Киран Крамер - По велению сердца

— Должен с вами согласиться.

— Передать ей, что вы заходили?

Дункан покачал головой.

— Благодарю, не стоит трудиться. Мои цветы тоже где-то здесь, с запиской, что я приду с визитом. Но точного времени я не указал.

— Мне жаль, милорд. Леди ужасно обрадовались, когда она сказала, что ей нужен совершенно новый гардероб. Дамы пришли в такой восторг, что их было слышно на всей улице. Сестры чуть не силком вытащили ее из дому. Вы не единственный разочарованный посетитель.

Дункан воззрился на серебряный поднос, который лежал на столике красного дерева — на нем грудой высились визитные карточки.

— Да, представляю. Прошу засвидетельствовать мое почтение всем членам семьи.

— Конечно, милорд. — Дворецкий любезно проводил его к выходу и захлопнул дверь за его спиной.

— Эй, Чедвик! — На нижней ступеньке лестницы стоял молодой человек в пальто с пелериной — Грегори, лорд Уэстдейл, старший брат леди Марши. Черные кудри падали ему на глаза, и он небрежно отвел их ладонью. — Не спешите. Лучше входите — сегодня ветер и довольно прохладно. Отец и братья снова в «Таттерсоллзе», а потом поедут к галантерейщику. Не выпить ли нам кофе с капелькой ирландского виски из запасов отца, чтобы согреться? Мы с вами не болтали целую вечность.

— С удовольствием. — Дункану всегда нравился лорд Уэстдейл, по крайней мере в том, что он о нем знал. Молодой человек был того же возраста, что и Финн. На мгновение Дункану стало грустно. Почему Финн не может быть таким честным и открытым, как этот парень?

Уэстдейл поспешил вверх по лестнице и распахнул перед Дунканом дверь.

— Бербанк, прошу вас, подайте кофе в библиотеку.

— Очень хорошо, сэр. Рад, что вы вернулись, лорд Чедвик.

Дункан отдал ему шляпу, трость и пальто.

Прошло много лет с тех пор, как он был в этом доме. В последний раз это было, когда лондонский секретарь лорда Брэди пригласил его сюда, чтобы узнать — не возражает ли он, чтобы сопровождать леди Маршу и ее горничную в путешествии из Лондона в Дублин.

Сейчас он испытал жесточайшие угрызения совести — зачем согласился, учитывая, что произошло с ней в результате встречи с Финном.

— Я приезжаю в Лондон реже, чем следовало бы, — сказал он, очутившись в библиотеке и устроившись в покойном кресле, обитом коричневой кожей. В камине горел огонь, а в руке он держал чашку с кофе, куда был добавлен виски. — А оказавшись в столице, я все равно почти нигде не бываю.

— Я заметил, — сказал Уэстдейл. — И в клубе «Уайтс» вы редкий гость.

— Я человек занятой, — возразил Дункан.

— Да, графские владения требуют заботы.

— А еще у меня дома есть сын, — добавил Дункан как бы между прочим.

— Я слышал об этом, — сказал Уэстдейл в обычной непринужденной манере.

— Я очень люблю с ним бывать.

— Разумеется. Как его зовут?

— Джо.

Уэстдейл кивнул.

— Положение не из легких, конечно же. Но могу сказать — на вашем месте я поступил бы так же. Когда растешь в любящей семье, учишься ценить семейные узы. Они наш якорь, не так ли?

— Да, — согласился Дункан.

От слов лорда Уэстдейла на него повеяло теплом. Но в темном уголке его сердца стало еще темнее. У него никогда не было любящей семьи. Он знал — мать, вероятно, по-своему любила его. Но у нее были расстроенные нервы, а позже многочисленные печали разбили ее сердце. Где уж ей было заботиться о них с Финном! А отец — что ж, отец любил только самого себя.

Как и Финн, подсказал неприятный голос в его душе.

Следующие полчаса у них с Уэстдейлом прошли в обсуждении самых разных тем. Уэстдейла особенно интересовала политика, но и отцовское увлечение разными проектами его тоже не миновало. Он достал из шкафа несколько чертежей, разложил их на письменном столе и объяснил, что это проект летнего дома, который он бы выстроил в Котсуолдских холмах, где у него были владения.

— Впечатляет, — сказал Дункан, подробно рассмотрев чертежи и задав некоторые вопросы. — У вас настоящий талант.

Услышав похвалу, лорд Уэстдейл просиял.

— Отчего бы вам не остаться? Возьмете у нас лошадь, проедемся по Роттен-роу. Потом вернемся к неспешному, но — должен вас предостеречь, болтливому — обеду. Вся семья обедает вместе.

Дункан улыбнулся.

— Спасибо за доброе приглашение. К сожалению, у меня сегодня всего час на визиты. Есть домашние обязательства. — Нужно было вместе с секретарем просмотреть новые отчеты из имения. Потом уроки игры на фортепиано для всех слуг, исключая Уоррена, который отказывался играть на пианино, зато хотел выучиться играть в шахматы. И если представлялась такая возможность, Дункан сидел вместе с Джо во время его раннего ужина.

— Очень хорошо, что вы зашли. — Уэстдейл хлопнул его по плечу. — Прошу, передайте поклон брату.

— Передам. — Ничего он не собирался передавать, сказал лишь из учтивости.

Уэстдейл взглянул на него с некоторым любопытством.

— Прошлым вечером он выглядел ужасно с этой разбитой губой. Я слышал, вышла маленькая семейная ссора.

— Да.

При этом напоминании настроение у Дункана резко упало. Если бы парень знал, что произошло между его сестрой и Финном, ни одного из братьев Латтимор в этом доме не пустили бы на порог.

— Теперь, когда он вернулся, нам приходится прилаживаться друг к другу, — объяснил довольно туманно Дункан.

Взгляд Уэстдейла излучал сочувствие.

— Мы с Питером тоже проходили период кулачных боев. Нелегко иметь младшего брата. Мужчины любят жесткое соперничество, не правда ли? — Он сложил руки на груди. — Но, разумеется, пусть у нас с Питером и были разногласия, между нами такая связь, что я защищал бы его, рискуя собственной жизнью, если бы понадобилось. Если следовать естественному порядку вещей, братьям и сестрам выпадает куда более долгое знакомство с нами, чем родителям, супругам или друзьям.

— Верно, — согласился Дункан, и пустота в его душе эхом отозвалась на ту простую мысль, что они с братом очень далеки друг от друга.

Он любил Финна, если можно назвать любовью страстное желание глубокой взаимной привязанности к человеку. Но единственным человеком в этом мире, насколько было известно Дункану, который искренне его любил, был Джо.

Стоит ли удивляться тому, что он никогда его не бросит?

В передней зацокали каблучки, послышались женские голоса, взбудораженные прогулкой по магазинам.

— Я уже обожаю эту ленточку и так рада, что ты нашла ее для меня!

Кажется, это леди Дженис.

— Мама, давай заведем обезьянку!

Несомненно, это Синтия.

— Ах, Боже мой, я забыла купить носовые платки. Какая я рассеянная!

При звуках этого голоса он напряг слух. Леди Марша. Забавно — обыденные заявления звучат в ее устах просто завораживающе.

— Бербанк, прошу вас, распорядитесь подать чай. Мы выпьем его в розовой гостиной. — Голос леди Брэди был ровный и безмятежный.