Мередит Дьюран - Любовь и честь

Нора словно окаменела. Издалека доносились крики, стук топоров. Ночь была полна звуками.

— Ходдерби горит!

— Другого выхода не было. Как иначе я мог бы тебя вытащить? Космо сообщил мне, что сделал этот сукин сын.

Нора вздрогнула и отстранилась.

— Так это ты устроил пожар?

— У нас нет времени. — В лунном свете лицо Дэвида было хорошо видно. Его глаза казались пустыми провалами. Он наклонился к Норе. — Я не мог оставить тебя в лапах этого...

Свист стального клинка прервал фразу. Но звук исходил не от Дэвида. Брат и сестра застыли на месте. Дэвид поднял взгляд, и то, что он увидел за спиной Норы, заставило его хищно улыбнуться. Он рывком отбросил сестру к себе за спину. Нора упала на колени в траву.

— Отлично, — пробормотал Дэвид.

В десяти шагах от него стоял Эдриан. Он не улыбался. На его лице вообще не было никакого выражения, и это пугало куда сильнее.

— Нет, — прошептала Нора, с трудом поднялась на ноги и вцепилась в руки Дэвида, когда брат хотел выхватить шпагу. — Нет, Дэвид! — воскликнула Нора. — Эдриан, отвернись! Дэвид, беги! Беги в лес!

Дэвид презрительно рассмеялся. Эдриан медленно и отчетливо произнес:

— У него уже был этот шанс. Но он предпочел побеспокоить тебя. Помни об этом, Нора.

— Видит Бог, — прорычал Дэвид, — я заставлю тебя пожалеть, что ты к ней обратился. Я вырежу твои кишки и скормлю их свиньям.

Едва заметная улыбка тронула губы ее мужа.

— Это уж непременно, — с насмешкой произнес он. — Вперед.

Дэвид выхватил шпагу и сделал выпад.

Норе приходилось видеть дуэли. А кому не приходилось? Мужчины дрались в грязных дворах, в салонах ради забавы, на улицах в пьяном угаре. Но здесь не было даже рисовки, присущей пьяным ссорам.

Дэвид прыгнул, в лунном свете блеснуло лезвие шпаги. Эдриан остался на месте, не сделав ни шагу навстречу противнику. Лицо его было спокойно. С поднятой шпагой он ждал нападения. Странность такой позиции на миг смутила Дэвида — Нора чутко уловила это по едва различимой заминке.

— Ближе, — подбодрил его Эдриан.

Дэвид с рыком бросился на него. Сверкнули шпаги. Нора закричала. Раздался звон металла. Она вздрагивала от каждого удара и закрывала глаза, но заставляла себя открывать их снова. И каждый раз боялась увидеть кровь, но пока ни один из противников не уколол другого. Дэвид сейчас отступал, Эдриан шел вперед, но все же это была не дуэль, нет, противники не демонстрировали свое искусство, а с остервенением кидались друг на друга. Мощные удары были просты, тут побеждали мускулы и ярость.

Дэвид сделал, выпад, целясь в грудь Эдриану. Нора вскрикнула. Эдриан шагнул в сторону, развернулся, и Дэвид оказался лицом к Норе. Она поймала его удивленный взгляд — брат явно не понимал, почему она вскрикнула, ведь это был его победный момент. И тут Нору осенило. Она знала, как прекратить бой и остановить смерть.

— Дайте мне сказать! — закричала она. — Дэвид, оставь его! Эдриан, пожалуйста! Я не уйду с ним! Только оставь его в живых!

Ни один из них не обратил на нее внимания. Дэвид со звериной силой размахивал шпагой, используя ее, как боевой топор, чтобы сбить Эдриана с ног: Но Эдриан выдержал напор. У него было преимущество французской школы. Английские инструкторы не учили таким приемам.

Нору накрыла темная волна ужаса. Ей предстоит увидеть, как один из них умрет. Это будет Дэвид. Она будет рыдать над его телом, но сердце ее не разобьется, потому что у нее не останется сердца.

Вот что предсказал ей ночной кошмар. Для нее нет победы в этом бою. Дым над головой все сгущался. Небо за обманчиво тихим фасадом западного крыла посветлело. Пламя распространялось. Горело самое сердце Ходдерби.

Ее ужас и горе обернулись бешеным гневом. Она проклинала обоих, обоих ненавидела за то хорошее и чистое, что они походя разрушили своим соперничеством.

Нора почти лишилась ума. Она стала искать камень или что-то тяжелое, чтобы разбить им головы. Но на земле ничего не было. Люди в Ходдерби хорошо ухаживали за своими посадками. Она снова подняла глаза. Эдриан как раз наносил удар, странный удар с финтом, который попал Дэвиду в ребра и сшиб его с ног. Нора вскочила на ноги и кинулась к брату, который старался подняться. Эдриан перехватил шпагу и ударил его рукоятью по черепу. Дэвид уронил голову и затих. Нора упала в грязь и потянулась к брату. Как много крови! Как много... У нее не получалось зажать рану ладонью. Он умер... нет! На шее чувствовался пульс, но глаза были закрыты.

— Очнись! — Кровь никак не останавливалась. Нет! Нет...

Кто-то схватил ее за руку и хотел оттащить прочь. Ее брат остался лежать. Его окружили люди Эдриана и закрыли от глаз Норы. Кто-то опустился на колени. Эти люди ему не друзья, они так неаккуратны. Пусть оставят его в покое.

Кто-то крепко удерживал ее кисть. Нора попыталась встать на ноги. Солдаты собирались поднять Дэвида.

— Не прикасайтесь к нему! Оставьте его! Бог не простит вам... Осторожнее! Осторожнее!

Грубые руки силой заставили ее отвернуться в другую сторону. Пожар распространялся. Языки пламени плясали на крыше. Адский огонь окрасил лицо ее мужа. Он шагнул к Норе и злобно крикнул:

— Идиотка! Тебя могли убить!

Нора изумленно застыла. Он кричит на нее? Он, человек, который едва не убил ее брата? Или все же убил?

Она отвернулась, но Эдриан поймал ее за руку и притянул к себе.

— Смотри мне в глаза, — страшным голосом приказал он.

Нора хотела выдернуть свою руку.

— Пусти! Я должна быть с ним.

— Можешь отправляться вместе с ним в ад! — заорал Эдриан. — Ты что, совсем рехнулась? Берегла для него порох? Позволила ему держать порох под своей крышей? И ты поверила, что он им не воспользуется?

— Прекрати! — Нора вцепилась в его руки, которые трясли ее так, что у нее стучали зубы. — Прекрати!

— Может, ты подставишь ему свой лоб, чтобы у него была мишень для тренировки в стрельбе? Ну, скажи мне, Леонора!

— Пусти меня! — взвизгнула Нора.

И он отпустил, да так неожиданно, что она едва не упала. Отпустил и отвернулся, но, уходя, бросил:

— Больше никогда не читай мне проповедей о чести. Слышишь, никогда! И не притворяйся, что тебе есть дело до этого дома. Чтобы порядочная хозяйка держала порох под своей крышей, подвергая опасности себя и доверившихся ей невинных людей... — Он задохнулся, умолк и потер лицо руками, оставив на нем кровавый след — алую маску с горящими зеленым светом глазами. — Никогда, Нора Колвилл, не говори со мной больше о чести.

Он развернулся на каблуках и ушел.

Нора смотрела ему вслед и слушала усиливающийся рев. Рыдания, да, это были рыдания, они вырывались из ее губ, грубые и бессмысленные, как рев животного. А вокруг танцевали блики пожара, бросая отсветы на окровавленную землю.