Тери Браун - Зимний цветок

С застывшим в горле комом Ровена поставила ноги на педали и потянула на себя штурвал.

Неожиданно ее охватило безмятежное спокойствие. Оно не покинуло ее, даже когда нос аэроплана оторвался от земли — легко, как пушистое семя одуванчика.

— Молодец, «Алиса», так держать, — похвалила Ровена.

Самолет поднялся в воздух. Вместе с ним взлетело сердце, и на миг Ровена забыла о своей миссии. Она летела. Парила в воздухе. Сама. Холодный ветер хлестал по щекам, но глаза, защищенные очками, прекрасно все видели. Поглядывая на приборы, она поднялась на нужную высоту и повернула на запад, где скрылся аэроплан Джона.

Он ужасно разозлится, мелькнула мысль.

Но пилот и так зол. И даже если ему не понравится выходка с самовольным полетом, Ровену это не беспокоило. Она тренировалась, знала, что делает, и, что гораздо важнее, знала, что нужно сделать. В бок ударил порыв ветра, самолет содрогнулся, но Ровена моментально выправила курс.

Она рождена для полетов. Слева в небе мелькнула какая-то точка, и Ровена направила аэроплан туда. «Алиса» поднырнула, но девушка крепко держала штурвал, и самолет послушно выровнялся. Ровена усмехнулась. «Алиса» вела себя как капризная лошадь.

Ровена осторожно, соблюдая дистанцию, подлетела к аэроплану Джона. Тот, должно быть, уже направлялся обратно к полю. Ровена облетела его широким кругом и заметила потрясение и злость на лице пилота. Джон сбавил скорость и жестом приказал следовать за ним. «Алиса» заняла позицию чуть позади и сверху и полетела следом.

Над полем она начала медленно отпускать штурвал и постаралась припомнить все, что знала о посадке. Джон всегда говорил, что взлеты и приземления — самые опасные моменты любого полета. Затаив дыхание, она смотрела, как Джон опускает свой аэроплан на землю. Теперь ее черед. Ровена сделала круг над аэродромом. Внизу Джон выпрыгнул из кабины и яростным жестом сорвал с головы шлем.

«Алиса» сделала еще круг, потихоньку снижаясь, и наконец вышла на прямую. С глубоким вдохом Ровена потянула штурвал вниз, до упора. От соприкосновения с землей застучали зубы, и рука на рычаге невольно дернулась. Аэроплан круто повернул направо и со скрежетом остановился.

Ровена сидела в кабине, не в состоянии разжать руки. В ушах колотилось сердце. Приземление прошло не так гладко, как хотелось бы, но все же она только что совершила свой первый самостоятельный полет.

Она отстегнула ремни и встала на подгибающихся ногах. Один из механиков добежал до нее раньше Джона и помог выбраться из кабины. Ровена сняла очки и расстегнула шлем.

И тут кто-то схватил ее за руку и развернул на месте.

— Какого черта ты делаешь?

Ровена вырвала руку из хватки Джона.

— А ты как думаешь? Я искала тебя!

Синие глаза потемнели.

— Я чуть было не решил, что ты пытаешься убить себя.

— Не глупи. Все прошло на отлично. Я знала, что делать в воздухе. Ты же сам меня научил.

— Сколько раз ты поднималась в небо? Меньше дюжины, а училась управлять аэропланом целых три раза. Как ты можешь считать себя пилотом? Почему ты считаешь, что это дает право подвергать риску дорогой аппарат, причем чужой, и свою жизнь в придачу?

Подбежали механики. Молодые люди замолчали и уставились друг на друга, не желая ссориться при посторонних. Аэроплан медленно заталкивали в ангар. Ровена стянула перчатки и сунула в карман.

— А почему ты так беспокоишься о моей жизни? — поджала она губы. — Твой брат недвусмысленно сообщил, что ты больше не желаешь иметь со мной дела и в ваш дом мне дорога закрыта. Смотри, у меня даже следы остались в доказательство.

Ровена закатала рукав и показала набухшие синяки в форме пятерни на локте — там, где Джордж ухватил ее за руку у дома Уэллсов. При виде их гнев Джона испарился. На его лице появилось выражение неподдельного ужаса. Он трепетно провел кончиками пальцев по отпечаткам и выдавил:

— Я убью его.

Ровена вырвала руку и опустила рукав:

— Не стоит. Мне нужно знать лишь одно: что случилось? Почему ты сказал брату, что между нами все кончено? И какого черта ты решил поговорить по душам с Джорджем, который меня ненавидит, прежде чем объяснился со мной? — По щекам потекли горячие злые слезы.

— Можешь разыгрывать невинность, но я вас видел, — ощерился Джон. — Я приходил к лондонскому особняку твоей тети, надеялся встретить тебя. В голове вертелось одно: как замечательно, что Диркс решил поехать в столицу, у меня есть шанс повидать любимую. И знаешь, что я увидел? — (Ровена недоуменно покачала головой. Она не понимала, к чему клонит Джон.) — Тебя с твоим фальшивым женихом. Обнимались на парадных ступенях, совсем стыд потеряли. Он нежно шептал на ушко, а ты цеплялась за него, будто чудом встретила последнего мужчину на земле. Тогда ты не вспоминала обо мне? Выходит, я для тебя ничего не значу!

Ровена отшатнулась от яростных обвинений. О чем он говорит? Она порылась в памяти, но так и не вспомнила ничего подходящего.

— И когда же ты видел меня с Себастьяном?

— Пару недель назад. Ты вышла из машины с каким-то мужчиной, затем из дома показался Себастьян, и ты со всех ног ринулась в его объятия. — Джон выплевывал обвинения, будто в суде.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — вспыхнула девушка. — Я никогда…

И тут она вспомнила. Видимо, Джон все прочитал по ее лицу.

— Теперь только попробуй назвать меня лжецом! — Он сделал шаг, и Ровена отшатнулась от его искаженного яростью лица. — Почему ты не могла просто разорвать наши отношения? Или захотелось испробовать запретный плод, закрутить роман с человеком низкого происхождения? Получается, я был всего лишь экспериментом?

Сердечная боль оказалась так велика, что отдавалась по всему телу. Ровену сотрясало от макушки до кончиков пальцев.

— Видимо, тебе мало того, что нас связывало. Ты предположил худшее и даже не усомнился в своих выводах! Совсем как Джордж. В тот день пропала Виктория. Мы не знали, что с ней произошло. Через пару дней нам сообщили, что она попала в тюрьму за преступление, которого не совершала. Так что ты видел, как Себастьян утешал меня, когда я считала свою младшую сестру мертвой.

Они молча смотрели друг на друга. Джон тяжело дышал, но Ровена заметила, как в выражение его лица закрался стыд. Пилот понял, что она говорит правду.

— Как дела у сестры? — в конце концов выдавил Джон.

— Насколько мы знаем, хорошо. Я ничего не могла сделать для нее в Лондоне, поэтому вернулась в Саммерсет. К тому же ты сказал, что будешь здесь. Я приехала поздно ночью, а с утра уже скакала к твоему дому… — Ровена замолчала. К горлу подкатывали слезы. — Как ты мог подумать… и сказать Джорджу… Неужели ты просто решил, что я… — Больше Ровена не смогла выдавить ни слова.