Анн Голон - Анжелика. Маркиза Ангелов

Она резко осадила взмыленную лошадь и спешилась. Слуга Молина подошел к Анжелике и, приняв у нее поводья, отвел лошадь в стойло.

Управляющий провел Анжелику через затемненные комнаты, которые давали отдых уставшим глазам. Манящий аромат выпечки и негромкие голоса на кухне указывали на то, что госпожа Молин тоже дома. Скорее всего, она как обычно хлопочет у печи, отодвинув неумелых кухарок, которые, по ее мнению, «не могут поставить в печь пирог, не плеснув сока от фруктов в огонь».

Хотя бы здесь Анжелика повстречала образы из детства. На деревянном отполированном пчелиным воском столе стояли два хрустальных бокала и графин с темно-рубиновым вином, на фаянсовой тарелочке лежало несколько небольших пирожных.

— Моя жена вспомнила, что вы их любите, — сказал Молин.

Он стоял перед ней, преисполненный чувства глубокого почтения, которое всегда просматривалось в его отношении к барону де Сансе и которое он теперь проявлял по отношению к Анжелике, ведь она больше не была ребенком. Отныне он видел в ней молодую девушку знатного происхождения, занимающую более высокое положение, чем он сам, простолюдин.

Даже после того, как они обменялись приветствиями, Анжелика все еще продолжала стоять. С волнением ожидая продолжения разговора, девушка напрочь забыла о хороших манерах, которым ее учили в монастыре, о том, как подобает садиться и вставать даме ее положения. Анжелика задалась вопросом, как долго она будет ощущать себя маленькой десятилетней девочкой перед управляющим Плесси-Бельеров. Вопрос показался ей весьма забавным, и она улыбнулась.

Господин Молин взял графин и разлил вино по бокалам.

— Это вино с наших виноградников… Я советую вам немного подождать, прежде чем его попробовать, мадемуазель Анжелика. Оно охлаждено, а вы так долго скакали по жаре.

— Я торопилась, мне надо было срочно увидеться с вами, господин Молин.

Молин низко поклонился, прижав руку к сердцу, и произнес:

— Это большая честь для меня.

Анжелика услышала топот копыт мула, на котором ехал Николя и в то же мгновение ощутила сильное раздражение, которое вызывали у нее как навязчивый слуга, так и раболепствующий Молин. Стало понятно, что управляющий приготовился к ее визиту, который, вне всякого сомнения, они с отцом спланировали заранее. Видимо, он уже продумал все свои самые весомые аргументы. Ей предстоял спор с весьма сильным противником. Но Анжелика тоже очень хорошо знала, что она хочет… или точнее, чего она не хочет.

Она решила про себя, что не позволит взволновать себя заманчивыми разговорами о землях ее предков и о тех изменениях, которые творятся вокруг нее… а может и в ней самой. Действительно, она выросла, она больше не ребенок. И если надо будет, она готова противостоять и тем, и другим. Они молчали. Анжелика огляделась, пытаясь собраться с мыслями и сосредоточиться.

Молин привел ее в небольшой кабинет, где несколько лет назад точно так же принимал ее отца. Именно здесь родилась сделка о торговле мулами. Девушка вдруг отчетливо вспомнила странный ответ управляющего на ее детский, но практичный вопрос:

— Но что я получу взамен?

— Вы получите мужа.

Возможно, он уже тогда подумывал о ее браке с этим довольно странным графом Тулузским? Что ж, более чем вероятно — в его хитроумной голове переплетались тысячи планов и идей. Нельзя сказать, что управляющий был так уж ей неприятен. Ведь его ловкачество объяснялось тем, что он был слугой, но слугой, который знает, что он умнее своих хозяев.

