включая брата — узнали об их связи. Пока что это была восхитительная тайна, которую она свято оберегала. Как только они объявят о своей помолвке, это сразу же станет всеобщим достоянием. А Маргарет хотелось, чтоб он еще какое-то время принадлежал только ей.

А какова третья причина, почему она не всматривалась в толпу? Ну, она самая простая из всех: первый миг, когда она видит его, всегда так чудесен. Всякий раз она испытывает восторженный трепет. Мелкое дрожание в животе, легкое головокружение, слабость в ногах. Мэгс хихикнула. Не мистер Роджер Фрейзер-Бернсби, а просто болезнь какая-то.

— Вижу, ты сегодня в хорошем настроении, Маргарет, — пробормотали позади нее сочным баритоном.

Она обернулась и увидела своего старшего брата Томаса, улыбающегося ей.

Как забавно. До недавнего времени — в сущности, до своей женитьбы в прошлом декабре на Лавинии Тейт — Томас никогда ей не улыбался. Во всяком случае, искренне. Светская улыбка, разумеется, не в счет. Как ведущий член парламента и маркиз Мэндевилл, Томас прекрасно сознавал, каким должен представать перед людьми. Но после вхождения Лавинии в семью Рединг Томас стал другим. Он счастлив, дошло сейчас до Мэгс. Уж если любовь смогла изменить такого правильного и чопорного мужчину, как ее старший брат, то подумать только, что она может сделать с нормальным человеком!

— Ой! А Лавиния тоже здесь? — спросила Мэгс, широко улыбнувшись.

Томас заморгал, словно удивившись такому энтузиазму, и осторожно ответил:

— Да, леди Мэндевилл сопровождает меня на сегодняшний бал.

Гм. По-видимому, в таком тяжелом случае даже любовь не всесильна.

— Прекрасно. Я надеялась поболтать с ней.

— Значит, тебе придется ее отыскать. Лавиния страшно увлечена делом о сбежавшем пирате, и едва только мы вошли, отправилась на поиски закадычных подружек, чтобы посплетничать. По дороге сюда рассказывала мне во всех подробностях о его сгоревшем теле. Это просто ужасно и совсем не то, чем следует интересоваться леди. — Томас задумчиво нахмурился.

Мэгс уже не в первый раз посочувствовала своей невестке. Может, леди, строго говоря, и не подобает интересоваться сгоревшими дотла пиратами, но уж очень трудно удержаться.

— Да в Лондоне почти все сейчас говорят об этом пирате и Призраке… — Мэгс смолкла, внезапно утратив интерес к разговору.

Она наконец заметила Роджера, и колени ее, как и следовало ожидать, задрожали. Он стоял с группой других джентльменов и смеялся, запрокинув голову, открыв при этом сильную загорелую шею. Роджера нельзя было назвать красивым в традиционном смысле: лицо его казалось слишком широким, нос слишком плоским, — но глаза карего цвета излучали тепло, а улыбка невозможно заразительная. И когда он повернулся и улыбнулся ей… все вокруг, казалось, исчезло.

— …суаре, бал или что-нибудь в этом роде. Надеюсь, ты придешь, — пробормотал Томас с ней рядом.

Мэгс слегка вздрогнула. Она понятия не имела, о чем он говорил, но это можно выяснить и потом.

— Конечно, с удовольствием.

— Прекрасно, прекрасно, — продолжал Томас. — К тому времени и мама будет в городе. Какая жалость, что Гриффину и Хэроу пришлось уехать в деревню. И в такое неподходящее время, в середине сезона.

— Гм. — Роджер беседовал с тремя джентльменами, которых Мэгс знала как его очень близких друзей: с лордом д’Арком, мистером Чарлзом Сеймуром и графом Кершо. К сожалению, она не была хорошо знакома с этими джентльменами и поэтому смущалась в их обществе. В сущности, лорд д’Арк был известным повесой. Если б ей только удалось перехватить взгляд Роджера, возможно, она смогла бы подать сигнал о встрече в саду.

Фиолетовый шелк, расшитый золотой и серебряной нитями, закрыл ей обзор.

— Ах, леди Маргарет, как я рада видеть вас! — Леди Пенелопа обращалась к Мэгс, но строила глазки Томасу. Ее компаньонка мисс Грейвс застенчиво улыбнулась Маргарет. — Я должна поговорить с вами о мистере Мейкписе.

— Мейкпис? — Томас нахмурился. — Кто это, Мэгс?

Она открыла рот, чтобы ответить, но леди Пенелопа опередила ее:

— Директор приюта для сирот и подкидышей, милорд. Или мне следует сказать «нынешний директор», ибо, откровенно говоря, глубоко сомневаюсь в подготовленности мистера Мейкписа. Думаю, если б только мы смогли найти более благовоспитанного директора, это принесло бы приюту существенную пользу.

Томасу это объяснение было явно непонятно и неинтересно, но Мэгс не могла этого так оставить. Пусть мистер Мейкпис почти такой же бука, как и Томас, но бесконечно предан приюту и посвятил ему всю свою жизнь. Негоже дать такой задире, как леди Пенелопа, отобрать у него приют.

Мэгс мило улыбнулась.

— Мы определили леди Бекинхолл в качестве наставницы мистера Мейкписа в вопросах светского этикета. Разве нам не следует дать ей возможность обучить его?

Леди Пенелопа фыркнула.

— При всем моем восхищении леди Изабель я не слишком-то надеюсь, что ей удастся так радикально изменить мистера Мейкписа. Напротив, я совершенно убеждена, что следует найти нового директора. С этой целью я уже начала опрос джентльменов, которых считаю подходящими на эту должность.

Услышав это, Мэгс похолодела.

— Но ведь у нас уже есть директор…

— Как мы все согласились, неподходящий. — Леди Пенелопа очаровательно улыбнулась, продемонстрировав полоску идеально ровных зубов. — У всех джентльменов, с которыми я условилась о собеседовании, прекрасные, безупречные манеры и рекомендации некоторых моих самых близких друзей.