Джулиана Грей - Леди никогда не лжет

— Россети! — Мужчина не выговорил это слово, а с явным отвращением выплюнул его. — Россети! От него всегда одни неприятности. Теперь вот англичане.

Финн решил, что с него хватит.

— Ну, да, англичане, и что с того? Кстати, если быть точным, нас трое.

— Шестеро, — выпалил лорд Роуленд.

— …и нам необходимы стойла для лошадей. Немедленно. Скоро привезут багаж, если он снова не застрял в грязи, и…

— Хватит! — Мужчина протестующе поднял руку. Его кожа была обветренной, вокруг ногтей виднелись ободки въевшейся грязи. — Довольно! Я не занимаюсь лошадьми. Мое дело — сад. Лошадей я не знаю.

— Тогда позовите кого-нибудь… кто работает в конюшне.

— Здесь никого нет, синьор.

— Боже правый, когда же это кончится! — взорвался Уоллингфорд. — Вы хотите сказать, что нас никто не ждет? Мне все больше хочется отыскать этого идиота Россети и показать ему, куда он может засунуть свое вечное солнце…

Финн уже был готов добавить свои пожелания, но тут вмешался лорд Роуленд. Повелительным жестом предложив остальным замолчать, он обратился к садовнику:

— Скажите, как вас зовут?

Мужчина кисло улыбнулся:

— Мое имя Джакомо.

— Прекрасно. Скажите, Джакомо, нас кто-нибудь ждет? Вас предупредили о нашем приезде?

— Нет, — отрезал Джакомо.

Он покосился на замок, и его физиономия скривилась в злобной гримасе.

— Мне никто ничего не говорит. Она что-то устраивает, появляются визитеры, и все начинается снова. — Он всплеснул руками, окинул взглядом трех усталых англичан и сказал уже более мягким дружелюбным тоном: — Это не ваша вина.

— И на том спасибо, — буркнул Финн.

— Кто она? — поинтересовался лорд Роуленд.

Джакомо его проигнорировал.

— А где женщины? — спросил он с тяжелым вздохом. — Уже в замке?

— Женщины? — встрепенулся Финн. — Откуда вы о них знаете?

— Женщины есть всегда. Без них ничего не обходится. — Джакомо кивнул на лошадей. — У нас есть сено и овес. Пошли, я покажу. — Он резво обернулся и исчез за дверью конюшни.

— Минуточку! — завопил Финн и метнулся следом. — Вы хотите сказать, что мы должны ухаживать за лошадьми сами? А что будет с багажом?

— Мальчики из деревни придут утром, — донесся до них печальный голос Джакомо. — Так всегда бывает.

— Что, черт побери, — пробормотал Уоллингфорд, входя за Финном в конюшню, — он имел в виду?

К тому времени, как Финн и его друзья вошли в замок, хмурый день сменился вечером и комнаты были едва видны в сгущающихся сумерках.

— Эй! — позвал он, надеясь, что каким-то чудом никто не ответит и весь эпизод с ужасной леди Александрой Морли и ее компанией женщин-дилетанток окажется всего лишь плодом его не в меру разыгравшегося воображения, галлюцинацией, бредом. Утренние события уже действительно начали казаться сном, хотя и кошмарным. Он сделал почти всю работу по устройству лошадей, поскольку ни Уоллингфорд, ни Пенхоллоу ни разу в жизни не прикасались ни к ведру, ни к лопате. А как только животные наконец были устроены, прибыли телеги с багажом и ему пришлось бесконечно следить за выгрузкой, отдавая приказы на плохом итальянском.

Следует отдать должное братьям Пенхоллоу — они почти не жаловались и старались помогать. Они послушно выгружали сундуки и таскали оборудование, ежеминутно поминая итальянскую погоду и предков синьора Россетти.

Они были намного разговорчивее, чем сам Финн, настроение которого быстро портилось, когда он начинал думать, что происходит в замке Санта-Агата, пока он и его друзья работают конюхами и грузчиками. Вероятно, у входа в жилую часть замка уже выросли баррикады, которые им не удастся преодолеть, или в лучшем случае наглые женщины захватили все лучшие спальни, предоставив мужчинам ночевать в коридоре. Он представил, сколько будет радости, когда мужчины, потерпев окончательное и бесповоротное поражение, ретируются восвояси, и сжал кулаки.

Беспардонные создания. Одним словом, женщины.

— Они, наверное, уже в постелях, — сказал Уоллингфорд, входя в темный зал.

Багаж лежал бесформенной грудой у подножия лестницы, почти неразличимой в темноте, и Финн с тоской подумал о перспективе перетаскивания его в свои комнаты. Где бы они ни были, эти самые комнаты.

— Как вы думаете, нам приготовили какой-нибудь ужин? — спросил лорд Роуленд с неуместной, на взгляд Финна, веселостью. — Я бы не хотел вселять в вас напрасные надежды, но мне кажется, что я только что почувствовал какой-то запах. Запах чего-то съедобного, — быстро добавил он, поскольку запахи, окружавшие их в последние несколько часов, были способны отбить аппетит на всю оставшуюся жизнь.

Уоллингфорд пошел к противоположной от входа стороне зала:

— Кухни обычно устраивали в задней части замков. Но я думаю, что леди уже съели абсолютно все, что могло быть съедено, и даже собрали крошки с пола.

Лорд Роуленд пошел за братом, а Финн, сделав несколько шагов, оглянулся и остановился.

— Идите, — сказал он, — я вас догоню.

— Не задерживайся! — прорычал Уоллингфорд. — Я не собираюсь ничего тебе оставлять.

Голос лорда Роуленда звучал вполне дружелюбно.

— Ты все же задница, Уоллингфорд.

Финн покачал головой и пошел к сундукам. При одной только мысли о еде у него заурчало в животе. В последний раз он ел на дороге под дождем. В меню был кусок жесткого пармского сыра и еще более жесткий кусок хлеба. Но он видел, как небрежно обращались кучеры с их багажом, и должен был удостовериться, что все в порядке. Если окажется, что какое-нибудь оборудование или приборы пострадали, будет потеряно много недель в ожидании прибытия запасных частей из Лондона или в поисках чего-нибудь более или менее подходящего здесь, в Италии.

Нет, он обязан убедиться, что все в порядке, сейчас, до ужина, до сна, иначе попросту не сможет уснуть.

В темноте он едва мог отличить один ящик от другого. Все они были свалены друг на друга в беспорядке, от них пахло сыростью и плесенью. Он долго ходил, спотыкаясь и ощупывая руками кожаные и металлические поверхности в поисках знакомых форм своих сундуков, сделанных на заказ таким образом, чтобы максимально защитить их содержимое от тягот путешествия, погодных условий и нерадивости грузчиков.

После долгих поисков Финн все же обнаружил свои вещи. Они были довольно сильно потрепаны, кожа в некоторых местах порвана. Вероятнее всего, они насквозь промокли, хотя при таком освещении утверждать это с уверенностью он бы не стал. Он полез в карман, вытащил связку ключей и на ощупь нашел нужный.

С замиранием сердца он вставил ключ в замок большого ящика и повернул его. Замок, удовлетворенно звякнув, открылся. Финн поднял крышку и сразу почувствовал знакомые запахи металла, кожи и масла. Они были знакомы ему с детства и всколыхнули только приятные воспоминания. Он погладил пальцами переднюю панель. Ребра, выпуклости, рычаги. Все вроде бы в порядке. Похоже, его детище нормально перенесло долгую дорогу и беспардонное обращение. Финн улыбнулся и облегченно вздохнул.