Для семьи бедного дворянина, что проживал по соседству, Молин всегда оказывался добрым гением, но Анжелика понимала, что за щедростью и помощью управляющего скрываются его собственные интересы. Именно это ее и устраивало больше всего, так как она могла считать себя свободной от унизительного чувства благодарности к нему. Но вместе с тем ее удивлял тот факт, что расчетливый гугенот внушал ей доверие и симпатию. «Вероятно потому, что он затевает какое-то совсем новое и, кажется, очень серьезное дело», — подумала она вдруг. В то же время она не могла примириться с мыслью, что ее приравнивают к слитку свинца или мулу.

— Господин Молин, — начала Анжелика, — мой отец настаивает на моем браке с неким графом де Пейраком, и я знаю, что все произошло не без вашего участия. Учитывая, что в последние годы вы имели на отца большое влияние, я нисколько не сомневаюсь в том, что для вас этот брак крайне важен. Другими словами, вы хотите, чтобы я сыграла какую-то роль в ваших коммерческих махинациях. И я бы хотела знать какую именно?

Тонкие губы собеседника растянулись в холодной улыбке.

— Я благодарю небо за то, что вы стали такой, какой обещали быть в те давние времена, когда вас в наших краях называли маленькой болотной феей. Я ведь и правда пообещал графу де Пейраку красивую и умную жену.

— Весьма опрометчивое обещание. Я могла стать глупой уродкой, что повредило бы вашей репутации сводника.

— Я никогда не обещаю того, в чем не уверен. Я регулярно получал сведения о вас, а в прошлом году во время религиозной церемонии я вас видел.

— Так вы следили за мной! Словно я дыня, которая спеет под пучком соломы!

Но созданный образ показался Анжелике настолько комичным, что ее гнев остыл и она прыснула со смеху. По правде говоря, она предпочитала знать всю правду, чем попасться в западню как наивная дурочка.

Молин предложил:

— Сядьте, мадемуазель, и выпейте вина.

Сам он уселся напротив.

— Если бы я полагал, что с вами надо разговаривать, как принято в вашем кругу, — серьезно сказал Молин, — я бы мог прибегнуть к аргументам, которые обычны для юных и невинных девушек: им нет нужды знать, чем именно руководствовались родители в выборе мужа. К тому же добыча свинца и серебра, таможенные пошлины вообще не женского ума дело, и уж тем более не ума знатной дамы. Что касается разведения скота — то и того меньше. Но я почти уверен, что знаю вас, Анжелика, и именно поэтому хочу поговорить с вами без обиняков.

И выпейте все-таки вина.

Вообще-то Анжелика не испытывала желания что-либо пить с Молином. Неужто он думал, что ее достаточно угостить вином и пирожными и она согласится со всеми его замыслами?

— Вы шпионили за мной, — повторила она недовольным голосом.

Молин сохранял загадочный вид. Он слегка пожал плечами, показывая тем самым, что упомянутый факт не заслуживает внимания и он не придает никакого значения поступку, в котором его обвинили.

— Это не имеет значения, — сказал он, — и все же… так намного лучше.

Его строгий взгляд потеплел, стоило ему скользнуть по юному и прелестному лицу собеседницы, красота которой была совершенна и в минуты задумчивости, и в минуты волнения. Во время разговора в ее прекрасных глазах редкого оттенка отражался живой и пытливый ум. Эти удивительные глаза, на которые то и дело падали пряди золотых волос, были не просто глазами молодой девушки, которая постепенно превращается в необыкновенно красивую женщину, они говорили о много большем. В тот миг, когда он увидел, как Анжелика скачет галопом на лошади, как она ловко и проворно спрыгивает на землю, легко и непринужденно бросает слуге узду, он подумал: «Она еще совсем ребенок», но сейчас он уже сомневался в справедливости сделанных им выводов. Разумеется, в ней сохранились прежняя пылкость и непосредственность, но теперь она выглядела более сдержанной, словно укрощенной монастырским воспитанием. Годы, проведенные в монастыре урсулинок, не прошли даром. В ее манерах, жестах появился шарм и изысканность. И хотя внешне она стала более сосредоточенной, но внутри так и осталась свободной и непосредственной маленькой феей болот.