Элисон Уэйр - Опасное наследство

Да, тут есть определенные трудности. Я замужем за Недом. Но об этом никто не знает: Джейн Сеймур, единственный свидетель, мертва, а священника найти будет нелегко, к тому же он из боязни вызвать неудовольствие королевы вряд ли согласится подтвердить, что обвенчал нас. Если я буду отрицать, что венчание состоялось, то тогда останется только слово Неда против моего, и, как это ни печально, я не думаю, что он станет возражать.

Я принимаю решение, потом меняю его. Потом принимаю новое, но меня опять одолевают сомнения. Я хожу кругами, пытаясь представить, как я буду выглядеть в той или иной ситуации. Даже если мне хватит мужества отказаться от Неда, осмелюсь ли я принять ухаживания Гарри? Понятно, что сейчас он уже не поверит в свое отцовство. Я чувствую, как ребеночек сильно толкается у меня в чреве, я даже вижу удары его маленьких ручек и ножек по моему животу. Но я знаю, что Гарри — человек добрый и галантный. Если я честно расскажу ему, в какое ужасное положение попала, он, может быть, выручит меня. Просить, чтобы занимающий высокое положение лорд назвался отцом чужого ребенка, — это значит требовать от него слишком многого, но мне кажется, что Гарри — белая ворона и способен согласиться на это. Всякие юридические тонкости можно будет уладить — в этом я уверена.

Решение принято. Выбора у меня нет, убеждаю я себя.

Я пишу Гарри, что готова возобновить наше знакомство и благосклонно отношусь к его ухаживаниям.

Он отвечает мне радостным письмом, к которому прилагает собственный миниатюрный портрет в медальоне и колечко с маленьким сапфиром, символизирующим верность. Гарри пишет, что мы должны держаться нашей истории о консумации брака, потому что необходимо будет получить разрешение королевы. Он добавляет, что с нетерпением ждет нашего воссоединения в роли мужа и жены.

Разрешение королевы! Только даст ли она его?

Я погружена в размышления о своем ужасном положении, когда приходит приказ королевы сопровождать ее в ежегодном летнем путешествии. В этом году Елизавета собирается посетить своих добрых подданных в Эссексе и Саффолке. И это для меня настоящая ловушка. Я не могу найти иного предлога отказаться от поездки, как только представиться больной, но даже одна мысль об этом повергает меня в ужас, потому что ее величество не терпит телесных слабостей и наверняка придет в неистовство, если у нее возникнут подозрения, что кто-то из нас притворяется больным. А если она узнает истинную причину моего «притворства»… я даже думать не хочу о том, что тогда случится. Господи милостивый, что мне делать?

Я прекрасно понимаю, почему обо мне ходят сплетни при дворе: мой округлившийся живот уже очень заметен. Я вижу, как люди исподтишка поглядывают на меня, шепчутся и — в последнее время особенно — чураются меня.

Подозревает ли королева, что со мной? Может быть, в этом и кроется причина ее неудовольствия? Да нет, иначе она давно бы уже призвала меня к ответу. Сомневаюсь, что Елизавета смогла бы сдержать гнев. Нет, думаю, она не знает о моем состоянии, хотя слухи до нее наверняка доходят. Скорее всего, она им не верит, хотя речь и идет обо мне. Может быть, какое-то время я еще в безопасности.

Но последнее письмо от Гарри — тяжелый удар для меня, в особенности после первых нежных писем, которые он мне присылал, и всех его многозначительных подарков. Я дрожу от ужаса, читая это последнее послание. Кто-то — бог знает кто — наговорил ему про меня гадостей, и он в ярости, полон благородного негодования, потому что я ввела его в заблуждение относительно своей целомудренности. Гарри пишет, что я обманула его доверие, чтобы прикрыть собственное бесстыдство и распутство, уже не говоря о мошенничестве Неда. Он требует, чтобы я вернула его письма и подарки, он бушует:

«Не думайте, что я бы рискнул поставить на карту свою честь, женившись на шлюхе, чье имя склоняют все подряд. Обольщая меня своими женскими прелестями, Вы хотели под видом притворной дружбы подсунуть мне отравленную наживку. Я благодарю Господа за то, что вовремя узнал правду. И меня нимало не огорчает потеря нескольких знаков внимания и подарков, которые были коварно вырваны из моих рук, чтобы прикрыть гнусным обманом Ваши мерзости».

Если я когда и впадала в полное отчаяние, это теперь.

Я в ужасе оттого, что Гарри может сообщить о моих преступлениях, я раздавлена и пристыжена его жестокими выговорами. Господь свидетель: я вовсе не шлюха — я никогда не отдавала своего тела тому, кто не был моим мужем, а потому безнравственно и несправедливо так клеветать на меня. Что же касается потери чести, то пусть посмотрит на себя — ни один истинный джентльмен не обошелся бы с дамой так недостойно.

Мне нужно немедленно действовать — откладывать дальше уже нельзя. Королева не должна узнать о моем состоянии от Гарри или от его отца. И теперь очевидно, что другие тоже знают обо мне правду.

Вечером накануне того дня, когда ее величество должна отправиться в путешествие, сэр Уильям Сесил устраивает в Лондоне, в большом зале Савойской больницы, прощальный обед для королевы. Трапеза затягивается за полночь, а я после письма Гарри чувствую себя как побитая собака. К тому же я так устала, что глаза у меня смыкаются. На следующий день мы уезжаем в королевский особняк в Уонстеде, и там брат Неда Генри приносит мне пакет. Наконец-то! Письмо от моего мужа. Но я нахожу внутри только два золотых браслета — подарок из Парижа — и короткую записку, написанную много недель назад. Никакого письма. Я от разочарования роняю изящные украшения на пол и впадаю в отчаяние. Господи милостивый, ну пусть Нед пришлет мне хоть словечко в ответ на мои взволнованные письма! Одно словечко любви. А еще лучше сообщение о том, что он возвращается домой.

При дворе есть дамы, которых иначе чем паскудницами не назовешь. Это они пускают слухи обо мне или высокомерно смеются у меня за спиной, воодушевленные моей явной опалой. А когда они видят у меня на запястьях новые браслеты, у них мигом появляется очередной повод для издевок, и они с удовольствием сообщают мне, что я не единственная, кто получает подобные знаки любви от лорда Хартфорда.

— Он, видать, десятки таких накупил! — хохочут они.

И это правда — я вижу, что другие дамы тоже щеголяют в похожих побрякушках.

Нед оставил меня, в глубине души я знаю это, а в скором времени я буду выставлена на позор перед всем миром.

Во дворце Больё я, вернувшись без сил после еще одной обильной трапезы, нахожу письмо, подсунутое под дверь моей комнаты. Это еще одно послание от Гарри, который явно вознамерился отомстить мне. Он пишет, что был моим другом, но теперь жалеет об этом. Он требует, чтобы я незамедлительно вернула его письма и подарки.