Майя Родейл - Сила соблазна

Она обречена на проигрыш. Ибо уже потеряла любимого.

— Найтли попросил меня повидаться с ней, — с трудом выдавил Оуэнс. Жаль, что она поставила его в такое положение. Ей хотелось разуверить его: «О, все в порядке. Мое сердце уже разбито…»

Но вслух она сказала:

— Он не хотел видеть… кого-то еще?

Отчаянное желание знать, равнодушен ли к ней Найтли, перевесило боязнь высказаться при таком скоплении народа.

Оуэнс отрицательно покачал головой. Он выглядел несчастным, и Аннабел стало стыдно. Это она довела Оуэнса до такого состояния!

Но ей надо было знать, что когда Найтли попал в тюрьму, он и не подумал справиться о ней. Если она еще и гадала о его чувствах к ней, то теперь получила ответ.

Она правильно поступила, отказав ему. Вот оно, доказательство! Только это ее не утешало.

— Что надеть, когда собираешься побывать в Ньюгейте? — спросила Джулиана, меняя тему. Вопрос был не слишком тактичным, учитывая тот факт, что Найтли не спрашивал про Аннабел. Но это наименьшая из ее бед.

— Самое поношенное платье, — немедленно ответила Софи.

Воображение Аннабел разыгралось. Она представляла всякие ужасы, касавшиеся подробностей тюремного существования Найтли. Крысы, бегающие по камерам и отгрызающие пальцы умерших заключенных. Стонущие и охающие отбросы человечества. Она не знала, почему они должны стонать. Просто это казалось правдоподобным. И все это, естественно, происходит в непроглядной тьме, пронизываемой лишь лучиком серого света, который проникает сквозь узкие щели, расположенные высоко в каменных, влажных от сырости стенах.

Видение было настолько ярким, что она вздрогнула от омерзения.

Бедный Найтли!

Сердце Аннабел ныло при мысли о том, какие муки он должен терпеть в качестве узника Ньюгейта в обществе воров и убийц.

Бедный Найтли, как же, пробурчала она про себя. Просит леди Лидию навестить его, а о ней напрочь забыл! И вряд ли Марсден способен держать в тюрьме возлюбленного дражайшей сестрицы! Подобные вещи просто немыслимы!

Да, Найтли умен и хитер, нужно отдать ему должное. Но ее сердце все равно сжималось от боли!

Она все сделала правильно, в тысячный раз напомнила себе Аннабел. Если Найтли может жениться лишь для того, чтобы выйти из тюрьмы, значит, не способен любить. А она хотела любви всепоглощающей, безумной, страстной, яростной, когда-даже-смерть-не-разлучит-нас любви.

Довольствуйся она меньшим, вышла бы за мистера Натана Смайта из той пекарни, что вверх по улице. Хотя, похоже, ей и так придется это сделать…

После совещания Пишущие Девицы собрались в доме Софи, чтобы дожидаться возвращения Джулианы, которая незамедлительно отправилась навестить Найтли в Ньюгейте.

— Аннабел, как ты? — осторожно спросила Элайза, с тревогой глядя на подругу и крепко сжимая ее руки. — Все хорошо?

«Нет, — думала Аннабел. — Все плохо, и никогда уже не будет хорошо, ведь я потеряла любовь всей своей жизни. Мне представился шанс, а я отказалась от него, и теперь должна терзаться сожалениями до последнего дня…»

Но она решительно отбросила все драматические сантименты и ответила:

— Я стойко выдержала известие о том, что Найтли попал в тюрьму. Но поскольку он попросил леди Лидию прийти к нему… ясно, о ком он думает.

— А вот мне интересно, что происходит, — задумчиво протянула Софи. — Странно, что он ее позвал. Может, хочет попросить ее заступиться перед братом?

— Скорее всего собирается сделать предложение, — сухо возразила Аннабел. Есть ли у него кольцо? И встанет ли он на колено? Возможно, нет. Все-таки это тюрьма.

— Какое мерзкое предложение! Я бы отказала! — воскликнула Софи, передернув плечами.

— А если бы Брэндон сделал тебе предложение в тюрьме? — полюбопытствовала Аннабел.

— Брэндон никогда не оказался бы в тюрьме. Разве что решил бы спасти кого-то.

— А Найтли рано или поздно суждено было оказаться в тюрьме, — откровенно сказала Элайза, и остальные закивали. — Удивительно, что этого не случилось раньше.

Аннабел раздраженно нахмурилась, поскольку находила нечто волнующее и романтичное в мужчине, подвергнутом аресту. Это означает, что он дерзок, храбр, готов рискнуть и может совершенно одинаково оказаться как героем, так и злодеем.

«Нечего испытывать к нему симпатию, — приказала себе Аннабел. — Возможно, именно в эту минуту он делает предложение другой женщине».

Но потом она подумала, каково это — находиться в неволе. Наверное, он мечется, задыхаясь, потому что у него отняли свободу, и это сводит его с ума. Неужели он сойдет с ума?

Нет, потому что скоро сбежит. Отыщет выход. Найтли всегда найдет способ получить желаемое.

«Если бы только он хотел ее…»

«Нет, нужно пресекать эти мысли! Все! Иначе ей место в Бедламе!»

Он собирается жениться на леди Лидии. Вполне разумная вещь. Пригласят ли ее на свадьбу? Тогда ей придется улыбаться, пока он станет приносить обеты любви и верности другой женщине.

— Аннабел, с тобой все в порядке? Ты, кажется, вот-вот заплачешь? — прошептала Софи, присмотревшись к ней.

Слезы действительно жгли ей глаза. Но она не позволит им упасть.

— Выглядишь так, будто тебя сейчас вырвет, — добавила Элайза, мучительно морщась. И в самом деле, к горлу Аннабел подкатывала тошнота.

— А если он женится на леди Лидии? Что тогда мне делать? — спросила Аннабел, даже не стараясь скрыть муку в голосе.

Всю жизнь она ждала Великой Истинной Любви. И с первой встречи три года, восемь месяцев, одну неделю и три дня назад, надеялась, что такая любовь расцветет между ней и Найтли.

Она была уверена, что никогда не полюбит другого, И всегда полагала, что он женится на ней и полюбит… рано или поздно. Аннабел впервые столкнулась с необходимостью жить дальше — ведь ей всего двадцать шесть — без любви и Найтли. Тоскливое, унылое существование…

Целая жизнь, состоящая из уколов, приказов и язвительных замечаний Бланш. Жизнь в доме, где ее едва терпели, поскольку она так бескорыстно служила всем…

Жизнь, в которой брат, ее плоть и кровь, игнорировал сестру и не поднимал головы от газеты… а именно от «Лондон таймс». Вообразить только!

И воспоминания о единственной удивительной ночи, когда почти все ее тайные желания и мечты осуществились.

Одной ночи, когда она не только хотела, но и любила.

Ночи, за которой последует долгая жизнь раскаяния…

— Поверь, Аннабел, все еще уладится. Тебя будут любить! — свирепо прошептала Элайза, еще крепче сжимая ее руку.

Аннабел не сдавалась и даже делала усилия, чтобы прислушаться к беседе подруг о платьях, скандалах и прочтенных книгах, а также о планах Элайзы поехать в Тимбукту вместе с любящим приключения мужем.

Но при этом не сводила глаз с часов, нетерпеливо ожидая возвращения Джулианы. Смотрела так пристально, словно боялась, что если отведет глаза, то время остановится.